Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Однако и после указа Вамбы численность войск оказывалась недостаточной, и для увеличения численности армии король Эрвиг 21 октября 681 г. обнародовал указ, постановлявший, чтобы каждый именитый воин, будь то дукс или комит, гардинг или королевский раб, или даже вольноотпущенник, выходил в поход в сопровождении десятой (а не двадцатой, как раньше) части своих сервов, которых следовало вооружить за счет господина. Если же господин привел меньшее количество рабов, то, по исследовании вопроса, «разницу» должны были отобрать в пользу правителя. Более того, в законе специально указывалось, что военнообязанные должны приходить в определенное время и в назначенное место. В противном случае особа высокого звания отправлялась в изгнание, а его имущество конфисковывалось королем, лица же более низкого статуса наказывались двумястами ударами плетьми и штрафом в фунт золота, за неимением которого человека обращали в рабство. Если же человек был болен, его должен был освидетельствовать местный епископ (LV, IX, 2, 9).
Если указ Вамбы касается только оборонительной войны или восстания и ограничивается определенным радиусом действия, то закон Эрвига, очевидно, распространяется на все виды боевых действий, независимо от территории их проведения. Согласно указу Вамбы, все боеспособные мужчины, живущие в радиусе до 100 миль от района боевых действий, должны были выходить в поход. Это позволяло при внешней агрессии собрать войска в достаточно короткий срок: из наиболее удаленных частей мобилизационной зоны отряды дошли бы до места сбора за пять суток, считая скорость их движения по 30 км в день. Причем в указе, видимо, имеются в виду локальные боевые действия, которые могли посчитаться местными властями не столь опасными, как, например, набег горцев, а не крупное вторжение противника на визиготскую территорию. В подобном набеге горцы могли просто просочиться через области, контролируемые пограничными гарнизонами, и напасть на гражданское население. Которое и должно, согласно указу, с помощью своих соседей встать на борьбу.
Данные два закона можно считать военной реформой, усиливавшей не только контроль за набором армии, но призванной увеличить ее количественный состав[133]. Эти меры, очевидно, были вызваны определенным упадком сложившейся военной системы у испанских готов, которые теперь служили на одинаковых условиях с римлянами. В VII в. количество свободных, то есть военнообязанных, уменьшилось, а блага цивилизации значительно сократили былую варварскую воинственность, и потенциальные бойцы более ценят свое богатство и покой, нежели абстрактное государственное благо, на что и сетуют авторы обоих документов.
Эти два документа официально распространили воинскую повинность даже на священнослужителей, которым следовало со своими дружинами выступать в поход. Теперь все свободное взрослое население страны должно было служить под страхом наказания, включая вольноотпущенников, которые по своему социальному статусу были ближе к рабам, чем к свободным (LV, V, 7,12—14). Воин должен был приходить в армию в сопровождении 10 % своих рабов (если такие имелись)[134], что в два раза больше, чем требовалось до этого. Еще во второй половине V в. рабы находились в действующей армии вместе со своими господами, впрочем, видимо, в основном для прислуживания последним во время похода (CE, 323; LV, IV, 2,15; VIII,1, 9). Известно, в частности, что в 642 г. того же Оппилу в походе сопровождали клиенты и рабы. Армия становится теперь во многом состоящей из ополчений сеньоров: собственно дружин и сопровождающих их сервов. Если первые, скорее всего, были конными и составляли основу контингентов магнатов, и соответственно армии, то сервы были просто пехотинцами, ведь господин обязан только снабдить их оружием, но не конями (LV, IX, 2, 9). По крайней мере в процессиях сервы шли пешими впереди коня, на котором восседал их господин (Vit. part. Emeret., V,11,19). Видимо, они, в основной своей массе не обладая военной закалкой, использовались главным образом на вспомогательных военных службах, в первую очередь таких, как осады[135]. Можно полагать, что реально в бою участвовала примерно двадцатая часть сервов (4,8 %), которая, согласно двум манускриптам закона Эрвига (LV, IX, 2, 9), должна быть защищена доспехами[136]. Эта 1/20 часть и составляли собственно «боевых холопов» магната. И, естественно, подчинялись эти контингенты не непосредственно военачальникам, а своим господам, которые из-за этого обладали политическим весом в армии.
Монета короля Родерика (710—711 гг.), отчеканенная в Толедо, на аверсе которой показан бюст короля, а на реверсе – крест.
Воспроизведено по: Miles 1952: Pl. XXXVIII, 9.
Подобная система должна была позволить королям при нужде выставить значительное по масштабам раннего Средневековья количество войск. По оценкам американского историка Г. Холселла, в целом полевая армия постримских варварских королевств варьировалась в пределах 10 000—20 000[137]. В армии же Родерика, которая была выставлена против Тарика в июле 711 г., большинство арабских хронистов насчитывают 100 000 воинов, которых аль-Маккари именует «всадниками», видимо, по средневековой традиции, когда воином считался именно всадник, однако, по сведениям историка XIV в. ибн Халдуна, у Родерика было лишь 50 000! Подобное количество выглядит явно завышенным для Западной Европы того времени, просто исходящим из положения, что врагов должна быть тьма-тьмущая[138]. Более приемлемую численность полевой армии можно найти лишь в рассказе Юлиана о кампании Вамбы против восставших в Семптимании в 673 г.: король из основной армии выделил для быстрейшего взятия Нима сначала передовой отряд численностью в 30 000 воинов во главе с четырьмя дуксами, а потом еще послал к ним подкрепление почти из 10 000 человек во главе с дуксом Вандемиром (Julian. Hist. Wamb., 13; 15). В целом это была армия, собранная для войны с басками в горах, то есть не особо многочисленная, не предназначенная для крупных боевых столкновений и операций, вероятно, состоявшая в подавляющем большинстве из пеших, которым было сподручнее вести боевые действия на пересеченной местности. Причем из самой армии еще в Испании был выделен корпус дукса Павла, посланного на подавления мятежа (Julian. Hist. Wamb., 7), но затем присоединившегося к восстанию, а позднее, в ходе боевых действий, – еще три корпуса для самостоятельных операций против восставших (Julian. Hist. Wamb., 10), соединившиеся с армией позднее. При осаде же Нима к городу сначала был послан передовой мобильный отряд, который защищающиеся предполагали даже атаковать, но, опасаясь засады, отказались от этого намерения (Julian. Hist. Wamb., 13), затем подошел отряд Вандемира, а уже после взятия города – основные силы короля, в первую очередь гвардия[139]. В 711 г. Родерик также получил известие о вторжении армии Тарика в Памплоне, когда он воевал с басками, но он сначала отошел в Кордову, где подождал подкреплений «из различных областей его королевства», а затем, когда все князья готов присоединились к нему, пошел на врага[140]. Значит, армия Родерика могла быть немалой по своей численности, даже учитывая тот факт, что часть территории страны на северо-востоке находилась под контролем другого короля – Агилы II (710—713 гг.).
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
