Уильям вздохнул.
– На цветы больше нет времени, Бесс. – Он махнул рукой на кое-как посаженные белые розы. – Все, что здесь сейчас есть, выживает само по себе. Мы тратим все силы на растущую позади дома репу, бобы и прочие овощи.
– Никогда не думала, что ты займешься грядками!
– Я тоже. Но теперь приходится. Мы должны делать все, что можем, дабы облегчить ужасные страдания, которые нам принесла война.
– А как же твоя жена, как она терпит садовника в мужьях? – По отразившейся на лице Уильяма боли я поняла, что сказанула лишнего. – Ох, прости!
– Ты же не знала, откуда тебе… Она умерла два года назад. От оспы. Такая безжалостная болезнь, забрала многих.
– А твой отец? И Гамильтон? – Я мысленно дала себе пинка за то, что не расспросила про его семью раньше.
– Бесс, мой отец был уже стар, когда ты… когда ты еще жила здесь. Он умер до войны. Думаю, ему повезло. Гамильтон… ну, он не смог спокойно смотреть, как угрожают королю. Он с самого начала сражался на стороне роялистов и, увы, погиб, исполняя долг.
– Бедный мой Уильям.
– Мне пришлось куда лучше, чем многим. У нас с Ноэллой не было детей, нам не пришлось лицезреть их страдания. И у меня до сих пор есть дом, по крайней мере, на данный момент. Однако хватит обо мне. Бесс, что привело тебя обратно в Бэтком?
– Я кое-кого ищу.
– Будь осторожна, настали опасные времена.
– А когда они были иными?
– Никому нет доверия. Война… натравила людей друг на друга, настроила брата против брата. Убеждения меняются с каждым новым приливом.
– Полагаю, у людей есть куда более важные дела, чем я.
– Не рассчитывай. Люди ищут, на ком выместить гнев за свои беды. Многие потеряли любимых и близких. Кто-то утратил средства существования. Кто-то умер от нехватки хлеба. Они не знают, что их ждет дальше. Сейчас город поддерживает короля, но скоро это изменится. Здесь больше никто не желает сражаться. Когда сюда войдет Кромвель, никто не выступит против.
– Что же станет с тобой, Уильям?
Он помолчал, касаясь цветущей розы и глядя, как лепестки опадают на землю.
– Я откажусь от поместья и положения. Другие уже так поступили, и им было разрешено остаться.
Я прижала ладонь к его руке.
– Мне грустно видеть тебя таким, слышать о твоих страданиях. Жаль, что мы не встретились в более счастливое время. Потерять все…
Уильям глянул на дом, ставший приютом многих поколений его семьи.
– Знаешь, любопытно, что мне уже все равно, где жить. У меня нет наследника. Я сам по себе. По правде говоря, я разделяю принципы Кромвеля, хотя сам он мне отвратителен. Он жесток и беспощаден ко всем, кто ему противостоит. Впрочем, война есть война, верно? – Уильям слабо улыбнулся. Теперь мне казалось, что он ужасно постарел. Лицо его прорезали скорбные морщины. – Ты так и не рассказала о себе. Где ты была все эти годы? Как мир встретил упрямую Бесс, которая не хотела принадлежать ни одному мужчине?
– По-прежнему желаешь сделать меня своей любовницей, Уильям? Ты правда думаешь, что так мы обрели бы счастье?
Он тихо рассмеялся.
– Господь свидетель, я бы страшно сожалел о том дне, когда сковал бы тебя подобным образом. Нет, Бесс, ты создана лишь для свободы. Женщина, которой от рождения суждено жить иначе.
– Как хорошо ты меня знаешь.
– Тогда почему бы тебя не рассказать, кого ты здесь ищешь? Кто заставил тебя рискнуть и отправиться туда, где люди осудили тебя как ведьму и могут вновь поднять крик?
Я вздохнула, зная, что ответ поразит Уильяма в самое сердце.
– Гидеон.
Уильям ахнул, и его доброе лицо исказила смесь гнева и ревности.
– Мастерс! Гнусный злодей! Разве не он чуть не погубил тебя? Я думал, ты навсегда с ним покончила, Бесс.
– Не пойми меня превратно, Уильям. Я ищу его лишь потому, что он забрал близкого мне человека. Девушку. Она в страшной опасности.
– Ха! Естественно, если она у него в лапах! Но зачем Гидеону везти ее сюда? Он исчез в ту же ночь, что и ты. Его здесь ничего не ждет, кроме дурной репутации.
– Пока не знаю. Но он тут, он где-то рядом. Я точно видела его сегодня утром в городе, но не смогла проследить дальше. А потом… потом меня узнали. Если бы вдруг не подвернулся ты… Искать кого-то тайком очень трудно.
У дома вдруг показался человек, который шел в нашу сторону. Я прикрыла глаза ладонью, щурясь на солнечном свету. По резвой походке я поняла, что он молод.
– А! – Уильям широко улыбнулся. – Вот и Ричард. Без сомнений, вышел посмотреть на таинственную гостью.
– Ты же не скажешь… – поспешно произнесла я.
– Ричард! – позвал он паренька. – Познакомься с моей давней подругой. Госпожа Кармайкл прибыла навестить брата на мельнице.
Мальчик поклонился, причем весьма изящно, как будто специально оттачивал это движение.
– Добрый день, госпожа Кармайкл. Всегда рад встретить друзей сэра Уильяма.
Лицо самого Уильяма светилось гордостью.
– Ричард – мой верный слуга и главный помощник. Без него я бы не справился, верно, Ричард?
Мальчик улыбнулся, краснея от похвалы.
– Мэри-Энн послала меня спросить, повезло ли вам в поисках сахара.
– Увы, нет. – Уильям повернулся ко мне: – Домоправительница надеялась побаловать меня марципаном. Завтра день моего рождения. – Уильям похлопал Ричарда по плечу. – Придется отправить тебя обратно с плохими новостями. Поистине мужская обязанность – предстать перед Мэри-Энн со словами, которые она не желает слышать. Ну-ка, поспеши.
Мальчик удалился.
– Семья Ричарда арендовала у нас землю. Трех его братьев и отца унесла война. В прошлом году и мать уступила болезни. Я забрал его к себе, и мы… ну, мы уживаемся.
– Я всегда видела в тебе хорошего человека.
– Война раскрывает наши истинные лица. – Уильям на мгновение сжал мою руку. – Я помогу тебе, Бесс. Расспрошу людей, мне проще. Опиши эту девушку. Я сделаю все, что в моих силах.
Затем я ушла, неохотно согласившись принять его помощь и больше не подвергать себя ненужному риску. Я не хотела доставлять Уильяму лишних хлопот, но и не могла обещать, что перестану искать Гидеона в одиночку. Нельзя сидеть в стороне и ждать, пока кто-то другой отыщет Теган, на кону стояло слишком многое. Я доверяла Уильяму, однако знала, что с Гидеоном ему не совладать, и боялась за него. Он предложил услуги Кинса, но я объяснила, что лучше доберусь домой пешком, ведь долгая прогулка поможет мне привести мысли в порядок. Конечно, Уильям понимал, что история об Эразмусе – ложь. Он знал моего единственного брата, который давно умер. То, что Уильям не стал давить на меня ради более правдоподобной версии, вызывало во мне еще большую симпатию. Наконец здесь появился кто-то, кому можно доверять.
