— Понимаю, — сказала она. — Думаю, многим из них страшно выходить в свет, как кораблю, еще не бывавшему в море.
— Верно, — улыбнулась герцогиня, — и часто это море оказывается бурным.
Анита засмеялась:
— Когда у тебя морская болезнь, трудно хорошо выглядеть!
— Я подыскала трех девушек, среди которых мой сын выберет себе жену, соответствующую всем его требованиям, — продолжала герцогиня.
— Вы сможете помогать ей, — сказала Анита, — но ей будет трудно стать такой же прекрасной и очаровательной, как вы!
Герцогиня подумала, что девушка произнесла почти те же слова, как когда-то герцог, и, улыбнувшись, ответила:
— Очень мило с вашей стороны так говорить, но я старею, а от этого утомительного ревматизма у меня на лице появились морщины и испортилась походка.
Анита задумалась.
— Если я кое-что предложу, ваша светлость сочтет это очень большой дерзостью? — наконец спросила она.
— Конечно, нет, — ответила герцогиня.
— В Фенчерче есть доктор, друг папы и мамы. Он лечил больных ревматизмом в деревне, и им всегда становилось лучше!
— Как он это делал?
— Во-первых, он требовал, чтобы они каждый день долго гуляли. Он говорил им, что нельзя оставаться прикованными к креслу, потому что рано или поздно болезнь прикует их к постели и надежды больше не будет.
Герцогиня удивленно смотрела на Аниту.
— Я никогда об этом не думала, — заметила она. — Интересно, правы ли вы?
— Я уверена в правоте доктора Эмерсона! — воскликнула Анита. — Еще он давал своим больным травяной отвар. Иногда доктор просил маму приготовить его, а я, если хотите, буду заваривать травы для вас.
— Я бы попробовала что угодно, лишь бы избавиться от боли и снова двигаться свободно, — ответила герцогиня.
Помолчав еще немного, девушка сказала:
— В тот день, когда у источника я споткнулась о ваше кресло, я думала о том, как чудесно было бы, если б вода на самом деле исцелила тех, кто ее пил, и они вскочили бы с кресел и воскликнули, что теперь они здоровы.
Она помедлила и добавила:
— Я прочла короткую молитву, я просила об исцелении, но вместо этого встретила вас. Это самое замечательное событие в моей жизни! Может, если вы будете пить отвар, а я буду очень сильно молиться, смешивая травы, случится чудо и ваш ревматизм пройдет.
— Прекрасная мысль, — улыбнулась герцогиня. — Конечно, мы так и сделаем. Я тоже верю в силу молитвы, да, молитва может творить чудеса.
— Мама всегда говорит: помоги себе сам, и Бог тебе поможет, — ответила Анита.
— Вот мы и поможем себе сами, — согласилась герцогиня.
Сойдя с поезда на станции, предназначенной только для гостей Оллертон-Парка, Анита увидела ожидавший их легкий экипаж с белым пикейным верхом.
Они проезжали через леса и луга, усыпанные цветами.
Совсем неожиданно впереди показался Оллертон-Парк. Он был еще более впечатляющим и величественным, чем представляла себе Анита.
— Это прекрасно, великолепно! — восклицала она. — Именно в таком доме и должен жить герцог! Вы ведь согласны со мной, ваша светлость?
— Да, конечно, — ответила герцогиня. — Я чувствовала то же самое, когда после помолвки приехала сюда в первый раз.
— Вам, должно быть, казалось, будто вы вступаете в сказку, — сказала Анита. — Уверена, вы выглядели в точности как принцесса, которая вышла замуж за прекрасного принца.
Герцогиня улыбнулась. Она начала понимать: все, что говорила или думала Анита, было как мечта, не имеющая отношения к реальности.
Но ни одна из ее знакомых не радовалась жизни так искренне и самозабвенно.
— Да, Оллертон — это дом из сказки, — произнесла герцогиня. — Надеюсь, вы погостите у меня немного, Анита. Я дам вам соответствующие наряды.
Анита повернулась к герцогине, и та увидела, что голубые глаза девушки сияют, как звезды.
— Новые платья! — воскликнула Анита. — О, мэм, правда? Это самое замечательное, восхитительное, что только может быть на свете!
Она помедлила и, прежде чем герцогиня успела что-нибудь сказать, быстро добавила:
— Я, наверное, не должна… принимать такой щедрый подарок после того, как вы были так добры и помогли мне… убежать от… преподобного Джошуа.
— Не беспокойтесь об этом, — спокойно сказала герцогиня. — Я в самом деле хочу подарить вам новые платья. Вам понравится в Оллертоне еще больше, если вы будете одеты должным образом.
— Конечно, — согласилась Анита. — Пожалуйста… не могли бы вы дать мне… по-настоящему большой… кринолин?
Увидев улыбку на лице герцогини, девушка быстро добавила:
— Конечно, не огромный… а то я буду выглядеть странно, ведь я маленького роста… но модный.
— Я подарю вам такой, какой вам нужен, — пообещала герцогиня.
Анита сжала руки.
— Это сон… Я знаю, это сон! — проговорила она. — Я так надеюсь, что не проснусь, пока не надену кринолин!
Когда лошади остановились, герцогиня все еще смеялась.
Глава 4
По широким ступеням герцог поднялся в великолепный, отделанный мрамором холл.
Холл был украшен статуями богинь. Герцог подумал, что никто из его знакомых не может похвастаться подобным чудом.
— Добро пожаловать домой, ваша светлость, — с уважением сказал дворецкий. — Ее светлость в музыкальном салоне.
Герцог протянул дворецкому шляпу и перчатки. Бросив взгляд на шестерых лакеев в ливрее Оллертона, он остался вполне удовлетворен.
Герцог всегда настаивал на том, чтобы их рост превышал шесть футов. Но главное — лакеи должны быть осанистыми и расторопными.
Выйдя из холла, герцог пошел по широкому, увешанному портретами предков коридору, который вел к музыкальному салону, находившемуся в западном крыле.
Незадолго до смерти его отца герцогиня сменила обстановку салона. Теперь изящный интерьер с успехом сочетал в себе классический и современный стиль.
Подходя к салону, герцог ожидал услышать музыку Шопена или Баха — любимых композиторов матери.
Каково же было его удивление, когда до него донеслись звуки веселого вальса, который был популярен в Лондоне прошлой зимой. Под эту самую музыку герцог танцевал со многими очаровательными красавицами.
Он вспомнил, что именно во время вальса на балу в усадьбе Мальборо впервые осознал, насколько привлекательна Элейн Бленкли.
Элейн использовала все уловки, чтобы заставить герцога увидеть в ней женщину. Взгляд зеленых глаз из-под вуали накрашенных ресниц, нежное поглаживание его плеча…
