Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Сделал вид, что ему не до сантиментов; приложил ладонь ко лбу, вглядываясь в колонны могучих боевых кораблей. Шептал про себя:
– Броненосец «Победа», за ним «Император Александр Второй». А там что за крейсер? «Минин»?
Внезапно на кораблях вспухли ватные шарики белых дымков, донёсся грохот салютных пушек: белая красавица «Гогенцоллерн» грациозно скользила на запад, за ней в кильватер вытягивались остальные германцы. На мачте заполоскались сигнальные флаги.
Коля схватил цейсовский бинокль – подарок брата, поднёс к глазам. Разобрал:
«Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана».
Подивился: какой же Вильгельм адмирал? Целый кайзер. И кому адресовано обращение «адмирал Тихого океана»?
Налетел ветер, внезапно холодный в тёплый июльский день. Коля натянул поглубже гимназическую фуражку и пошёл к извозчикам, терпеливо дожидающимся пассажиров: до города прилично, пешком идти охотников не было.
Бронзовая Русалка грустно смотрела на русские броненосцы.
Словно прощалась.
* * *
Январь 1904 г., Санкт-Петербург
Снег под светом электрических фонарей сиял алмазными грудами. Роскошные экипажи, запряжённые рысаками, подлетали один за другим к театральному подъезду, высаживая публику.
Город жил рождественскими праздниками; шумели балы, давались премьеры, шелестели страусиные перья и сверкали бриллианты красавиц высшего света; в цветастых, как юбка цыганки, шатрах устраивались представления для публики попроще.
Каникулы. Купец соблазнил меня на поход в синематографический электротеатр на поздний сеанс, что было чревато: гимназические правила строго-настрого запрещали посещение увеселительных мероприятий после семи часов вечера. Я, если честно, робел, но набрался храбрости и согласился.
Наша авантюра едва не закончилась печально. Весёлая толпа ломилась в синематограф, Купец поскользнулся и с размаху таранил спину высокого господина в бобровой шубе. Пострадавший обернулся – и у меня застрял в глотке морозный воздух.
– Так. Ярилов и Купцов. Четвёртый класс. Печальное обстоятельство. Пренебрегаем, нарушаем и хамски толкаемся, ну-ну.
Мы стояли навытяжку перед гимназическим надзирателем по прозвищу Рыба Вяленая, мужчиной строгим, желчным, вечно страдающим желудочным расстройством. В иных обстоятельствах мы бы издалека разглядели шинель чиновника Министерства просвещения и успели смыться; но сегодня Рыба по случаю праздника облачился в бобровую шубу поверх сюртука и тем самым ввёл нас в заблуждение. Заманил в засаду, как монголы русских князей в битве при Калке.
В голове пусто, лишь корчили жуткие рожи страшные слова «кондуит», «неудовлетворительное поведение» и «отчисление».
– Котик, ну ты где? Опаздываем.
Какое счастье! Какое счастье, что у Вяленых Рыб имеются очаровательные спутницы. Надзиратель растянул пергаментную кожу в карикатуре улыбки:
– Сейчас, дорогая. Лишь завершу приятную беседу с молодыми людьми.
Повернулся к нам:
– А ну, растворились немедленно, словно тень отца Хамлета. Будем считать, что я столкнулся с привидениями.
Мы бежали по Невскому сквозь толпу радостных студентов и хохочущих румяных курсисток аж до театрального подъезда. Остановились отдышаться. Купец тут же достал папиросу.
– Везёт как утопленникам, – прохрипел приятель.
– Убери табак, Сера. Ещё кого-нибудь сейчас встретим. Классного наставника или самого директора.
– Да ну, не может быть. – Купец затянулся и закашлялся. – Тьфу, даже курево не в то горло. Несчастливый день.
– Вот и я говорю. Давай по домам.
Купец грустно сказал:
– Эх, жизнь гимназиста трудна, неказиста. Ни развлечься, ни покурить, всё по струнке. Без мундира из дома не выйти. Словно солдатня в армии.
Он грустно смотрел на радостную публику в богатых мехах и роскошных шинелях. Беспрерывно крякая гудком, подкатил изысканный автомобиль; выскочил лощёный адъютант, открыл дверцу. Вышел подтянутый генерал, в аксельбанте, с аккуратной бородкой…
Ого! Это же сам Куропаткин, военный министр. Генерал подал руку своей даме, сверкающей бриллиантами и палантином из соболей, и продолжил разговор:
– Я ему говорю: позвольте, Вячеслав Константинович, но такая политика неминуемо приведёт к войне с Японией. Однако мы к войне не готовы, флот не достроен, Сибирь бедна войсками, Великая магистраль не справляется с воинскими перевозками.
– А он что?
– А Плеве, представляешь, заявил: «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война». Удивительная беспечность! Но что, если начнётся маленькая, а вырастет в большую?
– Милый, отвлекись от дел, сегодня премьера…
Они вошли в вестибюль, и я не знаю, чем завершился разговор.
Но я вспоминал эту беседу весь январь. Когда закончились каникулы и начались занятия – тоже. Мне казалось, что от безобидного вообще-то рассказа военного министра веяло какой-то могильной жутью. Словно и вправду в тот вечер по Петербургу бродили привидения.
Не знаю, почему мне так казалось.
* * *
26 января 1904 г., рейд Порт-Артура, Жёлтое море
Совещание на борту флагманского броненосца «Петропавловск» затянулось допоздна.
– Обстановка непростая, господа, – говорил вице-адмирал Старк, – и требует от нас выдержки и бдительности. Японцы, конечно, не решатся на открытый бой. Но могут попытаться запереть нас в гавани Порт-Артура. Потому считаю верным оставить эскадру на внешнем рейде, дабы отразить возможную попытку затопить пароходы на фарватере.
– И всё же, Оскар Викторович, – сказал кто-то из офицеров, – может, убрать корабли первого ранга во внутренний бассейн? Оставить пару дозорных крейсеров, вывесить противоминные сети. Вся эскадра – словно на сквозняке. Как бы не надуло.
– А если надо будет срочно устроить демонстрацию для охлаждения горячих японских голов? Выводить корабли вновь через узкий проход, дождавшись прилива? Нет уж. Лучше мы будем готовы к началу похода в любой миг. Всё, всё, господа офицеры. Все свободны.
Выходя из адмиральского салона, начальник штаба Витгефт разъяснял кому-то:
– Ну что вы, друг мой. Никогда макаки не решатся напасть первыми, духу у них не хватит.
Ночь непроглядна, только прожектор Электрического утёса узким скальпелем щупает небо – будто пытается взрезать низкие тучи.
Ветер дул порывами, срывал верхушки тяжёлых волн, швырял горсти брызг в лицо. Где-то тут, в темноте, бродят дозором «Расторопный» и «Бесстрашный». Но божественный дух Ямато уберёг от нежеланной встречи: миноносцы флота микадо неслись сквозь тьму, чтобы атаковать беспечных русских.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
