— Морис, тебе правда нравится?
— Очень!
— …А после свадьбишного путешествия он ее топором зарубил. Взревновал, говорили, к экскурсоводу.
— Мэгги, скажи ей, чтоб не говорила ужасов.
— Причиндалы брать будете?
— Кого?
— Аксессуары она имеет в виду. Будем. Дейзи, милая, ты расплатилась? Тогда я жду тебя в машине.
— Интересный у вас жених, мисс Сэнд. А какое колечко он вам подарил?
— Самое лучшее! Спасибо и до свидания.
— Прощайте.
— Что?
— Я говорю, к нам положено один раз приходить — и на всю жизнь. Так что прощайте.
— Прощайте…
Мэгги застеснялась и с ними вместе ехать отказалась. Морис довез Дейзи до дома и помог донести пакеты до двери, однако зайти отказался. Дейзи немедленно насупилась и прямо заявила, что думает по поводу его поведения.
— Знаешь, Морис, если бы не предстоящая свадьба, я бы решила, что ты меня избегаешь. Честное слово, это даже странно…
В следующий момент Морис притиснул ее спиной к запертой двери. Дейзи пискнула и вытаращила глаза. От любимого пахло мятой, хорошим одеколоном и еще чем-то, смутно напоминающим одеколон по составу и мяту по аромату. Интимно-хриплый голос заставил коленки послушно подогнуться и потек сладкой отравой по жилам.
— Я боюсь не удержаться, глупая! Ты слишком сильно меня возбуждаешь, малышка. Я не сплю ночами и то и дело принимаю холодный душ.
— Хо… холодный душ? А зачем?
— А вот сейчас покажу!
В следующий момент Морис забрал у нее ключи, одним махом отпер дверь и втолкнул Дейзи в прихожую. Здесь он отшвырнул пакеты в одну сторону, ключи — в другую, завалил девушку на ковер и стал срывать с нее одежду. Одновременно он пытался расстегнуть брюки, и выходило это все до того непристойно и глупо, что Дейзи все больше костенела в жарких объятиях, вместо того чтобы отдаться, так сказать, буре страстей.
Ей опять было больно, и она сдержалась только потому, что не хотела обижать Мориса. Закусила губу, заставила себя обнять его, сухими губами ткнулась куда-то в шею — и тут же отстранилась, почувствовав на губах капли его пота. Еще через пару минут все кончилось, и тяжело дышавший жених сообщил, что она — потрясающая. Дейзи томно (по возможности) вздохнула, кое-как привела в порядок остатки одежды и проводила своего страстного возлюбленного. Потом вернулась в разгромленную прихожую, морщась от боли уселась на ручку кресла и задумчиво уставилась в стену.
Выводы намечались неутешительные. Даже элегантный джентльмен Морис потерял голову и вел себя, как изголодавшийся тигр, а она — она опять ничего особенного не почувствовала. Если не считать того, что ей снова было больно. И, в общем-то, неприятно.
Проклятие, она и в самом деле ничего не чувствовала! Дейзи вдруг охнула и подалась вперед. Как странно получается — с того момента, как Морис и она… ну, короче, с того самого момента ей ни разу не снились неприличные сны. А ведь она еще помнила, в какое возбуждение они ее приводили! В тех снах Морис был соблазнителен и любим, она его хотела всем сердцем и — что еще важнее для эротического сна — всем телом. Их страсть была действительно жаркой, а наслаждение — почти реальным. Да что там — почти! Реальным! Ведь Дейзи несколько раз просыпалась обессиленная и счастливая, словно и впрямь провела ночь с любовником.
И вот приходит настоящий Морис, и все, как в сказке, движется к законной свадьбе, и жених красив и сексуален, вон, даже до комнаты от страсти дойти не успел, — но только сама Дейзи больше ничего не испытывает, ничегошеньки. Словно исполняет некую повинность, связанную с, скажем так, физическими упражнениями.
Озарение было ярким и четким, как вспышка в фотоаппарате! Причин две. Одна — общая. Она заключается в том, что физиологически Дейзи стала женщиной, а психологически осталась девчонкой. Вторая — куда более печальная. Дейзи — фригидна.
Ну… либо все всю жизнь врут про страсть и любовь, почем зря.
И даже на одну секундочку, на один краткий миг Дейзи Сэнд не заподозрила, что причина может крыться совсем в другом. Конкретно — в ее светлокудром и зеленоглазом красавце-женихе. О нет, Дейзи Сэнд об этом не подумала, напротив, она преисполнилась жалости к Морису, которому приспичило влюбиться в такую холодную и бесчувственную дурочку. Дейзи смутно казалось, что Морис должен из-за этого страдать, и потому она немедленно забыла о своих неприятных ощущениях и самозабвенно принялась жалеть Мориса.
Морис лихо свернул в неположенном месте и торопливо выключил газ. Полицейский уже шел к машине, но мистер Эшкрофт успел выйти из нее и даже запереть дверь. Коп успел только приложить два пальца к фуражке, а симпатичный парень в хорошем костюме уже улыбался жемчужной улыбкой.
— Я виноват, сержант, и готов оплатить любой штраф. Выпил мятного ликера, целую рюмку, вот только что. Мы с моей девушкой решили пожениться.
Быстрый взгляд в права решил дело.
— Поздравляю, мистер Эшкрофт. Надеюсь, сыну нашего конгрессмена не надо напоминать о правилах вождения и недопустимости принятия спиртного? До завтрашнего утра вам придется воздержаться от выезда из дома самостоятельно.
— О, разумеется, сержант. Я бегу обрадовать маму и позвонить отцу. Они обожают мою невесту и давно ждали этой помолвки. Больше не повторится, сержант, даю слово.
— Всего доброго, сэр.
— Всего доброго и спасибо.
Коп величаво удалился, а Морис с жалостью бросил взгляд на машину. Теперь придется посылать кого-то за колымагой, а самому брать такси. Ну да ладно.
Проклятие, если бы не пара коктейлей, он бы просто не смог. Он совершенно ничего не чувствует насчет этой балаболки. С другой стороны, не может же он каждый вечер напиваться? Надо что-то придумать. Возможно, ей понравится порнуха? В клубе можно взять несколько свежих кассет. Кстати, балаболке это только на пользу, потому что она продолжает оставаться бесчувственным бревном.
А я молодец. Экспромт получился на славу. Море страсти, сдавленное рычание голодного самца… Эх, то ли дело со Стеллой, которая давала и в лифте, и в машине, только подмигни. А Хелен? Надо ей позвонить, хулиганке, взбодриться перед тем, как он наденет, ха-ха, супружеское ярмо.
Ничего. Свадьба совсем скоро, потом Гамбс займется делами, а они улетят на Багамы, ну а потом — потом будет вполне достаточно исполнять супружеский долг, скажем, три раза в месяц. Или два. Хорошее число, раз в две недели… нет, на первое время надо бы почаще…
— Мори, детка, у тебя усталый вид.
— Привет, ма. Это потому, что я устал. Слушай, надо что-то придумать с кольцом. Я в этом не разбираюсь.
— Все-таки деревенщина есть деревенщина. Джессика могла бы и позаботиться о достойном приданом для дочери. Впрочем, у нее вряд ли имеются ФАМИЛЬНЫЕ драгоценности. Разве только семейная буровая вышка?
