«Множество небольших кораблей», о которых упоминается в письме короля из Руана, свидетельствует об одной крупной проблеме иностранной кампании – переброске армии и всего снаряжения во Францию. Но несмотря на отсутствие настоящего королевского флота и его господства на море, которые станут характерными чертами военных действий Англии в последующие столетия, эта проблема, кажется, довольно успешно решалась в XIV и XV вв. Макфарлейн замечает, что «в ответ на несколько прибрежных набегов французов, в результате которых сгорали один или два города, одна армия за другой без потерь переправлялась на французский берег и впоследствии возвращалась с добычей и пленными», действительно значительное достижение, принимая во внимание ограниченные силы флота. Чтобы понять значимость этого достижения, следует только вспомнить испанцев, которые век за веком пытались создать империю, присоединив к себе Исламские территории Северной Африки. Но каждый раз их планы рушились, поскольку не успевала армия высадиться, как весь флот шел на дно.
Способ, с помощью которого англичане переправили свои войска во Францию, был довольно простым и деспотичным. Агентам короля в южных и восточных графствах были даны указания арестовывать в портах корабли, их капитанов, моряков, а также любые прибывающие суда. Корабли и моряков не отпускали до тех пор, пока капитаны не подписывали соглашение с чиновниками о направлении своих кораблей в Саутгемптон. Подписанное соглашение было идентично контракту, который король заключал с воинами. Морякам платили вперед, а владельцы судов получали три шиллинга шесть пенсов за тонну груза на кормовую часть судна при использовании их кораблей. Иностранные суда в английских портах также не избежали этой процедуры, и в большой армаде, которая вскоре отправилась под всеми парусами к континенту, присутствовали голландские, венецианские и генуэзские корабли – генуэзцы всегда являлись самыми частыми наемниками в морском деле. В то время как некоторые из генуэзцев вместе с английской армией переправлялись через Ла-Манш, другие руководили караками, которые составляли костяк королевского флота Франции. И для того чтобы примерно полторы тысячи небольших кораблей отплыли во Францию, требовалось очистить море на несколько дней для кораблей короля и его союзников.
Генриху V приписывают честь основания королевского флота Англии: справедливо то, что он более ясно, чем кто-либо из его предшественников, осознавал важность военно-морского флота как постоянной боевой силы. Благодаря энергичным действиям и захвату кораблей он построил около тридцати королевских судов, значительная часть которых были слишком большими для той эпохи, шесть из них превышали пятьсот тонн. Самый крупный из всех кораблей, под названием «Милость Божья», был построен в период между 1416 и 1418 гг. Он весил тысячу четыреста тонн, однако с самого начала был непригоден для навигации и, возможно, так и не был достроен до конца. Это судно, которое было гордостью Генриха и стоило ему немало денег, являлось верхом мастерства кораблестроителей. В основную задачу военно-морских сил, кроме защиты побережья Англии, входила обязанность подготавливать безопасную переправу армии Генриха через Ла-Манш. Но необходимость в этом отпала, когда после завоевания Нормандии появилась вторая линия обороны и широкий выбор портов для высадки подкрепления из Англии. Но до этого новые морские силы действовали с потрясающей результативностью, и победа во всех морских сражениях, которые происходили во время французских кампаний Генриха, практически всегда была на стороне англичан, хотя полностью обезопасить побережье Англии от набегов бретонцев и нормандцев не удавалось.
В первые месяцы 1415 г. шла энергичная подготовка к войне. К концу июля почти все было готово, но в это же время уже зрел заговор, о котором Генрих ничего не знал. Целью заговора было воспрепятствовать всем планам Генриха. Первого августа должны были убить короля и его братьев, а все, кто бунтовали в период царствования Генриха и его отца, вновь подняли бы восстание, в результате которого навсегда было бы покончено с узурпацией Ланкастеров, а корону возложили бы на голову Эдуарда Мортимера, графа Марча. Племянник архиепископа Скрупа, сын Хотспера, шотландцы, валлийцы и лолларды – все принимали участие в готовящемся мятеже, во главе которого стоял Ричард, граф Кембриджа, младший брат Эдуарда, второго герцога Йоркского, приходившийся Генриху кузеном. Хоть он и был связан матримониальными отношениями с семействами Перси и Мортимеров, но вплоть до 1415 г. не подавал ни малейшего повода для сомнений в своей верности новой династии. Возможно, что объединив все потенциальные силы, стоящие в оппозиции к Генриху, он мог бы осуществить свои замыслы. Но заговор был плохо спланирован и закончился провалом. Неудачным оказалось и предполагаемое вторжение шотландцев, а центральная фигура заговора, граф Марч, накануне запланированного убийства раскрыл все карты Генриху. Генрих действовал молниеносно, быстро схватил главных заговорщиков, приказал пытать их и затем приговорил как изменников к смерти и через 12 дней, то есть 11 августа 1415 г., мог спокойно отплыть во Францию. Графа Марча помиловали. Во время военных кампаний Генриха он принимал участие в сражениях, доказывая таким образом свою верность. Но именно Мортимеры и Йорки в конце концов уничтожат Ланкастеров, поскольку именно внук мятежного графа Кембриджа в 1461 г. станет английским королем Эдуардом IV.
Таковым было окончание этой «сложной и беспокойной эпохи», в ходе которого в течение шестнадцати лет первые два короля из рода Ланкастеров, захвативших английскую корону, никак не могли найти покоя. С настоящего момента и до самой смерти Генриха французская война будет доминировать как в жизни этого короля, так и в политической истории его страны. Поскольку Генрих и большая часть знати находились за границей, необходимо было опасаться удара в спину. Подкрепления были посланы к шотландской границе. Войска, размещенные там, хорошо себя зарекомендуют, отражая вторжение шотландцев 1417 г., известное под названием «подлого набега». Задача защищать Англию была возложена на плечи самого надежного и талантливого брата Генриха V – Джона, герцога Бедфорда, которого поддерживал талантливый Совет, включавший в свой состав епископов Бофора и Чичеля. Эти люди достойно справились со своей задачей, поскольку в Англии сохранялся мир и процветание во время всех походов Генриха во Францию.
Наконец-то король взошел на свой большой корабль под названием «Троица» и в знак готовности к отплытию приказал поднять паруса. Большая толпа наблюдала за тем, как пестрый флот в поисках приключений отправляется через Ла-Манш. Молодые рыцари столпились на палубах, чтобы попрощаться в последний раз.
У одного была подвязка его любимой, перчатка у другого;А тот с собой нес прядь волос возлюбленной им дамы;Иной не позабыл о лентах – предмете ему для сердца дорогого;Тогда свои подарки дамы сердца всем им дали;И каждый что-нибудь да взял с собой в счастливый долгий путь;Чтобы поступком рыцарским ее прославить как-нибудь.
Майкл Дрейтон (1563-1631) Баллада об Азенкуре
ПОХОД 1415 г. И БИТВА ПРИ АЗЕНКУРЕ
Перед началом описания великой авантюры Генриха следует более подробно остановиться на самой его армии. Основными двумя боевыми единицами этой армии были тяжеловооруженные всадники и лучники. Всадники располагались на переднем крае, и им прислуживали один или два пажа. Отряд из всадника с прислугой назывался «копьем». Среди конных воинов рыцари представляли собой элиту. К моменту битвы при Азенкуре доспехи претерпели значительную эволюцию от кольчуги к пластинчатым доспехам. Рыцарь или всадник в полном вооружении был защищен с ног до головы, начиная с овального бацинета на голове и заканчивая наножными латами. Все доспехи состояли из пластинок, каждая из которых накладывалась на другую, создавая скользящую косую поверхность. Под латами воины носили поддоспешник, смягчавший силу ударов. Громадный вес доспехов был прекрасно сбалансирован, и врагу довольно трудно было нанести повреждение воину, облаченному в такой панцирь. Можно было тяжелым молотом ударить по лучшим доспехам, сработанным в Милане, и не причинить Серьезного вреда человеку, на которого они были одеты. Но не все могли позволить себе такие хорошие доспехи, и у многих рыцарей в битве при Азенкуре бацинет, на который пришелся удар врага, дробил челюсть. Стрелы легко пробивали дешевое вооружение, которое часто изготовлялось из окрашенной кожи с накладками. Даже в самых лучших латах имелись свои слабые места, в которые английские лучники вполне могли попасть. Однако наибольшей опасностью для воина, облаченного в доспехи, было падение. Чтобы вновь поставить рыцаря на ноги, нужна была помощь двоих человек. Как только рыцарь падал, появлялась угроза задохнуться в ближнем бою. Но еще опаснее было то, что, находясь беспомощным на земле, рыцарь в надежде что-нибудь рассмотреть поднимал свое забрало и в это время в его глаз молниеносно впивалось острие кинжала.
