Капитан второго ранга Иван Михайлович Румянцев пролистал привезенный с собой блокнот, испещренный цифрами и значками, совершенно простыми и ничего не говорящими о системе, которой пользовался сам автор, внося их в свою записную книжицу. После чего набрал многозначный международный номер, послав продолжительные гудки в Хельсинки.
В столице Финляндии на местном телевидении долгое время, еще с середины 60-х годов, работал его давний приятель, которого Иван искренне считал своим другом, Юхан Тойво. Благодаря профессии Юхан Тойво изъездил множество стран, комментируя происходящие политические события. Самыми желанными для него были репортажи из «горячих точек» планеты. Но в последние годы он стал предпочитать кабинетную работу, и Иван надеялся застать приятеля в студии. Его надежды оказались не напрасны, трубку и в самом деле поднял Юхан. Он обрадовался, услышав и узнав знакомый голос, сразу же поняв, что просто так, без всякого дела, ему из Союза звонить не будут.
— Иван, как ты? — спросил он, довольно сносно, по-русски.
Они познакомились несколько лет назад по воле исключительного стечения обстоятельств.
Их знакомству предшествовали такие события. Финн, находясь в командировке в Намибии, был захвачен в плен повстанцами, потребовавшими у посольства Финляндии выкуп за журналиста. Сумма выкупа была ничтожна, очевидно, повстанцы или были неопытны, или так глупы, что не осознавали необходимость финансирования своей революционной борьбы.
Пока дипломаты Суоми размышляли, что и как предпринять, советский представитель, главный военный советник, находящийся в соседней Анголе, получив информацию о захвате журналиста, дружественного Советской стране, и согласовав свои действия с Москвой, выплатил эту сумму. Юхан в самом деле был освобожден. По этому случаю в посольстве Финляндии в Анголе, куда был вывезен журналист, устроили прием, на который пригласили также советских дипломатов и журналистов. Среди гостей присутствовал и главный военный советник, дорабатывающий последние месяцы до выхода в отставку.
Вернувшись в Москву, военный советник среди прочего, и едва ли не в первую очередь, лично доложил Архимандритову о знакомстве с финским тележурналистом и всех обстоятельствах встречи с ним. Арсений Алексеевич во время разговора приказал ему познакомить своего человека с финном. Этим «своим» человеком был кавторанг Иван Румянцов.
Что и было исполнено. В скором времени в Советский Союз прибыла делегация, возглавляемая президентом Финляндии Урхо Калеви Кекконеном. Делегацию в качестве тележурналиста сопровождал Юхан Тойво.
Встреча и знакомство референта Архимандритова и иностранного журналиста произошли в московской бане — Сандунах, где бывший военный советник Анголы представил их друг другу за рюмкой водки.
Хороший обычай: гостя в бане водочкой угостить. И дело можно сделать, и пользу здоровью принести. В бане самые душевные мужские разговоры получаются. В бане все симпатии и антипатии проявляются. Тут голый мужчина может оказаться беззащитным — бери его тогда, ха-ха, голыми руками… Но такие, как Иван, такие, как Юхан, молодые, крепкие, накачанные, мускулистые, одно удовольствие показывать им, словно невзначай, свою уверенность и силу. «Красота к красоте должна тянуться, — подумал тогда еще Иван. — А, черт их возьми, на этих идиотов работать приходится… И кто их, какая п…да всех этих идиотов для власти рожает?» Они уже хорошо приняли на грудь. Его мысли поплыли — ровно настолько, насколько он позволял им расплываться, готовый в любую секунду протрезветь, вскинув свои сине-серые проницательные глаза, глянув на переносицу собеседника так, словно смотрел через прицел оружия… Жесткий взгляд, лучше с таким взглядом и не встречаться вовсе.
В русской бане купалась, парилась и пила тогда небольшая мужская компания. Через какое-то время, когда уже все решили, что упился, наконец, крепкий хладнокровный суомилайнен Юхан, он вдруг поднял разомлевшую головушку, оторвал ее от плеча, открыл глаза и смешно так говорит:
— Завтра едем ко мне, я вам покажу, что такое сауна. У вас не сауна, у вас — куриное болото. Ну хорошо, Сандуны получше… согласен, и-ик…
И враз повисла голова, показывая миру крупные колечки светлых и влажных волос на вихрастой макушке.
На следующий день Иван Румянцов вместе с новым приятелем вылетели из Москвы в Хельсинки. Три последующих дня они пили финскую водку, разбавляя ее «Столичной». Действо, как и полагалось, проходило в сауне. Померившись силой, испытав за питием и разговорами первоначально возникшую симпатию на прочность, друзья-товарищи отправились в глубинку, как сказал Юхан, нанести визит одной даме.
Таинственной дамой оказалась жившая в отдалении на хуторе прорицательница и колдунья Лаумэ девяносто пяти лет от роду. Древняя старушка слыла местной достопримечательностью, ее почитали и боялись. Конечно же, Юхан Тойво прекрасно знал, что колдунья дала зарок не встречаться с русскими. Однако он отважился на это, прикинув, что этот русский должен понравиться Лаумэ, тем более ему самому было интересно, что скажет, что предскажет старая колдунья молодому человеку, с которым, по всему видать, им придется в чем-то сотрудничать. Финн хотел получить неоспоримую оценку из уст колдуньи. Он верил в предсказания, верил в сверхъестественное, верил в неслучайность и предназначение всех встреч.
Нежелание Лаумэ видеть русских было связано с одной давней историей. Когда-то, в первой половине XX века, она, уже будучи известной предсказательницей, попросила одного высокопоставленного сотрудника Коминтерна, напрямую сотрудничающего с товарищем Сталиным, «если он считает себя знатоком эпоса Калевалы и уважающим себя сыном Суоми», отказаться от предложенного Сталиным поста премьер-министра так называемой Финляндской Советской Социалистической Республики. Этот финн заверил ее, что, конечно же, он откажется от подобного предложения. И, как и водится среди жаждущих власти любой ценой, обманул. Описываемые события происходили в начале 1939 года. А резидентом Коминтерна был один из партийных вождей эпохи Хрущева, секретарь ЦК КПСС Отто Вильгельмович Куусинен, готовый строить социализм в Финляндии.
После того обмана Лаумэ, знавшая настоящих русских еще во времена Российской империи, их нравы и порядочность, больше никогда не желала помогать «новым» русским. Впервые за столь долгие годы она приняла в своем Жилище русского, которого к ней привел Юхан. Она долго рассматривала новичка. Пришедшего с ним Юхана Тойво старушка знала, что-то ритуально прошептала, задала несколько вопросов, после чего пригласила сесть. Молодые люди устроились на дощатой лавке, стоявшей вдоль большого деревянного стола. В срубе, где жила колдунья, было аскетично, слишком пусто и просто, но чувствовались необычайное спокойствие и умиротворенность.
Старушка приятной внешности в национальной финской одежде принялась хлопотать, готовя угощение. Она поставила маленькие рюмочки непонятно-матового цвета и такой же графин. Предметы казались такими же старыми, как и сама Лаумэ. В графине оказалось какое-то целебное вино, приятно пахнущее голубикой и смесью трав. Наверняка она сама ходила по ягоды, собирая их на пологих лесных склонах, продуваемых сказочными, певучими финскими ветрами. Вскоре Лаумэ вскипятила воду и подала душистый травяной чай.
