Для человека, обычно ни в чем себе не отказывающего, это может означать большие неприятности в будущем. Существовал только один выход – уехать из Оук-Рана как можно скорее. А то чего доброго он решит, будто его привлекают в ней не только копна каштановых волос и соблазнительные округлости фигуры.
Глава 6
Войдя в столовую, Мередит обнаружила, что там никого нет. Как для воскресенья – вполне обычная ситуация. Тетушка столько времени проводила, примеряя платья и шляпки для посещения утренней церковной службы, что иногда вообще не появлялась к завтраку. Особенно часто такое бывало в первое воскресенье каждого месяца, когда приходской священник имел обыкновение обедать у них. Тетушка Элеонора всегда хотела выглядеть при этом безукоризненно.
Мередит облегченно вздохнула, только сейчас осознав, что, входя в столовую, затаила дыхание, со страхом и предвкушением ожидая застать здесь Ника.
Утренний свет солнца заливал помещение сквозь окна с переплетами. В ярких лучах плясали в воздухе крохотные пылинки. Повернувшись, графиня подставила спину солнечному теплу. Женщина положила себе на тарелку яичницу и копченую лососину, выбрав из большого разнообразия блюд, выставленных на сервировочном столике.
В комнату вошла Мари. Крепко держа отца Мередит под локоть, служанка вела его к стулу.
– А теперь садитесь здесь, а я принесу вам красивую тарелочку с яичницей и…
– Кофе и много сливок, – усаживаясь поудобнее на стуле, капризным тоном перебил ее старик.
За минувшие годы отец сильно изменился, но его страсть к кофе со взбитыми сливками осталась прежней. Мередит улыбнулась, услышав о такой перемене меню, и, уступая собственной страсти к сладкому, выбрала себе на сервировочном столике пышную сдобную булку.
Пока Мари накладывала еду на тарелку ее отца, Мередит, отодвинув свою, налила ему кофе, не забыв добавить изрядную порцию взбитых сливок.
– Кофе, папа, – поставив чашку перед отцом, сказала дочь. – Осторожно. Он горячий.
Не обращая на Мередит ни малейшего внимания, старик шумно отхлебнул, обжег себе губы и скривился.
– Осторожно, – упрекнула она отца, погладив его по спине.
Не обращая ни малейшего внимания на слова дочери, старик вновь схватился за чашку. Тяжко вздохнув, графиня обменялась с Мари всепонимающим взглядом. Отец слишком любит кофе, чтобы пить его медленно.
Во время всей этой сумятицы в столовую вошел Ник.
– Доброе утро, – сказал он, переводя взгляд с графини на расставленные на столике кушанья.
– Доброе утро, – в тон ему ответила Мередит, стараясь не замечать своего разочарования из-за недостаточного внимания к ней с его стороны.
Оторвав взгляд от кофе, отец хмуро уставился в спину Ника. Мередит затаила дыхание, не зная, кинется отец на графа или нет. Женщина облегченно вздохнула, когда батюшка продолжил поглощать пищу, совершенно забыв об окружающих. Внимание старика привлекло окно, за которым зеленела сочной травой залитая солнцем огромная лужайка.
Мередит уселась за обеденный стол длиной в добрые двадцать футов и уставилась на свою тарелку. Женщина отчаянно боролась с искушением взглянуть на человека, чей образ упрямо не желал покидать ее помыслы. Из-под опущенных ресниц она украдкой следила за тем, как граф обходит сервировочный столик. Ее внимание привлекли идеально сидящие на ногах бриджи. Мысленно выругав себя за неподобающие мысли, Мередит отвела глаза, отломила большой кусок от своей липкой сдобной булочки и отправила его себе в рот.
Щеки ее горели от стыда. Графиня все еще жевала, когда Ник сел напротив и взмахнул в воздухе салфеткой, прежде чем расстелить ее у себя на коленях. Когда его рука потянулась за чашкой чая, взгляд мужчины остановился на Мередит. Его глаза не отрывались от женщины, пока Ник откусывал кусок от намазанного джемом гренка. Потупившись, Мередит глядела на горячую мутную жидкость коричневатого цвета в своей чашке, которую поддерживала обеими руками.
– Сегодня утром вы выглядите прелестно, Мередит.
Женщина украдкой бросила взгляд на свое платье. Пожалуй, оно было самым красивым из всех ее траурных нарядов. Обычно Мередит посещала в нем церковь, но даже оно навевало на нее тоску. Лишь несколько оборочек и черных бусин украшало скромный вырез лифа. В таком платье ее уж никак нельзя было назвать прелестной. Мередит свято верила, что ее внешность не способна развеять вычурной мрачности подобного облачения.
– У вас весьма милая прическа, – добавил граф.
Смутившись, женщина коснулась рукой своих волос. Обычно, собираясь в церковь, она приказывала укладывать волосы посвободнее, а не завязывать на затылке в тугой пучок, как в будний день. Вот и сегодняшняя прическа делалась отнюдь не в угоду Колфилду.
Испугавшись, что деверь чего доброго подумает наоборот, Мередит порывисто заявила:
– Благодарю. Я всегда так укладываю волосы к воскресной службе.
Слегка кивнув, мужчина продолжил с видимым аппетитом поглощать свой завтрак. Ясно было, что он относится к тем, кто любит поесть. Мередит любила готовить и считала себя неплохой стряпухой. И впрямь, немногие леди могут похвастаться тем, что умеют вкусно готовить… впрочем, леди этого и не хотят. Мередит не всегда была графиней. Прежде чем она переселилась в Оук-Ран, в ее подчинении находились всего лишь две служанки. Когда кухарке нужна была помощь, готовить на кухне приходилось Мередит. Женщина наблюдала, как Ник ест сдобную булку. От удовольствия он даже зажмурился. Графиня подумала, что бы он сказал, если бы узнал, что к этим булочкам она лично прикладывала руку.
После нескольких минут неловкого молчания Мередит сказала:
– Мы поедем в церковь в девять часов, милорд.
– Это весьма мило, миледи, но вы заблуждаетесь, если полагаете, что я поеду с вами, – моргнув, ответил Ник.
Мередит ощутила, как вновь краснеет. Ей пришлось подавить в себе желание заявить деверю, что она и не думала, будто он поедет с ними. Это было бы ложью. На самом деле Мередит не сомневалась, что Ник будет сопровождать их. Так поступают порядочные и благопристойные люди по воскресеньям.
– Теперь все в Эттингеме знают о вашем приезде, – сказала она. – Люди надеются увидеть вас на службе. Если вас там не будет, начнутся пересуды…
Звякнув столовым серебром, мужчина отложил его на тарелку и, откинувшись на спинку стула, бросил на Мередит оценивающий взгляд. Женщине понадобилась вся ее сила воли, чтобы не вздрогнуть под этим гнетущим взглядом.
– Когда вы лучше узнаете меня, то поймете, что я крайне редко поступаю в соответствии с желаниями других. Я не живу ради удобства окружающих.
Мередит не заметила, как сильно сжала нож и вилку, однако Ник услышал ее язвительный, резкий ответ:
– Удобно жить на свете, ни о ком не заботясь.
Как только слова сорвались с ее языка, графиня удивилась сама себе. Что такого есть в этом мужчине, что она без обиняков высказывает ему все напрямую? Обычно Мередит обдумывала свои слова.
