— Мы — взрослые люди. К чему формальности? Ведь мы желаем друг друга…
— О да! Да! Я желаю вас! — воскликнул Завьялов. — А вы? Можете ли вы ответить мне взаимностью?
— Да! — воскликнула Ольга Викторовна. — Идемте в спальню… Но я отослала Дашу… Вы поможете мне с платьем?
Сергей Львович тотчас начал расстегивать многочисленные крючки дамского туалета, и наконец они были повержены. Платье упало на пол. Ольга Викторовна стояла перед ним в одном корсаже и тонкой нижней юбке.
Сергей Львович ощутил, что более не может терпеть: его естество так и рвется в атаку. Он подхватил женщину на руки и устремился со своей добычей в спальню.
Пока Завьялов в спешке снимал костюм, развязывал галстук и скидывал рубашку, Ольга Викторовна сняла нижнюю юбку, но, увы, от корсажа, зашнурованного на спине, она так и не успела освободиться.
Ольга Викторовна не отставала от своего партнера, отдавшись безумным чувствам. Она обвила его ногами:
— Ну давай же, Сереженька… — подбодрила она его. — Но только не спеши…
Сергей Львович с наслаждением вошел в партнершу, та издала глубокий сгон: сказались два года вдовства. Ей было немного больно.
— Что с тобой? — порывисто дыша, спросил Завьялов.
Она обняла крепче партнера и начала стонать уже не от боли, а от удовольствия.
10
Волосы Ольги Викторовны разметались по подушке, подобно длинным золотым нитям. Она мирно спала. Сергей Львович открыл глаза и с обожанием посмотрел на свою возлюбленную: «Боже мой! Неужели это свершилось? Я — счастливейший из смертных, которому довелось обладать столь прекрасным сокровищем…»
Неожиданно дверь распахнулась, в спальню, как вихрь, влетела Даша. Она круглыми глазами посмотрела на хозяйку и Сергея Львовича, его присутствие не вызвало у нее ни малейшего удивления.
— Что случилось? — спросил Завьялов.
Даша учащенно дышала, приходя в себя от быстрого бега. Ольга Викторовна проснулась.
— Что такое? Сергей, ты уже не спишь? — Она увидела горничную. — Даша? Я же отпустила тебя до десяти утра. Что, уже десять? — недоумевала госпожа.
— Ольга Викторовна! — наконец вымолвила Даша, немного переведя дух. — Николай Николаевич разбились!
Ольга Викторовна буквально подпрыгнула на кровати.
— Как? Когда? Что с ним?
— Из имения приехал посыльный, говорит: сильно убился…
— О! Господи! За что? — воскликнула графиня и бросилась с кровати в гостиную. — Быстро одеваемся и едем!
Сергей Львович, едва очнувшийся ото сна, растерянно наблюдал за происходящим: «Ничего не понимаю. Еще ночью она стонала подо мной от безумной страсти, теперь же бежит к другому! Что за женщина?!»
Он встал и накинул женский халат, предупредительно протянутый Дашей.
— Сударыня! — обратился он к метавшейся любовнице.
— Ах, Сергей, оставьте меня, умоляю! Не до вас…
— Ах, значит, не до меня! Вы бежите из постели, которая не успела остыть после бурной ночи, и направляетесь к другому мужчине. Неужели я лишен права знать: к кому?
Ольга Викторовна не обращала на речи любовника никакого внимания. Она умылась, Даша начала приводить ее прическу в порядок.
Сергей Львович окончательно распалился:
— Так я для вас — пустое место, несмотря на то что произошло между нами?
Даша от волнения уронила расческу. Сергей Львович в дамском халате продолжал метаться по номеру.
— Сергей, успокойтесь, — урезонила его графиня. — Уверяю, ваша ревность беспочвенна.
— Да что вы? — наигранно удивился тот. — В таком случае скажите: кто этот Николай Николаевич?
Даша не выдержала и уже открыла рот, чтобы все объяснить, но Ольга Викторовна ее вовремя остановила.
— Даша, неси мое дорожное платье и поменьше болтай.
Сергей Львович окончательно рассвирепел, он собрал свои вещи и прямо в халате направился в свой номер.
— Ах, ваше сиятельство Ольга Викторовна, — сокрушалась Даша. — Какой мужчина! Как он вас ревнует! Это любовь!
Ольга Викторовна не обратила на ее слова внимания.
— Вели закладывать карету. Завтракать не стану!
* * *
Через пятнадцать минут карета графини Морозовой-Ремизовой неслась в имение кузины Милошенковой. Спустя час бешеной гонки по владимирским дорогам, измученная Ольга Викторовна буквально упала в объятия кузины.
— Душа моя, устала? — сокрушалась госпожа Милошенкова.
— Наталья, прошу тебя, скажи, что с моим сыном? Отведи меня к нему!
— Да, ради Бога, Ольга! Успокойтесь! Ничего страшного: все позади! Николенька упал с лошади, когда та перешла на галоп. Поверьте: он больше испугался, нежели ушибся.
Но Ольга Викторовна неумолимо настаивала:
— К нему, срочно!
Госпожа Милошенкова только пожала плечами:
— Как изволите. Небось с утра еще и не завтракали?
Ольга Викторовна ничего не ответила, быстро направившись в комнату сына. Тот лежал на постели, обложенный подушками, и при виде маменьки театрально застонал:
— Маман! Где вы были? Я тут чуть не умер!
Несчастная мать, терзаемая угрызениями совести, оттого что пока она наслаждалась любовными утехами, ее единственное чадо чуть не убилось.
Она присела на кровать, развязывая шляпку и снимая перчатки.
— Как ты мой золотой? Что у тебя болит?
— Все! Руки, ноги, голова!
— Ах! — Ольга Викторовна всплеснула руками. — Ему нужен опытный доктор!
— Не волнуйтесь, — вмешалась кузина, — его уже осмотрел мой личный врач.
— Это немец, Фридрих Карлович? — уточнила графиня.
— Да, он…
— Что ж, он действительно прекрасный доктор ему можно доверять. Что он говорит?
— Маменька! Этот мерзкий немец сказал, что я практически здоров, якобы у меня — лишь несколько синяков! — возмущался Николенька.
— Так оно и есть! — подтвердила кузина.
— Вы все хотите моей смерти! Вам плевать на меня! Где вы были, маменька? — наседало наглеющее чадо.
Наконец, кузина не выдержала:
— Ольга, умоляю, вам надо успокоиться и поговорить с Фридрихом Карловичем. Он все вам объяснит!
Услышав такое, Николенька начал метаться на кровати, словно припадочный:
