Она скажет Олегу, что жизнь без него для нее невыносима, что она погибает без него. Она верила, что он изменит ситуацию, сняв эту ноющую боль. Он возьмет ее за руку и скажет: «Ты должна знать, что я есть, должна чувствовать, что я всегда буду с тобой, и в твоей жизни никогда больше не будет одиночества».
Глава 11
Небесно-голубой «Bentley» для обаятельной девушки
Почему у меня сегодня с утра такое ужасное настроение? С самого утра я был не в духе. Может быть, я отравился? Вроде нечем было. Поданный вчера на ужин салат был, как всегда, свежим и хрустящим. С утра Антон давал мне парную телятинку, но мне не захотелось есть. Вот он и забеспокоился, даже взял меня к себе. Вообще-то он нечасто так поступает. Я склонен думать, что когда он видит, что мне очень тоскливо, он берет меня к себе. Но если быть честным, а я именно таков, в основном мы вместе работаем, когда у него хорошее настроение, и ему хочется с кем-нибудь им поделиться. Признаюсь, я очень люблю бывать у него в кабинете. Чтобы мне было комфортно, Антоха пожертвовал для меня одним из своих офисных шкафов, и устроил из него небольшой кабинет для меня, вытащив полки и положив шкаф на пол. Я оценил его поступок. Антоха – не жмот, он – настоящий друг. Мне очень нравится быть в курсе того, что происходит в ресторане, и он это знает. В наш век, когда наличие или отсутствие информации определяет победителя, я просто не могу находиться в информационном вакууме. К тому же отсюда, из кабинета, у меня есть больше возможностей следить за Марго. Антон мне по-прежнему не верит, но с тех пор, как он втюрился в эту московскую Дудкину, Марго бесится, как дикая кошка. У меня какое-то дурное предчувствие, что добром это не закончится, но я не буду думать о плохом.
Ой, я припомнил один забавный случай. Представьте себе картину маслом: Тоха работает, я дремлю неподалеку, и вдруг нашу созидательную идиллию нарушает Андрей Васильевич, шеф службы безопасности Антона Малова. Конечно, предварительно постучав, он размашистым, словно на плацу, шагом вошел в кабинет.
– Антон Сергеевич, разрешите?
– Что-то случилось? – забеспокоился Антон.
– Захаров, со склада. Вот, полюбуйтесь на него, – и он сделал шаг в сторону, дав возможность Антону увидеть завскладом, который был пьян в муку мелкого помола, но еще как-то стоял на ногах.
– Вчера привезли химикаты для обработки склада, ну, всякую отраву от мышей, крыс, – рассказывал Андрей Васильевич со свойственной всем военным обстоятельностью и темпом рапорта. – Захаров разгружал, я проследил, приняли точное количество по накладной. Сегодня прихожу: одной упаковки не хватает, а этот тип мертвецки пьян.
– Николай, – обратился к завскладом Антон, – какие проблемы с отравой? Где упаковка?
Захаров молчал, тупо смотря перед собой.
– Ты что, ее домой взял для любимой тещи, или просто сам употребил? Экономишь деньги на кайфе, что ли? – злорадно поинтересовался безопасник.
Захаров молчал. Я решил, что мужик решил поиграть в партизан.
– Захаров, скажи, ты хоть понимаешь, кто перед тобой сейчас сидит? – продолжал допрос экс-подполковник Бодров. Он указал на Антона, справедливо полагая, что вид начальника должен привести супостата Захарова в чувства.
Завскладом ожил, оторвал взгляд от своих коленей, посмотрел на Малова и уверенно сказал:
– Президент. Владимир Владимирович Путин.
Мы все втроем взглянули на портрет второго президента России, висевший на стене за спиной Антона.
Я весь сотрясался от хохота. Потом я взглянул на хозяина: тот тоже едва сдерживал смех, но потом громко расхохотался:
– Хорошо, Андрей Васильевич, видно, сегодня мы ничего от него не добьемся. Пусть он проспится, а в понедельник с ним поговорим, – придя в себя, распорядился Антон. – У меня совсем нет времени сегодня выслушивать этот пьяный бред. Я еду в аэропорт.
Андрей Васильевич недоуменно подняла брови.
– Сегодня на выходные к нам прилетает Полина Дудкина – та журналистка из Москвы, которая была у нас на открытии, – торопливо объяснил Антон.
Он поднялся, давая всем понять, что аудиенция закончена.
– С кем из водителей поедете? – осведомился наш бдительный страж, за шиворот поднимая со стула обмякшего завскладом.
– Сам поеду за рулем. Пусть кто-нибудь из ребят подгонит мою машину к ресторану.
– Какую машину возьмете? Черную или этого, голубого? – уточнил Андрей Васильевич, ведь Антон недавно купил небесно-голубой «Bentley».
Ему хотелось, чтобы всегда можно было выбрать машину под настроение.
– Пожалуй, я поеду на «Bentley», – задумчиво сказал Антон.
– А мне кажется, черный «Мерседес» будет солиднее, ведь важная гостья, – осмелился предположить подполковник в отставке.
– Согласен, пусть будет черный, – кивнул Антон. – Нет, все-таки «Bentley» будет больше соответствовать случаю.
Внимательно посмотрев на него, я понял, что мой хозяин придает большое значение предстоящей встрече.
– Антон, а ты привезешь ее ужинать сюда? – негромко спросил я, когда Бодров вышел из кабинета.
– По крайней мере, здесь я точно уверен, что все пройдет нормально; по крайней мере, здесь никто никого не отравит. Ты думаешь, стоит удивлять ее где-нибудь в другом месте? – спокойно собираясь, ответил он.
– Не знаю, – задумчиво сказал я. – Здесь вы сможете спокойно поговорить, ведь тебе хочется сказать ей что-то важное.
Меня потянуло на откровения, а в животе от упоминания об отравлении неприятно заурчало. Может быть, я и правда отравился?
– Алик, ты – не маленькая бразильская ящерица, а просто дедушка Фрейд! – засмеялся Антон. – С тобой можно общаться, как с психом-аналитиком. И как ты все понимаешь, что у людей происходит?… А, наверное, в Бразилии даже игуан выращивают у телевизоров с сериалами, иначе откуда у тебя такие обширные познания в психологии?
– Антон, совсем ненужно меня обзывать. Ты меня извини, но надо быть совершенно бесчувственной рептилией, чтобы тебя не сдуло твоей готовностью к решающей схватке. От тебя разит предчувствием победы как от бравого вояки перед наступлением.
– Друг, знаешь, у меня просто крышу сносит, – сев в кресло, неожиданно признался Антон. – Я очень хочу с ней встречаться. Меня магнитом тянет к ней. Я – как будто наркоман: я чувствую, где будет кайф.
– Может быть, ты излишне драматизируешь? – тактично предположил я. – Она же – всего-навсего обаятельная девушка…
– Может быть, ты и прав, посмотрим. Но я сейчас думаю, что настало время; мне стоит с ней поговорить открыто, объяснить, что я чувствую.
– Обоснуй, – потребовал я.
Он смутился.
– Извини, Алик, давай как-нибудь в другой раз, хорошо?
Я пару раз стукнул хвостом. Хотелось бы пожать плечами, да гребешок мешает.
