Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Она обращалась скорее к самой себе, но Алистер энергично кивнул.
— В этом-то все и дело. Это бред. Зачем бы она стала привлекать к себе внимание? И, как я говорил Уильяму, перед тем как вы вошли, если бедняжка и приехала сюда, то за помощью. Она излечилась, как сказали специалисты. Может, Уильяму это и не нравится, но придется проявить профессионализм и просто выполнять свою работу. Тех ужасов больше не будет. Знаете, он специально поднял эту тему, чтобы она растерялась и выдала себя, а добился лишь одного — разволновался сам и расстроил остальных!
Берди вспомнила белое, покрытое потом лицо Уильяма, когда тот читал записку.
— Только вот Уильям выглядел вовсе не расстроенным, а перепуганным до смерти. Почему?
— О… — Алистер беспомощно поднял руку и снова уронил. — Ну, все эти интервью и прочее, что ему приходилось делать после убийства Лоис, не прошли бесследно. Он пытался собрать волонтеров, чтобы выследить убийцу; говорил, что того, кто это сделал, нужно убить точно так же… ну и другое, в том же духе, что обычно говорят в стрессе. А вскоре после этого у него случился нервный срыв. Его фотографию поместила каждая газета в городе, и по телевизору его показывали. Он был единственным близким Лоис человеком, и вокруг него устроили самый настоящий ажиотаж. Разве вы не помните?
Берди помнила, хотя и очень смутно, потому что обычно старалась воздерживаться от чтения и просмотра интервью с убитыми горем, потрясенными родными и близкими жертв. Толку от этого бывало мало, а выглядело все душераздирающе. Но возвращаясь мыслями к убийству Лоис Фриман, она и впрямь вспомнила худое, мрачное лицо, точнее — глаза, как две черные дыры на белом как простыня лице. Значит, это и был Уильям.
— Уильям вбил себе в голову, что Лорел Мун видела его фотографии, слышала, что он говорил, и все эти годы взаперти обдумывала это снова и снова. И он считает, что она хочет… мести. — Алистер покраснел. — Я понимаю, это звучит странно, но Уильям вообще такой, особенно если выпьет лишнего.
— Однако ее поймали буквально на месте преступления, — возразила Берди. — И Лорел Мун во всем призналась, так что вся суета вокруг Уильяма не имела никакого отношения к тому, что ее посадили под замок.
— В точности то же самое и я говорил Уильяму, — вздохнул Алистер, — причем двадцатью разными способами, но он не желает слушать. Считает, раз Лорел Мун объявилась здесь, то точно по его душу. А уж когда вы принесли эту записку… Теперь Уильям твердо убежден, что Лорел Мун не просто находится в доме, а охотится за ним!
Берди посмотрела в камин: вместо бледно-розовой записки там теперь среди угля лежала кучка серой золы, — и заметила:
— Жаль, что вы ее сожгли.
Помолчав, она попыталась припомнить текст, а когда получилось, по спине пробежал холодок. "Ты думаешь, что я тебя не знаю: думаешь, ты в безопасности, — но тебе нигде от меня не скрыться".
Берди произнесла то, что вспомнила, и добавила:
— Понятно, почему он так взвинчен.
— Это чушь! — возразил Алистер. — Уверен! Записка была адресована не Уильяму.
— Но тогда как она появилась здесь? — не согласилась с ним Берди. — Кто ее написал? И зачем? И потом, даже если ее написала не Лорел Мун… она все равно может быть здесь. А если это так, то кто она?
Часа в два ночи дождь припустил всерьез, и миссис Хиндер, которой почему-то не спалось, ткнула в бок похрапывавшего мужа.
— Эй, Джордж, проснись. Слышишь? Это теперь надолго.
Тот что-то пробурчал, не открывая глаз, похлопал ее по обтянутому фланелью бедру и снова повернулся лицом к стене.
— Надолго, — вздохнула миссис Хиндер. — Ну, что ж поделаешь…
Потоки дождя изливались на мокрые загоны, голые ветви тополей, крышу Дипдена и стекали по наглухо запечатанным окнам дома.
Берди, услышав шум дождя, что-то проворчала и повернулась на другой бок, натянув одеяло на голову. Алистер, дремавший урывками, тоже услышал и выругался. Марго же ничего не слышала: крепко спала под действием снотворного. Лицо ее все еще блестело от крема, который она никогда не забывала нанести, несмотря ни на расстройства, ни на удовольствия, которыми было отмечено время перед сном.
В крыле, отведенном персоналу, в задней части дома дождь бурлил в водостоках, тяжело шлепаясь из переполненных водосточных желобов на асфальт внизу. Анжела спала в своей узкой белой кровати, ничем не потревоженная, спокойная и порозовевшая во сне. Конрад в соседней комнате лежал, запрокинув руки за голову и, прислушиваясь, хмурился. В комнате с другой стороны Уильям метался в ночном кошмаре, где черная вода непреклонно поднималась все выше и выше вокруг его связанного тела, касалась подбородка и вот-вот должна была поглотить его целиком.
Глава 7
Берди тонула. Вода накрывала ее с головой, давила, опускала ко дну. Она изо всех сил пыталась вынырнуть на поверхность, но лишь смутно видела свет сквозь толщу воды. Очки потерялись. Давление усиливалось. Берди не могла дышать. В какой-то момент она вдруг поняла, что вода теплая и розовая. Она не должна быть теплой! И уж тем более розовой!.. Это не вода. Берди вовсе не тонет… Она задыхается! Руки ее почему-то плотно прижаты к телу. Да она запеленута! Сквозь дымку прозрачного розового шелка ей видны парящие над ней улыбающиеся лица. В ужасе Берди пытается кричать, чтобы ее услышали, но выходит лишь сипение. От усилий саднит горло. Сердце колотится. И в этот момент издалека раздается колокольный звон, негромкий и сладкозвучный. Что это, смерть? Звон приближается, становится все громче…
Берди открыла глаза, не в силах сообразить, сон это или реальность. Она лежала в постели, задыхаясь, обливаясь потом, запутавшаяся в простынях. Будильник на прикроватной тумбочке продолжал издавать тот самый колокольный звон, нежный, сладкозвучный, но очень настойчивый. Берди перекатилась на бок, схватила с тумбочки очки и принялась лупить ладонью по будильнику, пока тот не замолк. В изнеможении рухнув на спину, Берди помотала головой, пытаясь разогнать ужасные ощущения. Клаустрофобия, беспомощность… фу! Немного придя в себя, она с трудом выпуталась из спеленавших ее простыней. Казалось, болела каждая мышца. Синяки, ушибы и скованность во всем теле после "купания" в реке давали ощущение, будто ее переехал грузовик. Двигаться не хотелось. Но ведь будильник… Значит, душ, одеться и спуститься к завтраку. Завтрак накрыт с семи тридцати до девяти. Так. Берди пережила падение в реку, потеряла все свои вещи, заработала несколько ушибов и синяков. Да еще и дождь идет. Все еще дождь. Значит, что? Значит, от этого места у нее приступы раздражения. Значит — и Берди была вынуждена признать тот факт, что в этом-то вся суть, — ей вовсе не хочется, чтобы кто-то ее дергал, ею командовал, превращал в жалкую, раскрашенную копию красотки, какими их традиционно представляют. И значит, что? Нет причин разваливаться на части. Это просто рутина, такая же работа, как и любая другая. Стало быть… душ, одеться, спуститься к завтраку. Экскурсия по дому в девять. После десяти — два свободных часа! Первое занятие — с Анжелой в полдень: уход за лицом.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
