– M-да, Рим, – не скрывая иронии, произнес он.
– Вернее, то, что от него осталось, – ответила женщина и опять хихикнула.
– Спасибо вам, синьора. Кому я обязан…
– Я графиня Маргарита дельи Камин.
Теперь Эцио смог рассмотреть свою спасительницу и заметить следы былой красоты.
– Или то, что от нее осталось, – добавила женщина.
– Благодарю вас, графиня, – поклонился Эцио, стараясь убрать из голоса нотки грусти.
– Мавзолей находится вон там. – Улыбаясь, она махнула рукой в нужную сторону. – Там вы и встретитесь.
– Что-то я его не вижу.
– Я показала вам лишь направление. К сожалению, из окон моего палаццо его не увидеть.
Эцио сощурился, вглядываясь в сумрак:
– А с колокольни вон той церкви я его увижу?
– Вы о церкви Санто-Стефано? Да, вполне. Только она тоже превратилась в руины. Ступени обвалились.
Эцио мысленно собрался с духом. Ему требовалось как можно быстрее и безопаснее добраться до места встречи. Не хотелось отбиваться от попрошаек, шлюх и воришек, кишевших на римских улицах днем и ночью.
– Меня это не остановит, – сказал он графине. – Vi ringrazio di tutto quello che avete fatto per me, buona Contessa. Addio[35].
– Вы всегда более чем желанный гость здесь. – Женщина криво улыбнулась. – Но вы уверены, что достаточно окрепли? Вам бы стоило показаться врачу. С удовольствием порекомендовала бы кого-нибудь, но врачи мне нынче не по карману. Я как могла промыла и перевязала вам рану, только, увы, я все-таки не врач.
– Тамплиеры не ждут, и я не стану, – сказал Эцио. – Еще раз спасибо за все. До свидания.
– Ступайте с Богом.
Эцио спрыгнул с балкона и поморщился, ощутив боль в плече. Он быстро пересек площадь, вокруг которой темнели развалины дворца, и пошел в направлении колокольни. Дважды он терял ее из виду и был вынужден возвращаться назад. Трижды к нему приставали прокаженные нищие, а один раз он столкнулся с волком, в зубах у которого болтался мертвый ребенок. Наконец Эцио достиг площади перед церковью. Вход был заколочен. Фигуры святых, украшавшие портал, лишились носов и пальцев. Ассасин не знал, можно ли доверять ветхой кладке, но иного выхода не было: он должен вскарабкаться на стену.
Ему это все-таки удалось, хотя несколько раз его ноги теряли опору. В одном месте у него под ногами обрушилась амбразура окна, и он повис на кончиках пальцев. Несмотря на раны, Эцио оставался сильным мужчиной и сумел подтянуться и перебраться на безопасный участок. В конце концов он выбрался на верхушку башни, стоявшей на свинцовом основании. Тусклый лунный свет отражался в куполе мавзолея в нескольких кварталах от колокольни. Он доберется туда и будет ждать Макиавелли.
Аудиторе поправил скрытый клинок, проверил крепления меча и кинжала и приготовился совершить «прыжок веры» в сенную телегу, стоящую внизу, на площади. И вдруг рана заставила его согнуться чуть ли не пополам.
– Графиня была права. Она добросовестно обработала мою рану, но мне придется навестить врача, – сам себе сказал Эцио.
Морщась и кусая губы от боли, он спустился вниз. Он не представлял, где искать medico[36], поэтому завернул на ближайший постоялый двор. За пару дукатов ему подсказали направление и поднесли кружку мутноватого красного вина, которое отчасти уняло боль.
Когда Эцио разыскал жилище врача, было уже довольно поздно. Ему пришлось несколько раз громко постучать в дверь, прежде чем дверь приоткрылась и на пороге возник толстый бородатый человек лет шестидесяти в очках в толстой оправе. От него разило вином, а один глаз казался больше другого.
– Чего вам надо? – спросил толстяк.
– Вы dottore Антонио?
– Допустим.
– Мне нужна ваша помощь.
– Уже поздно, – сказал врач, но, когда увидел раненое плечо Эцио, его взгляд стал более дружелюбным. – Это будет стоить дороже обычного.
– Я не в том положении, чтобы торговаться.
– Отлично. Входите.
Врач снял цепочку и отошел, пропуская Эцио. Ассасин, пошатываясь, прошел в переднюю, где с потолочных балок свешивались медные сосуды, склянки, а еще – засушенные летучие мыши, ящерицы и змеи.
Врач провел Эцио в комнату, где стоял массивный письменный стол, заваленный бумагами. В углу притулилась узкая койка и шкаф с раскрытыми дверцами. Полки шкафа были уставлены склянками разных размеров. На одной из полок лежал кожаный футляр, обнажая жутковатую коллекцию скальпелей и миниатюрных пил.
Перехватив взгляд Эцио, врач коротко рассмеялся:
– Мы, врачи, – всего-навсего самоуверенные ремесленники. Ковыряемся в механике человека. Ложитесь на койку. Посмотрю вашу рану. Но вначале аванс – три дуката.
Эцио протянул ему деньги.
Врач разбинтовал рану после чего принялся ее мять и щипать. Аудиторе держался из последних сил, чтобы не потерять сознание.
– Терпите! – проворчал врач.
Он еще помял и потыкал пальцем в раненое плечо, затем достал склянку и плеснул из нее на рану какой-то обжигающей жидкостью, положил поверх тряпку и крепко забинтовал.
– Кое-кому в вашем возрасте и лекарство не помогло бы оправиться после такой раны. – Порывшись в шкафу, врач вынул пузырек с тягучей, похожей на патоку жидкостью. – Это притупит боль. Только не вздумайте сразу выпить все. За микстуру – еще три дуката. И не беспокойтесь: со временем у вас все пройдет.
– Grazie, dottore[37].
– Четверо из пяти врачей посоветовали бы вам пиявки, но при вашей ране пиявки едва ли будут полезны. Кстати, чем вас ранили? Если бы огнестрельное оружие не было редкостью, я бы сказал, что в вас стреляли из пистолета. В случае надобности приходите снова. Или могу порекомендовать несколько своих коллег. Весьма опытные врачи.
– Их услуги стоят столько же, сколько ваши?
– Любезный синьор, вы еще дешево отделались, – усмехнулся доктор Антонио.
Эцио торопливо вышел. Легкий дождь успел превратить улицы в грязь.
– «Кое-кому в вашем возрасте», – проворчал Эцио. – Che sobbalzo![38]
Он направился к уже знакомому постоялому двору, где имелись свободные комнаты. Аудиторе решил, что там он поужинает, переночует, а утром отправится к мавзолею. Останется лишь дождаться появления Макиавелли. Тот мог хотя бы назвать графине примерное время встречи. Но Эцио знал щепетильность Никколо в вопросах безопасности. Скорее всего, он будет появляться в мавзолее каждый день через равные промежутки времени. Долго ждать не придется.
