Что ж, если он ей не нравится, она ему тоже не нравится. Это его удивляет: женщины ему неприятны редко, в особенности красивые. А эта женщина красива, несомненно, – той особой красотой, что выдерживает и пристальное разглядывание: безупречные черты, безупречная кожа, безупречная фигура, безупречная осанка. Она красива – и при этом его отталкивает. Пусть она и замужем, но он, тем не менее, связывает ее с луной и ее холодным светом, с жестоким, суровым целомудрием. Разумно ли доверять ей их мальчика – любого мальчика или девочку, вообще говоря? А что, если к концу года ребенок выйдет из ее хватки таким же холодным и суровым, как она сама? Ибо таково его о ней суждение – о ее религии звезд и геометрической эстетике танца. Бескровной, бесполой, безжизненной.
Мальчик уснул на заднем сиденье машины, налопавшись торта с лимонадом. И все же он, Симон, опасается излагать свои мысли Инес: даже в самом глубоком сне этот ребенок будто бы слышит, что происходит вокруг. И потому он придерживает язык, пока ребенка не укладывают в постель.
– Инес, ты уверена, что мы правильно поступили? – говорит он. – Не стоит ли нам поискать другую школу, несколько менее… радикальную?
Инес не говорит ни слова.
– Я лекцию сеньоры не понял нисколько, – продолжает он. – А то, что понял, видится мне чуточку безумным. Она не учитель – она проповедник. Они с мужем создали религию и теперь гоняются за послушниками. Давид слишком юн, слишком впечатлителен, чтобы иметь с таким дело.
Инес заговаривает:
– Когда я была учительницей, у нас был сеньор почтальон С, который посвистывает, а также кот el G, который мурчит, и el T – поезд, который гудит. Каждая буква имела личность и собственный звук. Мы придумывали слова, складывая рядком буквы. Так маленьких детей учат читать и писать.
– Ты была учительницей?
– Мы когда-то вели занятия в «Ла Резиденсии» – для детей челяди.
– Ты мне никогда не рассказывала.
– У каждой буквы алфавита был характер. Она придает числам характер – Ана Магдалена. Uno, dos, tres. Оживляет их. Так учат маленьких детей. Это не религия. Я пошла спать. Спокойной ночи.
Пятеро учеников Академии – пансионеры, остальные приходят из дома. Пансионеры живут с Арройо, потому что они из других округов провинции и им слишком далеко ездить. Эти пятеро, вместе с молодым воспитателем и двумя сыновьями сеньора Арройо, обедают как следует – им готовит Ана Магдалена. Приходящие ученики приносят обед с собой. Каждый вечер Инес собирает Давиду обед на следующий день и кладет его в холодильник: сэндвичи, яблоко или банан и какое-нибудь лакомство – шоколадку или печенье.
Однажды вечером она собирает Давиду обед, и мальчик заговаривает:
– Некоторые девочки в школе не едят мясо. Говорят, что это жестоко. Это жестоко, Инес?
– Не будешь есть мясо – не будешь сильным. Не вырастешь.
– Но это жестоко?
– Нет, это не жестоко. Животные ничего не чувствуют, когда их убивают. У них нет таких чувств, как у нас.
– Я спрашивал сеньора Арройо, жестоко это или нет, и он сказал, что, раз животные не умеют силлогизмы, это не жестоко. Что такое силлогизмы?
Инес ошарашена. Встревает он, Симон.
– Думаю, он имел в виду, что животные не умеют мыслить логически – в отличие от нас. Они не способны строить логические цепочки. Они не понимают, что их ведут на убой, даже когда все на это указывает, и потому не боятся.
– Но это больно?
– Убой? Нет – если мясник умелый. То же и с врачами – не больно, если доктор умелый.
– То есть это не жестоко, да?
– Нет, это не очень-то жестоко. Большой, сильный вол едва чувствует. Для вола это все равно что укол булавкой. А дальше вообще никаких чувств.
– Но почему они должны умирать?
– Почему? Потому что они, как мы. Мы смертны, они тоже, а смертным существам положено умирать. Вот что имел в виду сеньор Арройо, когда шутил про силлогизмы.
Мальчик раздраженно мотает головой.
– Почему они должны умирать, когда дают нам мясо?
– Потому что так получается, если разрезать животное на части: оно умирает. Если отрезать ящерице хвост, у нее отрастет новый. Но вол – не ящерица. Если отрезать волу хвост, новый не отрастет. Если отрезать ему ногу, вол истечет кровью. Давид, я не хочу, чтобы ты чересчур много про это думал. Волы – хорошие созданья. Они желают нам добра. На их языке они говорят вот что: «Если юному Давиду нужна моя плоть, чтобы вырасти сильным и здоровым, я с радостью отдам ее ему». Правда, Инес?
Инес кивает.
– Тогда почему мы не едим людей?
– Потому что это отвратительно, – говорит Инес. – Вот почему.
Глава 8
Поскольку Инес никогда прежде не проявляла интереса к моде, он не уверен, что она задержится в «Модас Модернас». Но он заблуждается. Она млеет от своих успехов продавщицы – в особенности у великовозрастной клиентуры, которой нравится терпеливость Инес. Она отказывается от гардероба, привезенного из Новиллы, и сама начинает носить новомодное, купленное со скидкой или взятое напрокат в магазине.
С хозяйкой магазина Клаудией, женщиной примерно ее лет, у них быстро завязывается дружба. Они вместе обедают в кафе за углом или покупают сэндвичи и едят их в подсобной комнате, где Клаудиа изливает ей душу о своем сыне, который связался с дурной компанией и того и гляди вылетит из школы; рассказывает, чуть менее подробно, и о своем непутевом муже. Облегчает ли душу сама Инес, об этом Инес не говорит – по крайней мере, ему, Симону.
Готовясь к новому сезону, Клаудиа отправляется в торговую экспедицию в Новиллу, а Инес оставляет в магазине за старшую. Ее внезапное продвижение по службе вызывает у кассирши Инносентии бешенство – та работает в «Модас Модернас» с самого открытия. Возвращение Клаудии – большое облегчение.
Он, Симон, еженощно выслушивает истории Инес о взлетах и падениях моды, о сложных или чрезмерно придирчивых клиентах, о нежданном соперничестве Инносентии. О непритязательных приключениях, какие достаются ему в разъездах, Инес знать не любопытно.
В следующую поездку в Новиллу Клаудиа приглашает Инес с собой. Инес спрашивает его, Симона, что он думает. Ехать ей? А что, если ее опознает и схватит полиция? Он над ее страхами смеется. По шкале опасности, говорит он, преступление, заключающееся в содействии несовершеннолетнему прогульщику и поощрении его, уж точно где-то ближе к нижним отметкам. Дело Давида уже теперь наверняка похоронено под горами других дел, а если и нет, полиции наверняка есть чем заняться, помимо прочесывания улиц в поисках родителей-правонарушителей.
И Инес принимает предложение Клаудии. Они уезжают на ночном поезде в Новиллу и проводят день у оптовика на складе в промышленном квартале города – отбирают товар. В перерыве Инес звонит в «Ла Резиденсию» и разговаривает со своим братом Диего. Без всяких вступлений Диего требует вернуть автомобиль (называет его «мой автомобиль»). Инес отказывает, но предлагает заплатить полцены, чтобы Диего оставил машину ей. Он просит две трети, но она упирается, и он сдается.
