Книга София - Павел Пирлинг

Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23

После первого посольства наступил перерыв, продолжавшийся несколько лет. Только в 1488 году на Дмитрия и Мануила Ралевых было возложено новое дипломатическое поручение в Италию. Оба брата принадлежали к греческой семье, поселившейся уже три года пред тем в Москве. На этот раз нужно было возвестить за границей о важном событии. В 1487 году, воспользовавшись смутами, происходившими в Казани, великий князь послал войско против татарского города, взял его приступом, низложил государя, враждебного русским, и возвел на его место верного союзника. Полное присоединение Казани было бы преждевременным. Иван удовольствовался тем, что наметил дальнейший путь для завоеваний, приняв титул великого князя Болгарского. И так как военный подвиг был славным, то он давал удобный случай гордиться им на Западе.

Ралевы были отправлены с этою вестью в Италию. После 70-дневного путешествия они прибыли в Венецию и были приняты сенатом 6 сентября 1488 года. Главная часть их речи была посвящена «великой победе, одержанной в июне 1487 года их королем (sic) над татарским государем, напавшим на него с 110 000 всадников».

Венецианцы, оказалось, удовлетворились этими неопределенными рассказами, не ища точнейших сведений. Оба Ралевы напомнили затем о своем греческом происхождении и выставляли себя самыми верными и самыми преданными слугами синьории, в знак чего, кроме мехов от великого князя, они предложили от своего собственного имени 80 соболей. За это каждому из них было подарено парчовое платье и 100 дукатов. Чтобы покрыть расходы, сенаторы продали соболей на аукционе. Из Венеции послы отправились в Рим. 18 ноября они присутствовали при папской мессе в Ватикане. Когда пропели «Слава в вышних Богу», папа Иннокентий VIII пригласил одного из них на ступеньки своего трона. Почетное место было ему назначено непосредственно за сенатором, представлявшим славное прошлое Рима. Церемониймейстер Borchard, сохранивший нам эти подробности, прибавляет, что посол был отправлен для того, чтобы выразить папе повиновение. Это сведение должно отметить. Читатель помнит, что Вольпе для вящего назидания зрителям дал формальные уверения в покорности папе. Не повторились ли здесь также эти двусмысленные выражения и не обнаружили ли греки в этом случае своей обычной изворотливости? Это могло бы объяснить благоприятное мнение, которое долгое время имело Рим относительно настроения Москвы.

Ралевы вернулись в Россию только в 1490 году, приведя с собою множество работников: каменщиков, оружейников, литейщиков и др. Между новыми пришельцами находился еврей доктор из Венеции, упоминаемый в летописи под именем Льва Жидовина, который, конечно, не предвидел печальной участи, ожидавшей его в новом отечестве. Лишь только он прибыл, его попечению был вверен Иван, сын великого князя от первой жены Марии. Это был молодой человек 32 лет, страдавший, как кажется, от подагры. Слишком уверенный в своем искусстве, Лев жизнью своею ручался за выздоровление больного, который, однако, умер, и доктору была отрублена голова. Три года спустя по возвращении Ралевых, в мае 1493 года, в Италию направляются грек вместе с русским, Мануил Докса с Данилой Мамыревым. В ноябре, когда они прибыли в Милан, в их честь была устроена охота в долинах Тессино. Она прекрасно удалась. Наоборот, брак Бианки Сфорцы с Максимилианом I был причиной неприятного происшествия. Послы Ивана отказались присутствовать на нем, чтобы не уступать первого места представителям Святой империи, Испании или Франции. У упорствующих не было недостатка в основательных причинах. Не говоря про знатность рода, утверждали они, наш государь более могуществен, чем короли Венгрии, Богемии и Польши, взятые вместе. Они остались непреклонными, но эта гордость нисколько им не повредила. Людовик Сфорца, опекун юного герцога миланского, остался доволен русским посольством и пожелал поддерживать сношения с Иваном. В Кремль даже должен был отправиться нарочный, посол Бокалино мантуанский, с целью сделать более тесными узы дружбы. Если это посольство и состоялось, то оно, во всяком случае, не оставило следов. 29 декабря 1493 года русские явились в венецианский сенат, а в следующем году они вернулись в Москву в сопровождении иностранцев, поступивших на службу великого князя. В числе их находился архитектор Альвиз и оружейный мастер Пиетро. Они явились кстати, чтобы пополнить пробел, образовавшийся со смертью Петра Антонио Солари (умер 22 ноября 1493 года). Он выстроил башню и стены и принял участие в постройке знаменитой Грановитой палаты.

В 1499 году Дмитрий Ралев снова получает поручение – отправиться в Венецию, Рим и Неаполь, но уж более не со своим братом, а с русским – Митрофаном Карачаровым. Выше мы воспроизвели верительные грамоты, которые они имели к папе, и двусмысленную переписку с маркизом мантуанским. Торговля доставляла им затруднения, даже в венецианской таможне были удивлены их громадной кладью. 11 марта 1500 года они присутствовали в Риме в консистории, где Александр VI проповедовал Крестовый поход против турок. По возвращении в Венецию, будучи приглашены на торжественную процессию, они отказались в ней принимать участие, как только почетное место было предоставлено французам. Синьория не заявляла претензий по этому поводу и выказалась сговорчивой. Нужно было щадить предполагаемых союзников против ислама. Предпочли говорить с ним об этом горячем вопросе и возбуждать их мужество для войны с турками; в таком смысле было сочинено письмо к Ивану. По поводу этого посольства обнаружилось национальное соперничанье, проявлявшееся в последующие века: Литвин проезжал по Италии в то же время и повсюду оспаривал московские рассказы.

Таковы приблизительно посольства, которые Иван III отправлял в Италию. Траханиот тоже был в Риме, только неизвестно, при каких обстоятельствах. В общем, русские могли себя поздравить с приобретениями: Фиораванти, Солари, Дебосси оставили продолжительные следы своего пребывания; Кремль обязан им своими лучшими зданиями, в которых часто византийский стиль соблюдается только внутри, между тем как снаружи выступает влияние Возрождения. Политика оставалась в стороне; в этом отношении Ивану не на что было надеяться от Италии, и он, в свою очередь, не торопился предлагать услуг против турок.

Дипломатические миссии русских с Австрией и в другие места слишком известны, чтобы стоило к ним возвращаться. Эти разнообразные сношения не мешали великому князю устремлять взор на Византию. В его царствование можно заметить начало восточного вопроса.

Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23