Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
Программа школы, рассчитанная на учебный год, содержала в себе основные сведения теории управления, организации и планирования научно-исследовательской работы, экономической кибернетики, методики оценки экономической эффективности научных работ, основных видов морального и материального стимулирования деятельности научных коллективов, социальной психологии, теории исследования операций, теории больших систем и т. д.
Говоря о научном коллективе, хотелось бы остановиться еще на одном вопросе. Порой приходится слышать от людей, не имевших практики научной работы в научно-исследовательском институте, что ученые часто «слоняются» по коридорам, курят, о чем-то оживленно говорят и т. д., а вот на рабочем месте их редко найдешь.
Что же, зрительно оно так и есть. Но это только кажущееся представление о труде, дисциплине ученого. А истинное заключается в том, что рождение идеи у человека, пусть даже самой незначительной, является результатом творческого мышления. И, пожалуй, было бы неверно предписывать всем сотрудникам все рабочее время находится за своим рабочим местом, если у одних катализатором творческого мышления является хождение по комнате, коридору, у других – абсолютная тишина и т. д. Ведь речь не идет о механическом выполнении какой-либо задачи: на основании конкретных данных начертить определенную линию, записать данные эксперимента и т. д. Мы говорим о творческом мышлении. Поэтому нельзя предписывать категорический способ работы ученых, нельзя подходить с раз установившейся меркой ко всем хотя бы уже потому, что ее просто не бывает. Тем не менее, некоторые начальники стараются подогнать всех под одну мерку.
Хорошо сказал об этом академик П. Л. Капица. Прежде было распространено мнение, – говорил он, – что дисциплина нужна для того, чтобы заставить человека работать. Это мнение неправильно и его надо искоренить. Если это так, то такого человека надо гнать. Дисциплина нужна, чтобы люди согласованно работали.
Действительно, вспомним, что один из создателей квантовой механики Поль Андриен Морис Дирак и Жюль Анри Пуанкаре (1854–1912) строили теоремы, гуляя по парку, Хендрик Антон Лоренц (1853–1928) регулярно садился за стол, Генри Гвин Джефрис Мозли приходил в лабораторию в 12 часов дня, «слонялся» по зданию, разговаривал со всеми и принимался за работу только после ланча. Но, взявшись за работу, он не отрывался до четырех-пяти часов утра. Да, наверное, не следует далеко ходить за примерами. Давайте обратимся лучше всего к себе. И обнаружим, что для одного лучше работается утром, для другого – ночью; одни любят чтобы при этом играла легкая музыка, а для других тишина – непременное условие. Короче, сколько людей, столько, пожалуй, способов работы. И теперь судите, работают ученые или нет.
Научное творчество, как и всякое творчество, это целый мир внутренне насыщенной и напряженной жизни. Оно аккумулирует все – и радость открытия, и горечь неудач, ошибок, и чувство ответственности перед обществом за свою работу, и страсть поиска. Не случайно, что перед захватывающей, словно волшебной, неудержимой силой научного творчества все остальное отодвигается на задний план, становится второстепенным.
И для того, чтобы это творчество наиболее эффективно проявлялось, необходимы соответствующие условия. Каким бы талантливым не был ученый, без них он вряд ли сможет создать что-либо значительное. Одним из основных таких условий является наличие свободного времени, чтобы можно было обдумывать различные идеи.
Не случайно поэтому некоторые выдающиеся ученые свои гениальные открытия сделали, когда располагали достаточным временем и не были строго связаны рамками обязанностей на работе.
Свое гениальное теоретическое открытие Альберт Эйнштейн осуществил, будучи независимым ученым. Он не принадлежал ни к какому высшему учебному заведению и в момент подготовки своей первой рукописи по теории относительности еще не имел докторской степени.
Неизвестно, удалось бы ему сохранить независимость и свободу мысли, столь необходимые для осуществления революции в физике, если бы он был тогда ассистентом какого-либо института. Сам Эйнштейн считал счастливым стечением обстоятельств то, что первые годы его творческих исканий прошли в «мирском монастыре», как он шутливо называл Патентное бюро – на такой службе, которая оставляла ему достаточно времени и сил для занятий собственными научными проблемами.
Но имеет ли возможность начинающий ученый в условиях крупных научно-исследовательских институтов и решения сложных научных проблем заняться своей избранной темой? Имеет ли он для этого необходимую материальную базу и достаточно свободного времени?
Эти вопросы поставлены не случайно. В любой отрасли народного хозяйства продолжительность рабочего дня не превышает семи-восьми часов в день. В принципе, и в научных учреждениях при шестидневной рабочей неделе установлен семичасовой рабочий день. Однако, молодой ученый, который работает менее десяти часов, как правило, заранее обрекает себя на неудачу в избранной области исследований.
Действительно, если аспирант ежедневно не будет затрачивать в среднем трех-четырех часов сверх положенного времени на проработку новой научной литературы, слушание лекций, докладов, участие в дискуссиях, то, вне всякого сомнения, даже не достигнет среднего уровня. Науке, не жалея, необходимо отдавать все свое время, все свои силы и знания, лишь оставляя на отдых необходимый минимум.
Не потому ли, что научное творчество, особенно связанное с крупными проблемами, требует большого напряжения, неимоверного труда, массу времени, отпугивает некоторую часть молодежи, которая боится такой перспективы? Но, с другой стороны, следует ли бояться напряжения, затраченного времени, неимоверных усилий, если тебе дело по душе, если ты без него жить не можешь?
Наверное, вступающий на путь исследований должен хорошо уяснить себе, что наука – это не служба, а творчество, и время здесь не главный аргумент трудовой дисциплины.
Однажды один из работников Наркомзема СССР сделал замечание Н. И. Вавилову о слабости дисциплины в институте (нет приказов о взысканиях). Великий ученый без промедления ответил: «Я считаю, что приказной режим в науке не пригоден». А потом своему заместителю по ВИРу Н. В. Ковалеву добавил: «Там, где отдают жизнь, отношения надо строить на другой основе».
Некоторые же упрощенно понимают труд ученого: «что-то исследует», «пишет», «сидит в кабинете и выдумывает идеи» – это в лучшем случае. И очень редко можно услышать, что труд его – научный поиск – тяжелое противоречивое, но увлекательное дело. Открытия, идеи не следуют сами по себе. Сколько духовных сил, энергии нужно потратить, сколько бессонных мучительных ночей необходимо провести, чтобы получить необходимый результат. Однажды на семинаре творческой и научной молодежи директор Института математики АН БССР академик Николай Павлович Еругин рассказал, что ему иногда приходится вскакивать среди ночи, чтобы записать наиболее удачный по содержанию и форме абзац текста, или наметки будущей теории, или даже просто удачное слово. А затем снова спит как ни в чем не бывало. Процесс творчества очень сложный и не такой уже легкий, как некоторым думается.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
