Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
Катя знала Иру добрых семь лет. В этой яркой, энергичной спортивного вида блондинке было все, чего как раз не хватало ей самой. Хлеб насущный доставался капитану Гречко очень тяжело. Но этот золотоволосый капитан не унывал, не падал духом и даже находил в себе силы подбадривать других.
Ира все дела вела на «пять». Ее дела практически не возвращались из суда на доследование. И форму милицейскую, которую женщины — сотрудницы ОВД частенько игнорировали, она носила не только профессионально, но и с каким-то особым офицерским шиком. И стреляла она преотлично.
Кате вспомнилось, как шесть лет назад Ира, тогда еще тоненький и тихий лейтенантик, повергла в столбняк инспектора по огневой подготовке на стрельбах в Мытищах. При проверке результатов оказалось, что Ирина мишень трижды поражена «в девятку». Ире дали еще патронов, и она спокойненько снова засадила все в «яблочко». Дали еще — снова тот же результат.
С тех пор ее постоянно дергали на разные соревнования. И даже знаменитый Сверчков — «соколиный глаз» московского РУОПа не смог обойти ее больше чем на пол-очка.
— Вздохни немножко, — сказала Катя. — Обед у тебя не занят?
— Нет, раз ты приехала, — Ира взглянула на часики. — У меня в три опознание по грабежу на улице Победы. Там понятых еще надо отловить.
— Слушай, насчет Победы, — Катя вспомнила свое обещание Павлову. — Там сейчас дачи не сдают, не знаешь?
— Оттуда уже почти всех выселили.
— Жалко. Меня тут один человек насчет дачи попросил узнать.
— А зачем на Победу? — Ира придвинула к себе телефон. — Мы сейчас позвоним Караваеву Леше. Он же Братеевку обслуживает! Это ж одно из лучших дачных мест Подмосковья. И канал близко, и яхт-клуб, и до станции рукой подать. Ты что, про Караваева забыла, глупенькая?
— И правда. Только что мне помнить? — Катя хитро улыбнулась. — Это твоя палочка-выручалочка.
Леша Караваев, оперуполномоченный Каменского ОВД, давно и безнадежно был влюблен в Иру Гречко. Об этом в отделе знали все и тихонько хихикали по углам. Караваев сам об этом рассказывал во время посиделок, когда розыск шумно отмечал на природе удачно проведенную операцию или задержание ОО — особо опасного.
Роняя на дюжие плечи товарищей скупые мужские слезы, он клялся в любви к «жестокой» и все собирался, точно Грушницкий, ехать на Кавказ — в Чечню, под пули сепаратистов, чтобы «не видеть той, что разворотила его сердце, точно афганская пуля» (Караваев был поэт и любил цветистые выражения).
Кокетливый разговор с влюбленным опером закончился удачно. Караваев сказал, что вроде есть дача на примете и вроде недорогая, но дотошно допытывался, о ком так хлопочет Ира.
Пришлось вмешаться Кате, и он сразу успокоился.
— Я разузнаю все. Ты до каких у нас будешь? До самого вечера? С Ирой будете работать? Ну, так я к вам часиков в шесть загляну. Заодно и расскажу все.
— Обрадовался наш герой, — засмеялась Катя. — А он вообще-то ничего, забавный.
Гречко только улыбнулась и достала пудреницу. Тут в кабинет вошел молодой парень — его Катя не знала, новенький, наверно.
— Ир, я пленку проявил по выходам на место. Ты просила сразу показать.
Катя поняла, что это криминалист, и поднялась.
— Я к Сергееву. А потом приду в ЭКО.
Дверь в кабинете начальника Каменского розыска , была распахнута настежь, дабы выгнать в коридор клубы сизого сигаретного дыма. А Колосова уже и след простыл.
— Уехал пинкертон, — ворчал Сергеев, вытряхивая пепельницу в окно. — Убыл, так сказать. Нечем нам порадовать начальство.
— Значит, личность мальчика так и не установлена? — Катя достала блокнот и ручку.
— По без вести пропавшим программу прогнали, нашу и областную, — без толку.
— А отдел по несовершеннолетним что говорит?
— Что! — Сергеев хлопнул ладонью по столу. — Во где у меня спецы наши молодые! Всю эту зелень саму еще за ручку надо водить. Ничегошеньки не знают эти девочки-педагогички. А Строева — ну, помнишь ее, при тебе она инспектором была, сейчас начальник отдела, как назло, в отпуске! Была б здесь, в городе, — тут же бы пришла, глядишь, и нашелся бы конец веревочки. А она к родственникам в Сибирь укатила. Туго мне без «стариков», Кать. Ох как туго! Без всех наших, кто лет семь-десять в этой каше поварился.
— Так учить молодых надо, Саш, — заметила Катя. — И мы с нуля начинали.
— Учить! Некогда мне учить, дорогуша. У меня каждый день — ЧП. Сверху только и слышно: давай, давай. Где раскрываемость, где результаты? А с кем мне эти результаты давать? С моим детским садом?
Катя хотела что-то возразить и посоветовать показать портрет мальчика по кабельному телевидению, как вдруг дверь кабинета открылась. Быстро вошла Ира. В руках она держала пачку фотографий.
— Саш, у тебя машина свободная есть? — спросила она тихо.
Сергеев недовольно засопел.
— Тебе ж понятых Селезнев доставит. Уйма времени еще, чего горячку пороть?
— Я не о понятых. Мне надо съездить в морг.
— Зачем?
Ира положила на его стол снимки. Катя вытянула шею, стараясь разглядеть, что на них изображено.
— Кажется, я его знаю… этого мальчика со свалки… видела уже. — Ира тяжело оперлась о спинку стула.
Катю поразило, как изменилось ее лицо: всего десять минут назад, когда они болтали о дачах и Караваеве, оно лучилось лукавством и радостью, теперь же выглядело серым, точно пеплом подернутым, усталым, подурневшим.
Сергеев взял со стола ключи от машины и быстро повел их во двор, где стояли розыскные синие «Жигули».
— Я в ЭКО снимки с места происшествия увидела. Впервые. И кажется мне… Но погодите, дайте сначала убедиться. — Ира не хотела гадать.
Сергеев и Катя понимали ее и праздных вопросов не задавали.
* * *
Каменский морг занимал одноэтажный флигель на задворках городской больницы. Домик был заново оштукатурен и окрашен в ядовито-желтый цвет. Под окнами его цвели буйные кусты жасмина. На каменных, заросших мхом ступеньках грелась на солнцепеке пестрая кошка.
Катя на секунду задержалась в дверях. Это тихое место, эти солнечные блики на стеклах, эти усеянные звездочками цветов склоненные до земли ветви, эта тишина… Кладбищенская тишина. Аромат жасмина смешивался с запахом формалина, ползшим из открытой двери. И еще с каким-то запахом: липким, сладковато-тягучим, тошнотным…
Катя опустила взор, прошмыгнула внутрь. Стены, стены. Вытертый коврик-половичок привел ее к белым дверям. Она робко открыла их. Сергеев и Гречко стояли посреди зала, главное место в котором занимали столы, покрытые чем-то оцинкованным и блестящим. Много было столов. И желобки на них имелись для стока… Этот вот стол пустой, тот тоже, а там дальше что-то белое, белое и красное. Катя быстро отвернулась. Увидела бледное лицо Иры, а за ней тоже белое пятно — халат патологоанатома Бодрова — Карпыча.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 126
