Третьей составной частью канцелярий являлись дьяки и подьячие — словом, все ее приказные люди. Едва ли можно полагать, чтобы в канцеляриях были какие-либо определенные штаты. Мы видели, как набирались приказные люди: их просто брали из разных мест, сколько надобно было в данный момент. Нам удалось найти известия о штатах приказных людей почти всех канцелярий. В канцелярии Волкова приказные делились на две части: «из разных канцелярий и из губерний» набранные, во-первых, и подьячие, «которые взяты из губерний, а были в Санкт-Петербурге при делах на время», во-вторых; таким образом, подьячих брали даже на время.
Вопрос о сфере деятельности, о предметах ведения канцелярий точно решается формулой: исполнение даваемых поручений; но вид, род поручений, ради которых они, собственно, создавались, отводил им более или менее определенный район действий — розыски по преступлениям, оговоренным пунктами (главным образом третьим) указа 1715 года. Однако на примерах канцелярий Ушакова и Дмитриева-Мамонова мы видели, как кое-где стало появляться стремление к ограничению и уяснению некоторыми канцеляриями сферы их деятельности.
Если дела по третьему пункту оказалось возможным, с утратой их остроты, передавать в Ревизион-контору и в другие учреждения, то дела по первым двум пунктам, не только не утратившие остроты, а наоборот — с 1718 года, с дела царевича Алексея, — принявшие еще большую важность, передавать было некуда. Сказывалось и то, что Петр считал необходимым держать столь важные и даже личные дела под непосредственным своим надзором; и то, что он не видел оснований создавать какое-либо прочное, постоянное учреждение — в сознании Петра все эти дела, хотя и важные, представлялись временными: они должны были скоро исчезнуть. Для разных же мелких «государевых дел» существовал Преображенский приказ. И потому, когда другие канцелярии «ведения» постепенно прекратили свое сушествование, канцелярия ведения П.А. Толстого сохранилась в прежнем виде, приняв название «Тайных розыскных дел канцелярии». Постепенно она превратилась в настоящее учреждение, хотя и сохраняла временный характер до своего первого, формального уничтожения в 1726 году. Выяснением, как все это происходило, мы и займемся в следующей главе.
Глава третья.
Происхождение Тайной канцелярии
Тайная канцелярия, или Канцелярия тайных розыскных дел, известна с 1718 года, то есть во второй половине царствования Петра Великого. С тех пор это учреждение с небольшим перерывом просуществовало до 1762 года, а потом, переименованное в Тайную экспедицию при Сенате, функционировало вплоть до начала XIX столетия. Когда Тайная канцелярия в середине XVIII века окончательно установилась в предметах своего ведения и способах действия, это было учреждение, имевшее специальным своим назначением преследование так называемых государственных преступлений. Замечательно, что вопреки попыткам к уничтожению этого учреждения оно не только не исчезло, но, наоборот, принимая новые формы, окончательно укрепилось и приобрело большое, хотя и несколько своеобразное, значение в государственном механизме России XVIII столетия. Последняя, решительная, попытка Петра III уничтожить это учреждение тоже не удалась, и Тайная канцелярия возродилась под именем Тайной экспедиции.
Таким образом, Тайная канцелярия не может быть рассматриваема как случайное, малозначительное учреждение Петровского времени. Однако литературы по ее истории, можно сказать, не существует, почему не удивительно, что по вопросу о происхождении ее мы не находим более или менее точных данных, кроме нескольких, случайно брошенных, замечаний в статьях и сочинениях, прямой темой которых служат совсем иные вопросы русской истории. С такими скудными указаниями мы приступили к архивному материалу, стремясь в нем найти данные к решению вопроса о происхождении Тайной канцелярии.
31 января 1718 года, после почти полугодового пребывания за границей, возвратился в Москву П.А. Толстой, а с ним царевич Алексей. Поручение Петра было выполнено блестяще: царевич привезен в Россию. Сейчас же начался «розыск» при ближайшем участии и под непосредственным руководством самого царя. Уже 4 февраля Петром были предложены Алексею «пункты», написанные рукой П.А. Толстого. Из просмотра дел сразу видно, что вся переписка по розыску направлялась по адресу Петра Андреевича Толстого; никаких других адресатов не встречается; причем, видимо, только один Толстой сносился непосредственно с Петром, и все это указывает, что весь розыск был — главным образом, по крайней мере, — в руках именно Петра Андреевича.
Внимательное рассмотрение дел этого розыска укажет еще, что ближайшим помощником в ведении собственно делопроизводства был у Толстого дьяк Тимофей Палехин: большая часть дел была за скрепой этого дьяка; можно, впрочем, еще заметить одно лицо, тоже причастное к розыску. В декабре 1717 года Макаров писал в Москву Андрею Ивановичу Ушакову: «Царское Величество указал к вам отписать, чтобы хоромы Его Величества в Преображенском велели вы немедленно починить, дабы к пришествию Его Величества были совсем готовы». Таким образом, уже перед приездом Петра в Москву там был А.И. Ушаков, имевший в Преображенском, видимо, некоторую власть, потому там и распоряжавшийся; а, как известно, московский розыск шел именно в Преображенском. С другой стороны, дьяк Палехин был взят из канцелярии рекрутных дел, бывшей целиком в ведении Ушакова; оттуда же были взяты и многие другие приказные; указ поручику Потеневу, везшему дела розыска в Петербург, от 20 марта 1718 года был написан рукой А.И. Ушакова; в то же время Ушаков пишет обер-коменданту Бахметьеву о присылке солдат для сопровождения дел по розыску царевича, пересылаемых из Москвы в Петербург. Из всего этого видно, что Ушаков принимал, и близкое вероятно, участие в розыске.
Таким образом, главным лицом при розыске в Москве являлся Толстой, второстепенным — Ушаков; приговоры этого розыска выглядят, например, так: «1718 году марта в 14 день по указу Великого Государя министры, слушав сии выписки, приговорили…» — и затем идет сам приговор; эта форма стереотипно повторяется в приговорах по московскому розыску. Название «министры», в то время, видимо, новое на Руси, ничего определенного не обозначало, да и по подписям можно установить, что состав этих министров был не всегда одинаков: то чьей-то подписи нет, то, наоборот, подписался кто-нибудь лишний; то есть «министры» — довольно неопределенный контингент людей, близких Петру.
3 февраля 1718 года поступил собственноручно писанный указ Петра капитану-поручику Гр. Гр. Скорнякову-Писаре-ву: «Ехать тебе в Суздаль и там в кельях бывшей жены моей и ее фаворитов осмотреть письма, и ежели найдутся подозрительные, по тем письмам, у кого их вынул, взять за арест и привести с собой купно с письмами, оставя караул у ворот».
12 февраля 1718 года Петр написал, тоже собственноручно, следующее письмо Григорию Скорнякову-Писареву: «Мой господин! Письма твои получил, на которые ответствую: бывшую жену мою и кто при ней также и кто ее фавориты, и платье ее привези сюды, а перво разыщи, для чего она не пострижена, и кто тому причина, и какой был указ в монастырь, как ее Семен Языков привез, и кто в то время был, и кто о сем ведает, всех забери и привези с собою». Гр. Скорняков-Писарев точно выполнил поручение: преступники были доставлены в Москву и присоединен был их «розыск» к общему делу о побеге царевича. Петр жил тогда в Москве в Преображенском и сам, видимо, всем руководил.
