Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
– Черная компания номер один в Америке… – Фарик сделал паузу и обвел взглядом всех присутствующих: – «ТиЭлСи Беатрис Интернешнл Холдингс».
Раздался коллективный вздох разочарования. Каждый рассчитывал услышать название какого-нибудь известного концерна: «Тексако», «Колгейт Палмолив», «Анхойзер-Буш» – короче, что-то, о чем они хотя бы слышали. Видя, как крошится и горит их расовая гордость, Фарик попытался исправить ситуацию:
– Оценочная стоимость компании – два миллиарда долларов.
– И чо? – хмыкнула Иоланда. – Кто вообще слышал про этих «ТиЭлСи Беатрис»? Чем они занимаются?
– «ТиЭлСи» выпускают апельсиновый сок. Они занимаются продуктовой дистрибуцией по всей Европе, особенно во Франции. Международные продуктовые марки, супермаркеты, сечете, да?
Фарик тут же осознал, что, упомянув такое солидное учреждение, как супермаркет, напросился на шквал издевательств. И мысленно приготовился к неизбежному осмеянию.
– Погоди, так мы, по-твоему, должны ехать во Францию, чтобы развозить и продавать бакалею? Это твой путь к богатству?
– Помните, яйца и хлеб укладываются на самый верх.
– Менеджер, подойди к седьмой кассе, у меня два раза пробилось, нужен ключ. La llave, por favor[11].
– Да блин, никто из нас французского-то не знает.
– Э, ниггер, за себя говори, – вклинилась Иоланда. Она откинула свои косички за спину и затянула припев из старинного хита, используя расческу вместо микрофона: – Вуле ву куше авек муа се суа.
– Да, этим летом бабок не жди.
– Лапу сосать будем.
– Гичи-гичи я-я-да-да…
Фарик покачал головой, потрясенный близорукостью друзей.
– Вот потому у ниггеров и нет ни хрена. Чтоб вы знали, средний белый держит при себе полученный доллар примерно полтора года. А знаете, сколько времени тот же доллар провеет в кармане глупых ниггеров вроде вас?
– И на сколько, придурок?
– Тридцать восемь минут!
Фарик устало оперся на перила. Он поднял голову и простонал:
– Мой народ… мой народ… – видимо, надеясь, что кто-то проявит милосердие и избавит его от мучений.
В этот момент Чарльз О’Корен, сидевший на нижней ступеньке и до сих пор не проронивший ни слова, с готовностью нанес роковой удар:
– «ТиЭлСи Беатрис» даже не принадлежит черным. – Чарльз подождал, пока стихнут возгласы возмущения и недоверия, и продолжил: – На той неделе я видел передачу – черный брат, владелец, умер много лет назад. Деньги там стоили не меньше пары сотен лимонов. «Деньги стоили» – ха-ха, шутка, поняли?
Чарльз О’Корен был американским анахронизмом, представителем вымирающего вида: коренной, нищий белый житель нью-йоркского гетто. Семья О’Коренов переехала в Восточный Гарлем в середине двадцатых, когда район еще был раем для работяг. Сутулый Чарльз по прозвищу Белоснежка или чаще просто Белый жил в доме на углу 111-й и Третьей авеню с матерью Триш, отчимом Феликсом Монтойя и дедушкой Микки. Все послевоенные сороковые Микки О’Корен наблюдал, как улицы захлестывали приливные волны грузовиков. Схлынув к вечеру, машины оставляли после себя копошащиеся орды не отличимых друг на друга молодых пуэрториканцев, которые метались и бились, как выброшенная на берег рыба.
– Все лучше, чем макаронники, – оптимистично говорил он, прощаясь с Джиаматти и Ламбрези, переезжавшими в белый заповедник Южного Бронкса.
Вскоре продуктовые лавки стали именовать бодегами, а названия продуктов на их полках оказались еще более непроизносимыми.
Нитки копченой пуэрториканской лонганисы вытеснили красные гирлянды колбас и сарделек. Столкновение культур сделало неизбежными многоязыкие споры с тендерос в заляпанных кровью рабочих халатах:
– Слушай, балда, давай сюда желтые bananas, а не эти неспелые зеленые, как сопля, plátanos. Ты кого назвал mofungo?! И давай еще фунт картошки. Papas, чико!
Упрямый патриарх не обращал внимания на мольбы друзей и близких о переезде. Пока в округе работала парикмахерская, в которой стригли «не под черножопого», и продавался баночный «Гиннес», Микки не видел причин менять место жительства. После рождения внука Микки завернул его в зелено-бело-оранжевые пеленки и потребовал, чтобы ребенка назвали гэльским именем – Эамонн, Колин или Падди. Триш хотелось чего-то менее ирландского, она умаслила деда Микки крепким стаутом и высказалась за более мягкое, обтекаемое имя, возможно, испанское, символ расового примирения, чтобы мальчик не чувствовал себя белой вороной среди сверстников – Мианхель, Панчито или Рамон. Спустя три недели дебатов они остановились на классической и безопасной комбинации Чарльз Майкл О’Корен. А соседи решили возродить заслуженное англо-американское прозвище и окрестили ребенка Белым.
Когда кто-нибудь спрашивал Чарльза, не ощущает ли он неудобств в связи с явной этнической очевидностью своего прозвища, этот черствый веснушчатый парень девятнадцати лет отвечал:
– Оно делает мне не все равно.
Он предпочитал, чтобы друзья звали его Чарли О’ или Ледяной Ч. Но под брейкерской усмешкой клубились и параноидальные тенденции. Часто, шатаясь по улицам Испанского Гарлема и никого не трогая, он кривился, когда кто-то из местных бранил мироздание словами: «Гребаные белые!» – и задавался вопросом, что он сделал не так. Чарльз уговорил друзей не звать его Белым, и те нехотя согласились. Правда, старожилы вроде Уинстона, Фарика и Армелло иногда срывались, причем далеко не всегда случайно.
– Не, реально, – спросил Уинстон. – Тот черный уже не владеет компанией?
– Зуб даю. Владелец был ниггер, да, но, говорю же, помер. Теперь жена владеет компанией.
Уинстон прямо видел, как слово «ниггер» вылетает у Чальза изо рта. В другой раз он прекратил бы подобное поведение, врезав чуваку в грудь за такое, но он не знал мертвого предпринимателя, поэтому решил пропустить эту бестактность.
– А жена его не черная?
– Не, Борз, телка вроде филиппянка.
– Филиппинка, – поправила Иоланда, выхватывая журнал из рук Фарика.
Она изучала список так пристально, как будто читала бы сводку тотализатора, выясняя, причитается ли ей выигрыш в десять миллионов долларов.
– То есть крупнейшая черная компания Америки принадлежит какой-то восточной сучке?
– Азиатской.
– Молчи, Уинстон! Какой смысл считать черной компанию, которой когда-то владел черный? По этой логике чертовы индейцы должны брать с нас квартплату за вот это все! – Иоланда вскочила, обводя широким риелторским жестом бетонное ущелье 109-й стрит. – Богом клянусь, у вас мозги скисли…
Армелло не понравились пораженческие нотки, и он решил вернуть разговор в более позитивное русло:
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
