Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
Умывшись, он со сдавленным стоном разогнулся, оглядел себя в зеркале, потер щеку и сказал отражению:
— Добрый день, Романов, тебе и самому нужен архнадзор.
Он оглянулся на развороченные коробки и ворох смятых бумаг. Ничего не поделаешь, выбор у него теперь небольшой: либо он, бездарь, ошибся и игорный дом ничего не значил, тогда нужно продолжать искать; либо он сделал-таки свое открытие и был прав, но тогда никакое продолжение невозможно, поджимай, Романов, хвост и беги. Возвращайся домой в увядших лаврах, твои дети будут все больше сворачиваться в мрачных гусениц, а потом и вовсе исчезнут с лица земли. Зато ты будешь не виноват — ведь твой волшебный домик сломала злая ведьма.
Ладно. Он уперся кулаками в подоконник и уставился в окно. Черт с ним, пусть он бездарность, пустое место, но он начнет все заново. Если в бумагах больше искать нечего, пора отправляться в город, исходить его своими собственными ногами, а не похваляться тем, что знаешь его наизусть по книгам. А потом на всю ночь — в архив. Он покрутил в руках ключ Беган-Богацкого.
Пусть Ящер считает, что он в отчаянии и выполняет рабочие указания. Вероятно, даже стоит продолжать стирки — сдался, мол, стал как все, жмет свою кнопку и служит службу. Он выудил из залежей коричневый конверт Доезжак и заглянул в план.
От инспектора архнадзора требовалось подготовить отчет о состоянии фасадов и вывесок зданий исторической застройки и составить рекомендации для реставрационных мастерских. А также предъявить краткие исторические справки с перечнем известных личностей, когда-либо проживавших в них, с указанием первоначального предназначения построек. «А что там на обед подавали по пятницам, не надо выяснить?» — Романов не смог сдержать раздражения. Ящер остался недовольным содержимым его папки и желает получить ее улучшенную версию. Не глядя, Романов сложил карту города и убрал в карман.
Он наспех побрился, потянулся было к сигаретной пачке, но с удивлением ощутил, что курить ему не хочется. Чувство было новым и приятным, хотя чего-то недоставало.
В подъезде было тихо. Он спустился к почтовому ящику, и ему показалось (как будто он мог видеть сквозь металл), что внутри лежит сероватый бланк телеграммы с печатными буквами, ее уголок замялся, а последняя строчка слегка размазана, потому что за нее схватились пальцами. А вдруг? Он заглянул в одну из круглых дырок ящика, но внутри было пусто. «И все равно — на почту», — упрямо подумал он. Есть призрачный шанс, что бабушка Варвара решила отправлять новости от пацанов «до востребования», хотя сама посоветовала ему эту квартиру и адрес ей прекрасно известен. Невозможно понять, в своем ли она уме, то ли у нее старческий маразм, то ли паранойя, не разберешь.
Романов пересек двор и вышел из арки, размышляя о том, что вытворяют сейчас близнецы в деревне. Ясен черт, что-нибудь выворачивающее мозги наизнанку. По утрам Романов иногда тайком открывал дверь своим ключом и рассматривал их чертежи или модели неимоверной красоты и сложности, совсем чужой природы, пугающей и притягивающей одновременно.
Раньше он жалел, что не был с этими детьми с самого их начала. Он думал, что, пережив все пеленки и ночные кормления, он бы не холодел от бесконечной пропасти между собой и двумя теплыми комками, свернувшимися в кроватках. А потом ребятки постарались на славу и вытянули из него все жилы, почти заставив поверить, что лично он сам, Романов, выносил их восемь раз и десять раз родил. Когда-то давно он даже соглашался с Максом в том, что дети — всего лишь черный ящик, куда необходимо заложить все нужное, особенно не взбалтывать и контролировать температуру окружающей среды. Но, как выяснилось, никаких черных ящиков нет, а есть чудовищно запутанные лабиринты, где все пропадает бесследно. А то, что оттуда потом появляется, и вовсе страшно.
Задумавшись, Романов не заметил, как добрался до места. Возле красной двери почты стоял темноволосый мужчина с клювоподобным сооружением на месте носа. Мужчина старательно вынимал из почтового ящика письма и складывал их в брезентовый мешок. Романов приветливо кивнул ему и зашел внутрь.
У круглого окошка было пусто, он заглянул в него и позвал:
— Барышня!
Из глубины тоненьким голосом ответили: «Секундочку!» и затихли.
— Посылки принимаэт, — услышал Романов за спиной бархатный бас. Мужчина с брезентовым мешком уже протягивал ему руку. Романов пожал ее, она оказалась сухой и горячей. — Воршоломидзэ. Тэнгиз Алэксандрович, почтальон, — пояснил он.
— Дмитрий, — ответил Романов. — Романов. Архнадзор, — это было приятно произнести. Слово было и хрипящее, и рычащее — морская волна накатила и убежала обратно.
— А я вас ранше нэ видел. Нэдавно приехали? Значит, для коррэспонденции рановато, — почтальон водрузил на стол брезентовый мешок, и Романов заметил у него в кармане куртки коричневый корешок с золотыми размашистыми буквами. «Война и мир», какой-то из томов, Романов его узнал.
— Барышня! — Романов улыбнулся и опять залез головой в окошко.
— Как, вы сказали, ваша фамилия? — Воршоломидзе перегнулся через стойку и заглянул в исписанную ровным почерком тетрадь. — Эст тэлэграмма Романову, — он удивленно поднял бровь.
— Давайте же ее сюда, — торопливо сказал Романов. Он был прав, сероватый бланк с заломленным краем все-таки существует!
— Только эсли вы прэдъявите паспорт, — грустно ответил Воршоломидзе, отводя глаза.
— Я же вам назвал фамилию, проверьте адрес — Славный переулок, дом два, квартира семнадцать! — Романов был готов сорвать сумку с плеча почтальона.
Вместо ответа Воршоломидзе только мотнул головой, как обиженный ребенок. Романов на секунду испытал ту же тоску, какая накатила на него в Прачечном переулке.
— Ну хорошо, доставите мне ее на дом, — Романов по-деловому выхватил из-за пазухи записную книжку. — А я пока наведу справки, — голос его сделался тихим и твер дым. — Как, вы сказали, ваше имя и отчество? — его рука с карандашом выжидательно замерла над записной книжкой.
— А можэт быть, я еще не успэл ее прочитать! А если я обязан докладывать! — вдруг заорал почтальон, краснея. — Мэня же вышлют! — Романов заметил, что в уголке глаза почтальона блеснула слеза. От неожиданности он не нашелся, что ответить, но руку с записной книжкой опустил.
А Воршоломидзе вдруг, приникнув к уху Романова, зашептал скороговоркой:
— Добралис зпт устроилис тчк дэти взяли щенка вскл зн кличка Митяй. Но я вам ничего нэ говорыл! Я даже не знаю, как вас мама с папой назвали! — и он хлопнул себя по лбу ладонью.
Рано, рано, конечно, радоваться, думал Романов, летя мимо сквера. Но все-таки щенок, живой… Он не смог сдержать улыбку. К тому же «вскл зн.»! Железная плита, лежавшая на сердце, немного сдвинулась. Это кому же, интересно, почтальон должен докладывать? Что же ей нужно, откуда столько внимания к его персоне? Сначала воровство, потом слежка, и все чужими, значит, руками.
Сам не зная зачем, он срезал путь двумя черными ходами и вылетел на улочку с кафетерием Марата. И хотя водить за нос невидимого противника было приятно, он одернул себя — будь на виду, никаких тайн. Вышел на работу, вот и иди. Добравшись до кафе, Романов обомлел. Как, интересно, можно было так облагородить старый кафетерий за один день, удивился Романов. И на всякий случай огляделся — не мог же он перепутать улицы. Под зелеными зонтиками были расставлены плетеные кресла, поодаль блестела витрина с румяной выпечкой, и чудесный запах кофе тянул за рукав и уговаривал зайти и провести здесь солнечное утро. Чудеса.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
