– Ну да, змея змеей, это ты точно сказал, – поддержал говорившего Олег. – Недаром он тут в пустыне оказался!
– Ты вспоминай лучше – точно на нашем заводе? – Дрогов весь подобрался, слушая Петрова. – Если так, это же очень важно.
– Да не помню я… Только взгляд его запомнил. Противный такой взгляд.
– Ладно, ребята. Думайте лучше, что дальше делать будем? – спросил Павел Чернов.
– Чего делать? Консервы жрать и пейзажем через решетку любоваться – что мы тут еще можем делать? – Игорь Сергеев зло нахмурился и пошел к своему матрасу. – Курева вот, и того не дают.
– Вот и хорошо! – рыжий Олег не терял оптимизма. – Вытащат тебя отсюда, а ты уже некурящий. Вот и польза какая-то.
– Может, и вытащат. Но и самим что-то делать надо, – сказал Чернов.
– А что мы можем сделать? Записку французу подкинули? Теперь только ждать остается.
– Ждать, ждать! Джалиль говорит – действовать нужно! – Чернов подошел к окошку и стал вглядываться в давно надоевшую картинку.
– Вот он и действует! На прогулки ходит, с арабами вась-вась, а мы тут сидим. Его выпустят, а мы здесь останемся, – буркнул Сергеев, садясь на матрас.
– Точно! Не верю я ему! – поддержал его Олег. – Интервью это антироссийское. Я бы такого никогда не сказал!
– Ну конечно, ты не сказал бы! – с улыбкой согласился Степаныч. – Ты же молиться по-арабски не умеешь. И необрезанный ты. Никто бы и не поверил, что ты – мусульманин.
– Вы вот все шутите, Степаныч, а я – серьезно! – рыжеволосый механик обиженно улегся на матрас. – Он выйти отсюда хочет. Ценой предательства.
– Выйти отсюда мы все хотим. А вот про предательство чтобы я от тебя больше не слышал. Неправда это, – серьезным тоном проговорил Василий Степанович. – Каждый выживает, как может. А выберется он – и нас тоже в беде не оставит. Я-то знаю. На соревнованиях не раз друг друга спасали. Такие люди, как Джалиль, не предают.
– Кстати, они сами его выделять стали, – поддержал Степаныча Чернов. – Особенно когда услышали, что его Джалилем зовут.
– Да, это точно. Похоже, что это имя на них особенно подействовало. Что-то оно для них значит, – сказал Степаныч. – Каждый раз переглядываются, когда услышат – «Джалиль».
Карасев, блестя глазами, всматривался в угол камеры. Там, на стене, двигалась какая-то странная тень. Механик приподнялся с матраса и подошел туда.
– Ты чего там, Олег, увидел? – поинтересовался Степаныч. – Уж не привидение ли? Так это не оно, призраки чуть позднее появляются.
– Вот, тварь какая! – отозвался наконец механик. – Паук, да какой здоровенный!
Он огляделся вокруг, ища, чем бы можно было прихлопнуть огромного черного паука. Не найдя ничего, рыжий снял с ноги туфлю и прихлопнул ею свою жертву.
– Боишься, что сожрет за ночь? – кивнул Степаныч.
– Ну, насчет этого не знаю, а вот кусануть может…
– Это тарантул, – спокойно определил раздавленного паука Сергеев. – Да. На самом деле паук ядовитый. Кстати, знаешь, Олег, от чего название-то пошло?
– Нет.
– Назвали его так еще в Средние века. В Италии считалось, что в случае укуса нужно танцевать, чтобы в танце сжечь яд. И вот танец, который выплясывали укушенные, назывался «тарантелла». Дергались, как от удара током. Плясали так, что падали в изнеможении.
– Ну, я уж как-нибудь и без тарантеллы обойдусь, – испуганно улыбнулся краешком губ рыжий механик.
Дверной замок вновь заскрежетал. Вошел Сафаров, на вопрос Чернова «Вот и вся прогулка?» – улыбнулся, пожал плечами и пошел к своему матрасу. Вдруг со своего места вскочил возбужденный штурман Петров.
– Вспомнил! Это на выставке было! В Лейпциге, на ярмарке я его видел!
– Точно! И я вспомнил. На выставке – он два раза тогда к нам подходил, – неожиданно заявил Сафаров.
– Кто подходил? – подозрительно посмотрел на него спохватившийся Петров.
– Кто-кто! Европеец, что вместе с арабами нас захватывал, – ответил Джалиль. – Ты ведь про него говоришь?
– Про него, – опешил штурман.
– Я его тоже узнал. Но в крепости его, по-видимому, нет. Я здесь его ни разу не встречал. А я за ними внимательно наблюдаю, – сказал Сафаров, вытягиваясь на матрасе.
Гонщики притихли. Оказывается, их первый пилот и «любимец боевиков» Джалиль Сафаров не терял зря времени, разобравшись в ситуации гораздо лучше остальных.
– А кто он такой тогда, этот европеец? Ты уже выяснил? – Петров сидел на матрасе, глядя на Сафарова уже гораздо дружелюбнее.
– Пока еще не выяснил. Тот, кто уже давно наблюдает за нами. По-видимому, тогда, на ярмарке, он был в составе какого-то представительства.
– Ну, и что ты обо всем этом думаешь? Кто они, эти похитители? Зачем нас здесь держат? Чего хотят добиться? – Гонщики подошли к лежащему Сафарову, словно ожидали получить от него ответы на все мучающие их вопросы. Лучший пилот команды ответил не сразу.
– Думаю, они ведут какую-то свою игру. Но они – не главные в этой истории. Кто-то стоит за ними. А скорее всего, кто-то просто использует их в собственных целях. В каких целях – пока что не знаю. Ясно только, что это затеяно против нас. Против нашей команды. Или даже против нашей страны. Я буду вести себя по-прежнему. Буду пытаться войти к ним в доверие.
– Пытайся не пытайся, один ты ничего не сделаешь! Я гражданин России и надеюсь на свое государство! С боевиками сотрудничать не собираюсь! Принципами не поступлюсь. И наши – все равно нас спасут! – запальчиво проговорил Олег Карасев.
– Дело твое. Каждый выживает по-своему, – ответил Джалиль Сафаров и повернулся на бок, лицом к каменной стене камеры.
Глава 13
Северная Африка – это не только бесплодная пустыня Сахара. Даже в не очень большом по размерам Княжестве Магрибии, кроме жарких песков пустыни, можно найти и высокие горы, вершины которых значительную часть года бывают покрыты снегом, и отделенный полосой гор от пустыни плодородный субтропический район – фрукты и овощи оттуда поставляют даже в далекую Россию.
Внеплановое заседание организационного комитета ралли в этот раз решено было провести в старинном порту на берегу Атлантики. Этот древний рыбацкий, а теперь и курортный городок на протяжении веков не раз менял свое название и своих правителей. В кабачке на берегу океана, оформление которого напоминало о когда-то часто бывавших здесь американских и европейских хиппи, без публичной огласки собрался узкий круг организаторов состязаний. Для хозяев и работников заведения закрытый ужин для нескольких посетителей, не желающих, чтобы их узнавали, был самым обычным явлением. Необычным было только то повышенное внимание, которое в этот раз уделили кабачку многочисленные сотрудники служб безопасности, количество которых в несколько раз превосходило число гостей, сидящих за столом. В пожилом господине в белой полотняной рубахе навыпуск, сидящем в любимом кресле легенды рока Джимми Хендрикса, бывавшего здесь в шестидесятые годы прошлого столетия, никто из персонала кафе не должен был распознать правителя страны. А если кто-нибудь из них и узнал в лицо самого принца Насира, то никому в этом не стал бы признаваться. «Восток – дело тонкое!» – сказал однажды знаменитый герой советского киновестерна. Накрытый в довольно скромном с виду кабачке стол был изысканным и экзотическим. Крабы и мурены, лобстеры и раки, осьминоги и креветки, тунцы и окуни, выловленные час-другой назад в прибрежных водах; редкие фрукты с близких и далеких тропических островов; а также знаменитое кошерное вино, издавна производимое местной еврейской общиной, могли бы удовлетворить вкусы самых богатых и взыскательных туристов. Но все это не особенно занимало внимание собравшихся сегодня здесь людей – уж очень дорого стоил обсуждаемый ими вопрос.
