— А без хромоты ты меня в жены испросишь? — поинтересовалась Золотая Тень.
— Ты хорошая хозяйка, такую любой захочет попросить. Да только у меня и ожерелья с клыками нет.
— А как соберешь, спросишь?
— Спрошу, — поняв, что увильнуть от ответа не дадут, согласился Камыш. — Ты мне нравишься.
— Ура, я выхожу замуж! — радостно засмеялась девочка и бухнулась на хвою. Все-таки нога держала ее слабо.
К вечеру небо начало заволакивать облаками. Дни благодатной безмятежной жары и сухости, увы, явно заканчивались. Это заставило юного охотника на время оставить крапивные веревки и снова отправиться за камышом. На этот раз с помощью циновки, веревки из листьев рогоза и десятка набросанных сверху камышовых пучков он сделал навес над очагом. Огонь для человека в лесу — самое главное. Без него не жить приходится, а выживать, да и то с большим трудом.
— Когда наши приплывут, заметят наш холм издалека, — забираясь вечером под мховое одеяло, хмыкнул паренек. — Везде вдоль берега камыши стеной стоят, а перед нами я их в обе стороны на десять бросков копья выкосил. Трудно не заметить.
— Что же они так долго нас не находят? — положила голову ему на плечо Золотая Тень. — Этак мы сами скорее вернемся. Нога исцелится, сами и пойдем, правда?
Камыш промолчал, но девочка, похоже, в ответе и не нуждалась. Она уже ровно посапывала, провалившись в сон.
Утро затянуло небо облаками — но дождем пока не пахло. Камыш, опасаясь самого страшного, бегал по ольховнику, спеша собрать как можно больше трухлявого сухостоя и трутовых грибов. И ругал себя за то, что так и не удосужился сплести банальную корзину. С ней все было бы намного, намного легче и быстрее.
На охоту он отправился только вечером, но духи заводи не оставили его своей милостью — юный охотник смог добыть жирного селезня с зеленой сверкающей головой и бело-коричневыми крыльями. Утром же, исправляя ошибку, помчался к болоту резать ивовую лозу.
Дождь обрушился на холм, заводь, на изрядно истоптанный ольховник, на прореженные камышовые заросли и Вечерние Воды лишь на третий день. Крупные тяжелые капли колотили по навесу, крыше дома, приоткрытому пологу, с ядовитым шипением врезались в песок, громко стучали по лапам ближнего ельника. Вялые ручейки медленно поструились по склону к корням черники, то и дело ныряя под кустики белого ломкого мха.
— Как много воды, — приоткрыв циновку у входа, выглянула наружу девочка. — Откуда ее столько берется на небе? Ведь всего позавчера совсем чистое небо было. Пустое совсем. Кто же столько воды наверх затащил?
— Это Хозяин Реки проснулся и глупых духов работать прогнал, — объяснил Камыш. — Вечернюю воду на утреннюю сторону носить.
— Зачем? — оглянулась на него Золотая Тень.
— Как же ты не понимаешь?! — удивился паренек. — Ведь Большая Река в одну сторону постоянно течет. А раз так, то Вечерние Воды должны когда-нибудь переполниться, а Утренние — опустеть. Об этом еще Хозяин Реки давным-давно догадался, нашел духов и наказ дал воду по небу обратно носить, дабы она на той стороне никогда не кончалась.
— Чего же они не носят, а на нас выливают? — не поняла девочка.
— Так ведь Хозяин Реки их выбрал воду носить только после того, как весь мир уже построил. В нашем мире у каждого духа свое место есть, свое занятие. Ну, только любимых Хозяин Реки и Праматерь работать не заставили. Да и то владеют болотами. А когда поняли Прародители, что воду таскать некому, всем духам работа уже нашлась. И поручить такое важное дело оказалось некому. Заняты все духи до единого. Вечерние Воды вот-вот переполнятся, Утренние — опустеют, Большая Река обмелеет. Прямо хоть сам воду носи.
Паренек откинулся на мягкий мох, закинул руки за голову, полуприкрыл глаза, под ласковый шелест дождя вспоминая мудрость, поведанную шаманом подрастающим охотникам, еще ничего не знающим об устройстве окружающего мира, в час поклонения Первопредку.
— А как же они управились? — спросила Золотая Тень.
Камыш усмехнулся, невольно подражая шаману племени.
— А вот как. Принялся Хозяин Реки искать духов, которым дело сие доверить можно. И около Утренних Вод искал, и около Вечерних, и на небесах искал, и под землю спускался, в Нижний Мир. Не нашел ни единого свободного духа. Кто за родниками следит, чтобы на поверхность выбивали, кто ветра поднимает, иные лес берегут или воду озерную от протухания. Кто за травой приглядывает, кто за берегами рек и ручьев. Никого со своего места забрать не получится, на новую работу не увести. А иначе вред большой получится.
— Так любимых духов и использовал бы! — предложила Золотая Тень, кивнув в сторону, где находилось болото.
— Так они тоже при деле! — возразил Камыш. — Так вот, искал Хозяин Реки, искал, но нашел-таки на самом краю мира нескольких духов, ничем не занятых. Такие уж они оказались глупые и ленивые, что никакого поручения до сего часа им на свете не нашлось. Но делать нечего, пришлось нашему Первопредку доверить самым глупым и ленивым духам самое важное в мире поручение: спасать Вечерние Воды от переполнения, а Утренние — от осушения. А иначе непорядок в мире был бы. Вот потому-то и случается, что духи из-за лени своей не делают ничего вовсе, пока Хозяин Реки на иные дела отвлекается или спит. Первопредок проснется, да про них вспомнит — а Большая Река обмелела уже! Только тогда духи и бросаются порученное исполнять, гнева его боятся. Носят воду, да тоже всякое случается — то расплескают половину, пока несут, то сторону перепутают, куда тащить надо. Вот потому-то дожди по небу и гуляют то налево, то направо, то правильно тучи ленивые ходят, то наоборот, то сильно льют — это, стало быть, когда духи хотят побыстрее работу закончить, да отдохнуть, тогда слишком много воды зачерпывают, — то слабые. Значит, еле-еле работают. То вдруг и вовсе на много дней прекращаются, когда Хозяин Реки отвлекается и духов-дождевиков не погоняет. Глупые они очень, дождевики эти. Совсем бестолковые. А поручить их занятия больше некому. Нет больше в мире свободных и нелюбимых духов. Вот и приходится предку терпеть дождевиков такими, какими они уродились. И нам надо терпеть. Ничего уж тут не поделаешь.
— Как все это сложно, — опустила циновку Золотая Тень. — Я и не думала про такое — дождь и дождь. А оказывается, не просто это, а очень даже большая мудрость. Интересно, а откуда люди смогли понять, как все случилось на самом деле?
— Шаманам об этом духи рассказывают, — не очень уверенно предположил Камыш. — А уж он остальным людям мудрость передает. Духи ведь должны знать, как все вокруг устроено, правда?
— Духи должны, — согласилась девочка. — Они же всем этим заняты. Как же им не ведать?
— Вот поэтому и люди теперь точно знают, откуда вода на небе, — подвел итог паренек.
А дождь снаружи все хлестал, хлестал и хлестал. И день, и другой. Но у детей ливень никакого беспокойства не вызывал. Трутная яма тихонько курилась дымком, готовая в любой миг обеспечить их огнем, большая корзина с трутом возвышалась рядом, а дальше за ней, под ветками бывшей сосновой кроны было набито изрядно сухого валежника, дабы разжечь очаг, прежде чем можно будет подбросить в него влажные дрова из залитого водой леса. Еды тоже было вдоволь: целых две утки. Камыш изрядно постарался, опасаясь ненастья. А еще под навесом возвышалась горка ивовых прутьев, из которых юный охотник не спеша — а куда теперь торопиться? — плел еще одну широкую, но почти плоскую корзину.
