Девушка невольно охнула, ее непроизвольно затрясло. Все существо Патриции лихорадочно откликнулось на прикосновение к твердым мускулам, на тепло мужского тела, на его близость. В голове вихрем пронеслись совершенно незнакомые ощущения, и она застыла в полном смятении. Ее разрывали совершенно противоречивые побуждения: одновременно хотелось броситься Шеллу на шею, прижаться изо всех сил и бежать куда глаза глядят.
Для воплощения в жизнь планов мести идеальным было бы, разумеется, обхватить голову Шелла и притянуть к себе, прильнуть к нему всем своим страждущим телом. Однако почему-то девушка все больше склонялась к тому, что удрать было бы гораздо безопаснее. Впрочем, какая ей грозит опасность, если она поведет игру по своим правилам?
Единственная трудность заключалась в том, что неплохо было бы не забывать об этих правилах. Тело Патриции, все крепче прижимавшееся к Шеллу, похоже, никаких правил соблюдать не собиралось.
В голове у девушки все смешалось окончательно, но тут Шелл сам пришел ей на выручку.
— Стоять! — скомандовал он.
Уступив неожиданному рыцарскому порыву, Шелл криво усмехнулся и с сожалением пожал плечами. Все могло бы быть так просто, — она ведь сама практически вешалась ему на шею. И все же...
Удерживая в одной руке бокалы, Шелл ухитрился отлепить от себя повисшую на нем няньку своей малолетней дочери и, придерживая ее на некотором расстоянии, повел на террасу к бифштексам, которые в ожидании их уже наверняка остыли и стали жесткими, как подошва.
Когда она на него навалилась, Шелл пережил одно из самых непреодолимых искушений в жизни. В какой-то момент он задумался, не сделала ли она это нарочно. Ведь угораздило же ее отправиться в дальний угол сада, а это можно было расценить только как предложение последовать за ней. С другой стороны, возможно, все дело лишь в том, что она слишком поспешно вылакала все это вино.
В конце концов, Шелл все же решил, что всему виной спиртное. Очень уж ему не хотелось плохо думать об этой девушке. И он лишь покрепче ухватил ее за талию, — на ногах она уже держалась нетвердо, а ему вовсе не улыбалось, чтобы юная леди растянулась во весь рост на дорожке.
В сложившейся ситуации он предпочел бы вовсе до нее не дотрагиваться. Это было слишком суровым испытанием для его самообладания. Вот если бы она была трезва, как стеклышко и полностью осознавала, что делает, тогда другое дело.
Шелл живо представил себе, что могло бы произойти тогда, однако видение было слишком большим искушением, и он решительно прогнал его. Поддерживая девушку, он усадил ее за садовый столик и отправился за мясом.
Желание сжать Пат в объятиях было всепоглощающим, такого он не испытывал в своей жизни уже давно — наверное, с первых юношеских порывов, когда все существо его неотступно тянулось к познанию сладких тайн женского тела.
Однако Шелл знал, что ничего такого делать не станет. Когда он, наконец, сможет обнять Пат, она должна полностью отдавать себе отчет в том, что делает, и каковы могут быть последствия этого шага. Шелл вовсе не желал, чтобы ее сознание было при этом затуманено необдуманно принятой чрезмерной дозой алкоголя.
Кроме того, напомнил он себе, была еще одна — альтруистическая — причина интересоваться этой очаровательной женщиной. Ему ведь надо добиться от нее признания в том, почему ей понадобился дополнительный заработок, а для этого необходимо, чтобы она стала ему доверять. Однако стоит дать волю неожиданно разыгравшимся гормонам, схватить ее в объятия, покрыть поцелуями ее лицо — и пиши пропало, он потеряет доверие Пат раз и навсегда.
Нет, еще слишком рано. Конечно, Патриция была старше и опытнее своей сестры, к тому же она не так наивна... И когда она испуганно ахнула, нечаянно прикоснувшись к его телу, Шелл сразу понял, что девушка так же остро реагирует на него физически, как и он на нее. Ведь от этого мимолетного прикосновения оба они тут же занялись пламенем.
И тем не менее, торопить события Шелл не собирался. Чутье подсказывало ему, что дальнейшие отношения с этой девушкой могут оказаться в высшей степени интересными, даже более того. И у него не было ни малейшего желания рисковать и все испортить собственной дурацкой поспешностью.
К счастью, мясо не успело окончательно превратиться в кусок резины, а салат оказался просто превосходным. Шелл налил себе вина и предложил Пат выпить еще, однако девушка покачала головой, прикрыла рукой свой бокал и с лукавым блеском в глазах заметила:
— А готовите вы весьма посредственно. Кстати, интересно, почему это мужчины считают приготовление мяса на углях занятием вполне достойным, но предпочтут лучше умереть, чем встать у кухонной плиты или почистить картошку?
— Не стоит делать обобщений. — Глаза Шелла поверх бокала сверкнули ответным лукавством. — Не всякая женщина лучше меня управится у плиты или даже, например, у кухонной раковины. Я, кстати, начинал с тушеных овощей для Мэри, а теперь, — хотите, верьте, хотите, нет, — могу запросто приготовить обед из четырех блюд на шесть персон.
Патриция была готова в это поверить. Не потому что считала его неспособным солгать, — наврал же он с три короба бедняжке Дане, — и не потому, что его улыбка была такой обезоруживающей и невероятно сексуальной, и Пат совсем растаяла, нет, причина была другой: несмотря на то, что, судя по рассказам, Шелл был богат, как Крез, он совершенно не кичился своим богатством. Это вызывало у девушки невольное уважение.
Например, дом в окрестностях Лоренса, который она по настоянию Шелла осматривала днем вместе с ним, был воплощением достатка и безупречного вкуса. Сверхсовременный, окруженный безукоризненно ухоженным парком, он на каждом шагу дышал роскошью и комфортом. Причем отнюдь не кричащей роскошью, все было тщательно завуалировано. Патриция про себя подумала, что дом подходит ему идеально, и Шелл, не теряя времени, свяжется со своим адвокатом насчет подписания контракта.
Однако, к ее удивлению, Шелл, проведя Мэри сквозь скользящие стеклянные двери из просторной библиотеки в огромную оранжерею с куполообразным потолком, заметил:
— Все это, конечно, весьма современно, настоящий авангард, однако не ощущается домашнего уюта. Здесь не побегаешь и не повозишься, правда, детка?
В общем, к несчастью, Пат была вынуждена признать, что и в кухне он вполне способен управиться так же ловко, как управлялся со своей дочуркой. Девушке это было неприятно: не хотелось обнаруживать в Шелле никаких положительных качеств. Она должна ненавидеть его от и до, а тут приходится невольно уважать какие-то черты характера.
А впрочем, какая разница. Может, в нем и есть что-то хорошее, но это все равно не изменит того, что он натворил.
Теперь Шелл наклонился вперед, положив загорелые руки на грубо отесанную поверхность садового столика и небрежно вертя в сильных длинных пальцах тонкую ножку бокала. Выражения его лица Патриция разглядеть не могла, — на сад быстро опускались сумерки, — однако голос мужчины звучал тепло и как-то очень интимно.
