— Извини, пожалуйста. У отца выдался нелегкий денек.
— Не переживай, — весело посоветовала мне Гретхен. — У моей мамы уже пятнадцать лет подряд нелегкие деньки. Родители… Если бы можно было без них.
Она усмехнулась и хлебнула порядочно коктейля.
— Ну так на чем мы остановились? — попыталась я вернуться к прерванной беседе. — И кстати, как идет твоя кампания по завоеванию Штатов?
— О, вряд ли из этого что-то выйдет, — сказала Гретхен, небрежно махнув рукой. — Это моя агентша придумала — создать искусственную шумиху, чтобы все выглядело так, будто бы все меня хотят… Ведь люди обычно гоняются за тем, чего, как им кажется, хотят другие, такова уж природа человеческая. А я вовсе не жажду перебираться на другую сторону планеты. Правда, было бы неплохо хоть немного удалиться от родителей…
— Это точно! — Я усмехнулась и кивком указала на лежащий на столе мобильник.
— Вот именно, — согласилась Гретхен. — Ты меня понимаешь. Но по братцу я все-таки скучаю.
— Одна из моих подруг только что переехала в Париж, — сказала я. — Со своим дружком.
— Вот видишь, а мне даже некого было бы с собой прихватить. Ну да, я встречалась с одним балбесом из мальчиковой группы — полным уродом. Это было все равно что ходить на свидания к выпендрежной сосиске, которая воображает, будто умеет петь.
— Кажется, я читала про то, что ты с ним встречаешься, — проговорила я осторожно. Мне не хотелось притворяться, будто я ничего про это не знаю, но и обидеть Гретхен тоже не хотелось.
— Еще бы, — невозмутимо отозвалась Гретхен. — Но где бы ты про это ни прочла, там наверняка ни слова не было сказано о том, что он, к примеру, четыре часа в день репетировал. А как-то раз он в туалете бегал трусцой на месте, потому что не успел позаниматься в тренажерном зале. В промежутках между репетициями и тренажерным залом он желал говорить исключительно о своей музыке, хотя на гитаре мог сбацать только «Smoke on the Water»[25] — а носил лишь такие тряпки, которые одобряли менеджеры группы. Короче, мужа из него все равно не получилось бы. И еще он жутко психовал из-за того, что я пою лучше его.
Она усмехнулась.
— Но если ты так любишь петь, почему бы тебе не заняться собственной музыкальной карьерой?
Я легко могла представить себе, что из Гретхен получится идеальная поп-принцесса.
Она покачала головой.
— Представляешь, какой разнос мне бы устроили в массмедиа? «Телеведущая становится певицей». Мне бы стали давать только сообщения о новинках, а потом — не успеешь выговорить «пантомима», как твоя карьера уже в унитазе. А вообще — жалко, конечно. Когда пою, я словно на гребне волны… просто совершенно свободна. В такие моменты можешь почти осознать, кто ты такая, кем можешь стать. Это вроде наркотика. И в самом деле, порой ты и вправду словно под наркотой, но все равно ощущения делаются словно бы сильнее и ярче. Обожаю такое состояние. Когда все будто бы обретает смысл. Становится абсолютно ясно, что ты сможешь сделать, чего можешь добиться. Понимаешь?
Вообще-то она не адресовала этот вопрос мне. Она уставилась в одну точку и словно бы созерцала то искушающее состояние, которое только что так ярко описала. Я с любопытством смотрела на нее; она вдруг стала более спокойной и задумчивой копией самой себя.
— Конечно, никогда не поздно, — проговорила я после небольшой паузы. — Я, к примеру, никогда не думала, что начну работать сама по себе, но сделала это и ни на секунду не сожалею.
— О, и я вовсе ни о чем не сожалею, — торопливо отозвалась Гретхен. — Сожаления — это не по моей части. Напрасная трата времени и энергии. Но ты молодец, что поступила так храбро. Ты должна гордиться собой. — Она допила коктейль и вдруг снова стала озорной и веселой, будто чуть раньше выключилась, а теперь опять включилась. — Спасибо, что позволила мне пооткровенничать. Ну все, нам пора пойти повеселиться. Пока мы тут с тобой рассказываем друг дружке про наши «бондианы», настоящий Бонд уже, наверное, в соседнем зале. Кто первым его увидит, за тем и первый ход. Идет?
Наблюдать за тем, как Гретхен входит в зал… Это был просто мастер-класс по тому, как произвести фурор, а она словно бы и не стремилась к такому эффекту. Она замерла на пороге ровно на столько мгновений, чтобы все ее заметили, улыбнулась кому-то знакомому и стремительно прошествовала к середине зала. Ее длинные светлые волосы пружинисто подпрыгивали, словно ее сейчас снимали в видеоклипе. Гости расступались, давая ей дорогу. А я прошла к боковому бару и заказала себе выпивку, чтобы иметь возможность спокойно наблюдать за происходящим. Вокруг меня люди смеялись, обменивались рукопожатиями, посылали друг дружке воздушные поцелуи, смотрели через плечи соседей, кто еще пришел. К сожалению, Дэниела Крейга не было и в помине. Присутствовал только Крейг Дэвид[26], а это совсем не одно и то же.
— Похоже, брехня, — сообщила Гретхен, появившись возле меня десять минут спустя. — Ты его видела?
— Нет, — покачав головой, ответила я. — А вот выпивка тут классная.
— Небось они в каком-нибудь зальчике для ВИП-персон. — Гретхен задумчиво огляделась по сторонам. — Тут есть приватные помещения.
— В клубе с приватным членством? — хихикнула я. — Сколько же нужно приватности? Да тут как в контрразведке!
Но прежде чем она успела мне ответить, послышалось громкое: «Леди и джентльмены!» — от входа в зал, и мужчина, лицо которого показалось мне смутно знакомым, проговорил в микрофон:
— Приветствую вас от имени Общества защиты бенгальского тигра, поставившего своей целью сберечь этих прекрасных зверей, дабы ими могли любоваться будущие поколения. Начинаем аукцион.
— Пошли! — прошептала Гретхен. — Пойдем оглядимся как следует, пока они отвлекутся.
Она схватила меня за руку, и я довольно неохотно последовала за ней. Не то чтобы мне не хотелось пройтись по клубу. Когда я была маленькая и родители таскали нас на экскурсии по замкам, где дули жуткие сквозняки, и по зданиям Национального треста[27], ничто не привлекало моего внимания сильнее, чем двери с табличками типа «Служебное помещение» или «Посторонним вход воспрещен». Мне всегда казалось, будто за этими дверями начинаются какие-нибудь потайные коридоры. Бывало, мне хотелось скользнуть за какую-нибудь из таких дверей и посмотреть, что за ней происходит, но и тогда, и сейчас вовсе не хотелось нарваться на неприятности.
Но когда мы подошли к выходу из зала, аукционер произнес:
