Отряд Дроздовского как бы растворился в большом городе, преследуя мелкие группы чекистов и прячущихся комиссаров. Из Новочеркасска тем временем подошли несколько эшелонов пехоты красных, впереди шел бронепоезд. Свежие силы красных пошли в атаку на город, при огневой поддержке бронепоезда, и закипел ожесточенный бой. В разгар боя к Дроздовскому прискакали немецкие кавалеристы уланского полка, расположившегося неподалеку от Ростова. Они предложили свою помощь, однако Дроздовский вежливо поблагодарил их и отказался принять ее. Под натиском красных дроздовцы стали отходить к армянскому селу под названием Мокрый Чалтырь… Потери отряда Дроздовского при отступлении составили около ста человек убитыми и ранеными и красными была захвачена часть обоза…
«В этот день до нас дошли слухи, что в Новочеркасске идет бой между красными и восставшими казаками. Полк выступил в Новочеркасск»[43], — пишет Туркул. Это Южная группа казачьего ополчения под командованием полковника Денисова штурмовала и предприняла попытку вытеснить красных из казачьей столицы. Силы красных были еще велики, и они контратаковали белых ополченцев с удвоенной силой. Двое суток атака следовала за атакой; казаки несли тяжелые потери и начали отступать из города.
«Когда мы внезапно показались под городом, он уже почти был оставлен восставшими донцами, державшимися только на окраинах. Красные наступали. На наступающих двинулась наша кавалерия, бронеавтомобиль и конно-горная батарея. Нас не ждали ни донцы, ни красные. Наша атака обратила красных в отчаянное бегство…»[44], — свидетельствует A. B. Туркул. Казаки воспряли духом и перешли в контратаку. Красных преследовали и били еще на протяжении 15 километров.
На третий день Пасхи, 25 апреля 1918 года, Новочеркасск был освобожден. Дроздовцы вступали в город, забрасываемые весенними цветами, восторженно приветствовавшими их местными жителями. Туркул пишет: «…Наш капитан с подчеркнутым щегольством командовал ротой, сверкали триста штыков, и, как говориться, земля дрожала от крепкого шага. — Христос воскресе! Христос воскресе! — обдавала нас толпа теплым гулом. — Воистину воскресе! — отвечали мы дружно… Так и колесили мы в тот день по улицам. Кругом улыбающиеся, заплаканные лица… Нас было мало, но мы должны были проходить так, чтобы наше появление в разных местах города, могло создать впечатление, будто бы нас много…»[45]
Прямо из города Дроздовский направил донесение Деникину о прибытии своего отряда и добавил, что «в случае необходимости, готов к бою прямо сейчас…». Соратник Дроздовского по белой борьбе В. Кравченко дает заслуживающую внимание характеристику своего командира, выражающую, на наш взгляд, как нельзя лучше личность этого незаурядного человека:
«Нервный, худой полковник Дроздовский был типом воина-аскета: он не пил, не курил и не обращал внимания на блага жизни. Всегда — от Ясс и до самой смерти — в одном и том же поношенном френче, с потертой георгиевской ленточкой в петлице. Из скромности он не носил самого ордена. Всегда занятой, всегда в движении. Трудно было понять, когда он находил время даже есть и спать… В походах верхом, с пехотной винтовкой за плечами, он так напоминал средневекового монаха Петра Амьенского, ведшего крестоносцев освобождать Гроб Господень… Полковник Дроздовский и был крестоносцем распятой родины…»[46]
«…A на дворе был май. Все так легко, светло: дуновение ветра в акациях, солнце, длинные тени на провинциальном бульваре, мягком от пыли, стук калиток, молодой смех, далекая военная музыка и вечерние зори с „церемонией“, торжественное „Коль славен“»[47], — описывает городскую жизнь со вступление белых в город Туркул. На волне большого общественного подъема в отряд Дроздовского стали поступать новые добровольцы, приходившие в Новочеркасск отовсюду. Это позволило дроздовцам развернуть отряд в три батальона. Примечательно, что, по сведениям исследователя Дроздовского И. И. Руденко-Миних, одним из пунктов подписки добровольцев, поступавших к Дроздовскому, был: «Не употреблять спиртных напитков и не играть в карты.»
В основном добровольцами в отряд поступали кадеты и студенты. Кроме них, в отряд поступали потерпевшие некогда поражение в Бердянске повстанцы «Союза увечных воинов», а также те кадровые офицеры, которые смогли перейти фронт и пробиться в Новочеркасск самостоятельно. Спустя неделю после занятия города дроздовцами новым Донским атаманом был избран генерал от кавалерии П. Н. Краснов. Он предложил Дроздовскому вступить в ряды Донской армии и развернуть отряд под новым названием Донской пешей гвардии, однако Дроздовский решил вести свой отряд численностью в 2000 человек на соединение с Добровольческой армией. Краснов считал, что из чисто прагматических соображений и по причине развала Российской империи Дон может стать самостоятельным государством при поддержке немцев, с которыми он надеялся заключить перемирие и даже соглашение по поддержке Донского войска в охране донских границ от большевиков. Это принципиально расходилось с убеждениями Дроздовского, полагавшего, что русской армии следует стремиться к сохранению России единой и неделимой, а не пытаться разделить ее на мелкие удельные области. Краснов намеревался воспользоваться моментом и ввести на Дону все атрибуты суверенного государства; принять свод законов об атаманской власти, дабы не повторять ошибок покойного Каледина, некогда связанного по рукам и ногам демократическим «коллегиальным управлением» Доном, закон о вере, в котором наряду с первенством православной веры разрешались бы отправления богослужений для других конфессий, закон о правах и обязанностях казаков и граждан, законы о флаге, гербе и гимне…
Придерживаясь антисемитских взглядов, Краснов так выразился об этих символах казачьего суверенитета: «Вы можете предложить мне другой флаг, кроме красного, любой герб — кроме еврейской пятиконечной звезды или иного масонского знака, и любой гимн, кроме Интернационала». Законы были приняты и было учреждено новое государство — Всевеликое Войско Донское, где у пришлых офицеров-дроздовцев появился новый статус иностранных подданных, враждебных германскому народу и временно находящихся на чужой территории.
Атаман Краснов направил информационную телеграмму германскому императору Вильгельму Второму о своем избрании и о том, что Всевеликое Войско Донское не считает себя как субъект международного права в состоянии войны с Германией. Он также просил немцев о помощи с оружием для борьбы с большевиками и предлагал установить торговые отношения. Во втором послании к Вильгельму Краснов попросил и о том, чтобы впоследствии Германия признала право на самостоятельность по мере освобождения от большевиков Кубанскую, Терскую и Астраханскую области, а также Северный Кавказ, а также выступила посредником в переговорах с большевиками в Москве об установлении мирных отношений с Доном. Взамен Краснов обещал полный нейтралитет по отношению к Германии и недопущение на Донскую территорию враждебных германскому народу вооруженных сил. Письма Краснова были благосклонно приняты в Берлине. Немецкие власти признали Дон и начали поставку вооружений в обмен на продовольствие с Дона. В Ростове образовалась так называемая Донно-Германская экспертная комиссия по товарообмену.
