Но этот телефонный номер… это западня. Он не может позвонить девушке и солгать, притворившись, что встретил ее по-настоящему. Хватит отговорок. Ему просто нужно изменить свою жизнь.
«Ты и планируешь ее изменить. Варшавская улица».
После слежки за Фотографом в 19:30 в запасе останется не так много времени, чтобы туда добраться.
− Позвонишь? − полюбопытствовал Чез, когда они собрались уходить.
Дэвис опять перевернул бумажку и скомкал ее.
− Чего ради? Пойдем ловить мерзавца.
Он оставил бумажку на столе рядом с несъеденным печеньем с предсказанием.
Глава 8Дэвис с Чезом добрались до школы около 19:00, за полчаса до того, как должен был вернуться Фотограф. Они вошли в многоквартирный дом, задние окна которого выходили на школу − это оказалось одно из немногих мест, откуда можно было за ней наблюдать. Постучав в несколько дверей, нашли квартиру, из которой не ответили. Чез вышиб дверь, а Дэвис успокоил соседей, показав полицейский значок − обычный, не значок реальности.
Они расположились в ванной, где из крошечного окна открывался хороший, хоть и ограниченный обзор. Пока они ждали, Дэвис прокручивал в голове факты. Он не так сильно нервничал, когда сосредотачивался и выстраивал в уме упорядоченные цепочки предположений, группируя факты в абстрактные множества и совокупности.
− Почему яд? − наконец выдал он.
− А? − переспросил Чез, занявший место рядом с унитазом.
− Он убивает их при помощи того, что считает их изъянами, − пояснил Дэвис. − Тех несчастных запер с пчелами, чтобы они умерли от аллергии. Астматиков задушил. Будто… будто он полагает, что отбраковывает слабых. Предоставляет нашим собственным недугам и дефектам уничтожать нас. А парализованных? Копы нашли окровавленные царапины на стенках полупустого бассейна. Люди пытались выкарабкаться, ломая ногти. Он бросил этих бедолаг в бассейн живыми, чтобы они утонули, потому что у них не действовали ни руки, ни ноги.
− Сволочь, − прошипел Чез.
− Да. Но яд… Почему яд? Для страдающих дальнозоркостью? Неувязка. − Дэвис постучал по окну там, где отслаивалась краска. Снаружи сгущались сумерки. − И еще кое‑что. С какой стати нам все-таки не рассказали об этом в участке?
− Наверное, боялись, что мы займемся тем, что делаем сейчас, − предположил Чез.
− А кого это волнует? Пусть мы создадим чуть больше отклонений для бессмысленной бытовухи, но неужели это не стоит того, чтобы что-то выяснить о жутком убийце? Кроме того, они знают, что обычно мы пренебрегаем приказом оставаться в убежище, так что по-любому вызываем отклонения. С тем же успехом мы могли бы сделать хоть что-то полезное.
− Да, но его называют Фотографом, − сказал Чез. − Он знает о «Стоп-кадре» и о том, как избегать отклонений, верно? Так сказала Мария. Мы ничем не можем помочь.
− Как будто сейчас мы чем-то помогаем.
− Это другое. Они не понимают, что ты действительно что-то можешь, считают нас обоих бесполезными. Но ты, ты только с виду такой, Дэвис. В тихом омуте черти водятся.
Дэвис хмыкнул.
− Я на это не куплюсь, Чез. На прошлой неделе мы полезли в стоп-кадр, чтобы найти того паренька, что работает с Хуаресом. Почему бы нам тогда не сказать заглянуть в ту старую многоэтажку? К тому времени они уже знали о ней в реале. Мы могли бы проверить, не был ли в тот день еще жив кто-то из утопленников, − может, что-нибудь узнали бы. Но нет, вместо этого в участке прикидываются, будто мы вообще ни на что не способны.
− Слишком мудрено для меня, − признался Чез и указал за окно. — Знаешь, мне кажется, с нашей наружкой не все хорошо. Что, если он не пойдет через эту дверь? Что, если его спугнули и он вообще сюда не явится? Или вернулся сегодня пораньше, еще до нас?
− То есть одному из нас надо туда пойти? − Дэвис занервничал.
− Ага. − Чез посмотрел на него. − Не волнуйся, пойду я.
− Подбросим монетку.
− Не. Все в порядке. − Он похлопал Дэвиса по плечу. − Я отправлю сообщение, как только займу позицию, с которой виден спортзал. Чуток послушаю, а потом загляну проверить, там он или нет. Напиши, если увидишь, что он подходит. Договорились?
Дэвис кивнул, не сдержав глубокого облегченного вздоха. Чез направился к двери, но Дэвис его окликнул.
− Чез?
− Да, напарник?
− Я не смог спустить курок.
Чез нахмурился, замерев в дверном проеме.
− Что…
− Ты хотел узнать, почему я здесь. − Дэвис выглянул в окно. − Много лет назад, когда я был настоящим копом, мы попали в перестрелку. Преступники, заложники − в общем, весь ужас, который смакуют в новостях. Туда отправили всех копов. И я…
− Не смог выстрелить?
− Один был прямо передо мной. И я облажался. Ты слышал о Перес?
− Ага.
− Парень, в которого я не смог выстрелить, убил ее. Меня нашли в коридоре, я весь дрожал, пистолет валялся передо мной на полу. − Дэвис зажмурился. − Я подумал… ну, ты понимаешь.
− Я знал об этом.
− Но…
− Мне рассказала Гутьеррес. Вскоре после того, как меня приписали к тебе. Я подумал, будет лучше, если ты сам все объяснишь. Хотел дать тебе возможность раскрыть душу. Тогда из нас получились бы настоящие напарники.
Дэвис моргнул, уставившись на усмехающегося здоровяка.
«Только мне начинает казаться, что у нас есть что-то общее, как ты тут же напоминаешь, какой хороший ты лжец», − подумал он.
− Пришлю сообщение, − сказал Чез, уходя.
Дэвис проводил напарника внимательным взглядом, пока тот пересекал улицу и заходил в дом. До предполагаемого возвращения Фотографа еще оставалось время, но Дэвису чудилось, как убийца замечает Чеза и удирает, а они не успевают его поймать.
Телефон зажужжал вскоре после того, как Чез исчез в здании. Дэвис с удивлением обнаружил, что сообщение не от него.
«Дэвис, скоро ваше второе дело, − написала Мария. В реале она все еще была в участке. В дни работы со «Стоп-кадром» ей приходилось оставаться на длинную смену. − Вы в убежище?»
«Да», − отправил Дэвис, пытаясь смотреть одновременно и на улицу, и в телефон.
«Хорошо. Подробности второго дела у вас есть. Идите к Десятой. Имейте в виду, что в квартале от нее, на Варшавской, будут какие-то бандитские разборки. Советую держаться подальше. Проверьте бытовуху на Десятой и все».
