Я зашёл в ванную, надел джинсы с рубашкой, вышел, приглаживая волосы.
— Я вас провожу, пойдёмте.
— Что бы я без вас делал, Катя… — Сказал я это машинально, даже не задумываясь о смысле фразы.
— Госпожа Беляева просила меня помогать вам, в чём смогу, и оказывать любые, самые любые услуги, если они вам понадобятся.
Я остановился: это уже начинало отдавать абсурдом.
— Катя, простите… — повернулся я к ней. — Вы очень понятно намекаете, но вам это для чего?
— Если я смогу сделать больше, я покажу свою лояльность, — спокойно ответила она, глядя мне в глаза. — И перейду в отдел «Архив и регистрация». И у меня наконец появится та самая «рука», которая поможет подняться.
— А почему вам ей просто не сказать, что вы… гм… проявили лояльность? — уже заинтересовался я.
— А если вы проговоритесь, что это не так? — чуть подняла она брови.
— И что будет?
— Я до конца жизни буду стоять за стойкой контроля, — всё так же спокойно объяснила она. — Госпожа Беляева стала очень влиятельным человеком на Базе и теперь способна испортить жизнь кому угодно. Или исправить её. Это позволяет её должность, а ещё ей всегда поможет мисс Майлз, у которой характер мелочный и мстительный.
— Да, не знал её с этой стороны.
Катя тактично промолчала. Я, конечно, мог сказать, что не проговорюсь, но решил, что не стоит так уж радеть об этой Кате, потому как не стоит она того. И мы пошли в домик иммиграционного контроля, в небольшой тир за арсеналом, где я когда-то покупал АКМ. Прошли по тому же длинному коридору, зашли в дверь арсенала, в котором был прежний ассортимент, затем Катя открыла дверь на маленькое, закрытое со всех сторон стрельбище — и отступила назад. Я вошёл.
Светлана сидела на столе, свесив ноги. Подбежала ко мне, поцеловала в губы, затем прошептала:
— Больше ничего не будет. Не хочу сразу Кате в руки козыри давать — наверняка всё поймёт, не дура.
Да не вопрос! Я и не претендую, если честно. Никому никаких козырей, включая меня самого. Я даже мог бы это сделать, но эта новая, циничная и недобрая Светлана меня, признаться, привлекала гораздо меньше, чем прежняя. Я допускал мысль, что, возможно, мне и придётся заниматься с ней сексом, но теперь я смотрел на это как на средство получить от неё то, что я ищу. Я ничего бы не сказал об этом Боните, никогда. И, пожалуй, никогда бы и сам не вспоминал. Не было такого — и всё. Не было.
Но то, что от меня этого и не требовалось, вызывало лишь чувство облегчения.
— Зачем позвала? Готова поделиться идеями?
— Да, теперь готова.
Она подошла к двери, приоткрыла её и выглянула в арсенал.
— Никого. Хватило ума не подслушивать. Вот тебе пистолет и куча патронов. Ты стреляй не торопясь, а я буду рассказывать.
— Хорошо.
Разумная идея. На самом деле большинство чувствительных микрофонов не выдерживает близкой стрельбы — портятся они, вот их никогда и не ставят в тирах и стрельбищах. Известная с давних пор истина.
Я взял со стола «стечкин», вставил магазин и быстро произвёл три двойных в мишень на десяти метрах.
— А здорово… Хорошо у тебя получается, — сказала, посмотрев в ту сторону, Светлана.
— Я всё же снайпер, не кондитер, — пожал я плечами.
— Я думала, это только из винтовки.
— Нет, я почти из всего неплохо.
— Тогда в Аламо тебе самое место, среди этих психов, — удовлетворённо, словно окончательно убедившись в какой-то мысли, сказала она. — А девочка твоя так же стреляет?
— Не хуже, — лаконично ответил я.
— Понятно, нашли друг друга, — кивнула она. — Рассказываю теперь. Я хорошо знакома с одним человеком из Ордена, почти с самого верха. У нас хорошие отношения, и я оказала ему некие услуги. Не сексуального характера, если тебя волнует! То есть под столом не отсасывала.
— Начало интригует, — улыбнулся я.
Она пропустила мою ремарку мимо ушей, продолжила:
— Он почти с верхушки, но не самой. Что-то вроде младшего партнёра в компании. Право голоса имеет, но недостаточно весомое. У него есть проект, который в случае успешной реализации поможет ему подвинуть остальных на нашем Олимпе. Что за проект — точно не знаю, не хочу врать и предполагать. Но ему очень нужен человек, который проект возглавит. Он должен быть русским, разбираться в военном деле и уметь организовывать специальные операции. И не входить в существующие русские группировки. Ты очень хорошо попадаешь под это описание. Я взяла твой файл, немножко оттенила краски для яркости — и передала ему. Сказала, что только я могу тебя уговорить, а так ты — свободный художник.
— Понятно, — кивнул я. — И дальше?
— Он хочет с тобой встретиться.
— Здесь?
— Нет, ни в коем случае. — Она даже руками замахала. — Кроме меня, здесь об этом не знает ни одна живая душа. Я совершаю самый страшный карьерный грех — обращаюсь через голову нескольких начальников к начальнику олимпийского масштаба. И если это всплывёт — меня уничтожат. Майлз загонит меня в Порт-Дели смотрителем площадки приёма навеки, а начальник Базы её поддержит, потому что я и через его голову прыгаю. Но если всё получится — я на Нью-Хэвене, на должности, позволяющей забыть о Майлз, а ещё лучше — припомнить ей всё, что я терплю. Мой союзник — на вершине и связан со мной узами удачного сотрудничества. Это будет работать и впредь.
— А что это даёт мне? — удивился я. — Про тебя я всё понял уже. У меня личная жизнь, налаженный бизнес, а тут мне предлагают авантюру за маловнятные дивиденды. И зачем мне в неё влезать?
— Тебе? — удивилась она. — Перечисляю! Первое — ты можешь потребовать должность в Ордене, в управлении специальных проектов. Любую должность, смею обратить твоё внимание. Это управление попадёт под ведение нашего потенциального союзника, и он захочет иметь во главе своего человека. Даже не так — не ты, а я для тебя потребую. Сама.
— Для русского? — с недоверием спросил я. — Зачем я там?
— А вот это никого не волнует, — даже возмутилась она. — Здесь одна национальность — Орден. Есть люди отовсюду. А жить вы потом будете на Нью-Хэвене, а у этого острова не зря такое название. И вся верхушка Ордена там живёт, на своём острове только работают. И все руководители направлений там, в том числе и специальных проектов. Получите великолепный дом бесплатно, вид на океан и прочее. И многие другие там живут, богатые и влиятельные, отовсюду. Жизнь там другая — не такая, как везде в этом мире, и не такая, как даже в том. Там другие правила, никто не ограничит тебя ни в чём, если у тебя есть власть. Ты там как бог. Знаешь, кто там бывал? Ты даже представить себе не можешь, кто там бывает. Некоторые рвутся там время провести — хоть немного, а ты будешь там жить.
— А кто бывал?
