Лекция шла как обычно, первые ряды делали вид, что внимательно слушают, сзади все было куда интереснее, но Тома это не касалось. В этот раз он не слышал, о чем говорил профессор: словно в замедленной съемке, перед глазами в сотый раз подряд незнакомая девушка оборачивалась в его сторону. Память воспроизводила все с уникальной точностью: движение гибкой шеи, спадающий на лицо легкий завиток волос, мимолетный взгляд, в котором блеснул интерес, и руки, удивительно красивые, каждый жест которых, словно элемент танца, оставлял в пространстве невидимый след, тонкие линии, сплетающиеся в замысловатый узор. Том не мог отвлечься, он затаился и почти перестал дышать, боясь спугнуть видение. А девушка все оглядывалась и даже слегка нервничала, хотя Томаш не смотрел в ее сторону на самом деле, наслаждаясь тем, что запечатлело его воображение.
Он дождался, когда незнакомка вышла из аудитории, прижимаясь к своему бойфрэнду, обернулась напоследок, но ничего интересного, кроме парочки зубрилок на задних рядах, не увидела. Что-то весело крикнув остальным ребятам, влюбленная парочка растворилась в потоке студентов в холле университета. Томаш захлопнул книгу. Еще какое-то время он сидел неподвижно, пытаясь сосредоточиться, но голова утопала в иллюзиях и совершенно не откликалась на зов разума. Он встал и побрел к выходу. Дорога домой получилась невероятно длинной, вечер – абсолютно нескончаемым. Он пытался почитать что-то из знакомых и любимых произведений, но беспощадные героини романов обретали черты юной незнакомки. Ночь была просто мучительной – уснуть так и не удалось. Каждый раз, закрывая глаза, он словно попадал в другую реальность, заполненную только ей. Ничего, кроме нее.
* * *
Утро вышибло Тома из кровати. Он все-таки задремал на рассвете и во сне пытался дотянуться до руки этой девушки. Но она каждый раз ускользала, улетала, двигаясь по кругу, маня за собой, а Том все время отставал, чертова нога! Как же он хотел побежать быстро-быстро, чтобы успеть, но нога не слушалась, предательски волочилась и не позволяла притронуться к мечте. Он проснулся внезапно, от сильного толчка, оказалось – свалился на пол вместе с подушкой и одеялом. Левая нога ныла, будто на самом деле он бегал всю ночь. Совершенно измочаленный Том двинулся в душ. Свежий поток воды слегка привел в чувства. Это надо так вляпаться, черт побери! А главное, никаких шансов, никаких! Впервые тупая боль, вовсе не физическая, заполняла его до краев, он скатывался в пропасть и чувствовал себя абсолютно бессильным.
Том выключил кран и еще несколько минут стоял напротив зеркала. Капли медленно стекали по лицу, цепляясь за щетину. Сил бриться не нашлось. Он растормошил мокрые волосы, обмотался полотенцем и вышел из ванной. Выпитый залпом стакан воды на кухне прокатился по внутренним органам прохладной волной. Томаш вернулся в свою комнату, завалился на кровать и на этот раз крепко уснул, слава богу, без сновидений.
* * *
Когда Бьянка вернулась домой, чистые ботинки сына стояли на том же месте, что и вчера вечером. Страстная забота и бесконечная тревога за Тома выдрессировали Бьянку, словно сторожевую собаку. Она замечала каждую мелочь, миллиметровое отступление от логического хода событий. То, что Томаш пропустил учебный день, взволновало ее, и Бьянка, скинув туфли, моментально взлетела в комнату сына. Том спал, уткнувшись лицом в подушку. Задержавшись в дверях, Бьянка ощутила, как морозная дрожь поднимается от ступней вверх, растягиваясь по всему телу, на лбу выступили холодные капли. Плавными движениями, бесшумно переступая с ноги на ногу, она подошла к кровати и положила руку на лоб сына. Температуры не было, это точно. Бьянка раскопала под одеялом его руку. Надо же, когда она делала так последний раз, Том был еще совсем мальчишкой! Сейчас, глядя на взрослую мужскую ладонь, гораздо больше ее собственной, Бьянка почувствовала щемящую тоску и тяжесть в груди – а ведь мальчик стал совсем большой. Том зашевелился и перевернулся на бок. Лицо спокойное и расслабленное. Она провела рукой по щеке – колючая! И холодная. Руки тоже абсолютно нормальные, никаких признаков, просто паранойя. «Но почему же он спал в такое время и не выходил сегодня из дома? Просто устал? Да мало ли что! Каждое утро ему приходится вставать рано, чтоб успеть к первой ленте, вот и решил отоспаться сегодня за все время, – мысли будоражили сознание Бьянки, рождая все новые и новые доводы. Она сидела возле спящего сына и не могла оторвать взгляда. – Он вырос красивым парнем. Я наверняка влюбилась бы в него, будучи девчонкой-однокурсницей. А он такой застенчивый и практически ни с кем не общается. Стесняется своей хромоты. Как сложится его жизнь? Та часть жизни, в которой не будет меня, ведь когда-нибудь это время наступит…». Она поежилась, мысль о том, что рано или поздно придется расстаться с сыном, толкала ее в паническое отчаянье. Нет, она не может себе представить, как это! Конечно же, он будет где-то недалеко, может, даже останется здесь, в этом доме. А вдруг решит уехать? Да нет, нет же! Он не поступит так с матерью. Но когда-нибудь он встретит девушку, она станет его женой… Боже, нет, а если она окажется недостойной, если разобьет ему сердце? Как она, мать, переживет это? На Бьянку накатились воспоминания, когда отец искал ее в ночных забегаловках, а потом, отвратительно пьяную, перепачканную плохой едой и рвотой, тащил на себе в машину. И мать скулила от бессилия, отмывала, переодевала и дежурила долгие ночные часы у кровати, если вдруг что-то понадобится, а на утро покорно, сквозь слезы наблюдала, как дочь покидает дом, чтобы в грядущую ночь повторить все сначала. Бьянка сжалась, только сейчас она по-настоящему поняла, какую боль причиняла самым близким, самым дорогим людям, и ничего этого уже не исправить, не смыть морщины средством для снятия макияжа, не обновить память, не нажать «Delete», удалив всю мерзость из прошлого. И нет в запасе другой жизни, чтобы переписать историю заново.
– Привет, мам.
Бьянка встрепенулась. Том наблюдал за ней уже несколько минут. Мать выглядела очень странной, не то чтобы уставшей, нет, она будто утонула в раздумьях, погрузилась глубоко-глубоко в воспоминания.
– Ты в порядке?
– Я? Да! Я в порядке, конечно, в порядке. Вот пришла, а ты – спишь. Что-то случилось? Ты не был в университете.
Том подтянулся на руках и сел на кровати. Голова тяжелая, хотя он и проспал полдня.
– Вчера долго читал, совершенно не выспался. Сегодня одни лекции, можно и прогулять, – он усмехнулся, но Бьянка не почувствовала легкости в его словах.
– Ну что ж, – она взъерошила его непослушные волосы, – вставай, я приготовлю ужин, сегодня бабушка с дедушкой обещали заглянуть, если у деда спину отпустит. Ты бы звонил хоть иногда, они любят тебя, хотя у них не принято выставлять чувства напоказ.
Том кивнул.
– Да, я сейчас. Приведу себя в порядок.
Бьянка чмокнула его в лоб. «Холодный», – еще раз с облегчением отметила про себя. Отпуская руку сына, машинально перевернула ладонью вверх.
– Мам, ты что?
– Нет, нет, ничего, – она даже смутилась. – Ты совсем взрослый, совсем большой, я не ожидала, что это произойдет так скоро.
