Книга Скажи любви "нет" - Фабио Воло

Мне недавно исполнилось четырнадцать лет, а Роберто было около тридцати. Он сидел на коробке у нашего подъезда и бренчал на гитаре. Так произошла наша первая встреча.

– Ты здесь живешь? – спросил он меня.

– Да, а что?

– Я теперь тоже здесь живу. Я ваш новый жилец.

– Очень приятно, я Лоренцо. Ты, наверное, займешь свободную квартиру на втором этаже, а я живу рядом, моя дверь слева от твоей. Открыть тебе дверь?

– Нет, я жду товарища, мы погрузили вещи в его машину. Ну, пока, еще увидимся…

– О’кей.

В жизни мы встречаемся с незнакомыми людьми, которые сразу же пробуждают наш интерес и вызывают доверие к себе. Роберто был одним из них.

Его квартира оказалась рядом с нашей. Часто по вечерам я слышал за стеной звуки музыки, смех, аккорды гитары. Мне было страшно любопытно узнать, чем живут он и его друзья. Я прижимал ухо к стене, иногда приставлял к ней стакан, а впоследствии открыл для себя, что лучше всего пользоваться глубокой тарелкой для пасты. Слов я не мог расслышать, только догадывался, что им весело. Я бы с удовольствием постучался к ним, но всем им было под тридцать лет, они были вдвое старше меня и вряд ли стали бы считаться со мной. Хотя Роберто всякий раз, когда мы встречались с ним на лестнице, около дома или в нашем баре, приветливо здоровался со мной, спрашивал, как мои дела, и останавливался поболтать со мной. Он никогда не здоровался со мной просто так, из вежливости. Он относился ко мне с явным интересом, поэтому я всегда был рад видеть его. Иногда, когда я был дома и слышал, как открывается его дверь, я выскакивал на лестницу, делая вид, что спускаюсь в бар. Он всегда встречал меня с улыбкой. Он излучал ощущение свободы, о которой я уже давно мечтал: жить одному и заниматься тем, что тебе нравится. Он воплощал в себе жизнь вне стен моей семьи, и этот мир завораживал меня.

Однажды он зашел в бар и вместо того, чтобы, как обычно, выпить чашку кофе у стойки и сразу же уйти, сел за столик.

– Я остался без ключей и не могу открыть дверь, теперь вот жду товарища, у которого есть вторые ключи. Я думал, что они у меня в кармане, но именно в ту минуту, когда дверь захлопнулась, у меня перед глазами возникла картинка с ключами на кухонном столе. Фигово.

– Что тебе принести? Я угощаю.

– Спасибо, тогда я выпью пива.

Я как бы сочувствовал ему, но на самом деле был рад увидеть его в баре и поговорить с ним. Я надеялся, что его друг приедет не слишком скоро.

– Можно я посижу с тобой?

– Конечно, еще бы! Ты здесь работаешь каждый день?

– Да, кроме воскресений.

– И тебе нравится?

– В общем, да, не жалуюсь… Работа как работа. Бывают кое-какие проблемы, но у кого их нет?

– Ты говоришь уже как взрослый. В школу больше не ходишь?

– Нет. Я получил аттестат о неполном среднем и завязал. Меньше года назад.

– Ты любишь читать?

– Не очень. У меня нет особых способностей, а потом я весь день работаю, времени мало остается.

– То, что времени мало, это только отговорка, все ею пользуются. А что ты делаешь по вечерам, когда не работаешь?

– Смотрю телик с родителями или ухожу к себе в комнату и там смотрю свои передачи… Ну, да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Раз я сижу у экрана, значит, могу найти время и для книг. Ты прав, но, отпахав весь день в баре, я предпочитаю посидеть у телевизора, мысли в голову не лезут. Хочется отвлечься.

– Ну, что ж, твоя правда. А какая музыка тебе нравится?

– Мне Васко нравится, Васко Росси. А тебе?

– Тоже… Кстати, у меня дома есть диски, я могу дать их тебе послушать, ты тогда откроешь для себя, что есть и другая музыка, посмотришь, вдруг она тебе понравится.

– Ты за какую команду болеешь?

– Ни за какую, я не слежу за футболом. Но в детстве я болел за Милан, мой отец был болельщиком.

– Я тоже болею за Милан. В воскресенье мы продули, хотя обязаны были выиграть. Этот гол за две минуты до конца игры…

В книгах и музыке я особенно не разбирался, но в трепе о футболе вполне мог произвести фурор. Я без запинки называл результаты всех матчей не только текущего чемпионата, но и предыдущих розыгрышей, составы команд, авторов забитых голов. В некоторых случаях даже минуту, на которой мы забили мяч. В баре клиенты ни о чем другом не говорили, особенно в понедельник. Меня немного обескуражило, когда он сказал, что не интересуется футболом, я не знал, о чем дальше говорить. Я почувствовал себя не в своей тарелке. Возможно, я смутился из-за того, что он был вдвое старше меня, но, скорее всего, мне просто не хотелось лохануться перед ним. Я боялся осрамиться со своим невежеством.

Как раз в эту минуту пришел его друг с ключами и спас меня. Роберто допил пиво и поднялся из-за стола.

– Сколько я должен?

– Ничего. Я же сказал, что я угощаю.

– Тогда спасибо. Я вечером буду один дома, если хочешь, приходи после ужина, посмотрим, какая музыка тебе понравится.

– Ты это серьезно?

– Конечно.

Я был готов сразу же бежать к нему, но все-таки поднялся домой ужинать и сказал за столом, что, когда поем, пойду к соседу слушать музыку. Никаких возражений я не услышал, потому что Роберто нравился и моим родителям. Было все-таки в нем что-то такое, что подкупало всех, кто с ним общался.

После ужина я постучался в его дверь.

– Входи, входи…

Пепельницы полные окурков, обложки пластинок на полу, повсюду разбросаны брюки и рубашки. Но вечер этот стал для меня незабываемым. Его манера обращаться ко мне поневоле втягивала меня в разговор, его слова зажигали, их нельзя было пропустить мимо ушей, ты, сам того не желая, начинал разделять его увлечения. Он был идеальным старшим братом, которого у меня никогда не было. Он знал уйму потрясающих вещей, и, прежде всего, хотел поделиться со мной своими знаниями.

– Хочешь пива?

Я пива не любил, но ответил:

– Да, конечно, спасибо.

Между нами понемногу завязался разговор, он поставил пластинку The Doorsи стал рассказывать мне, почему музыканты дали своей группе такое название. Оно, оказалось, связано со строками о вратах познания из поэмы Уильяма Блейка. После Блейка Роберто рассказал мне о книге Олдоса Хаксли «Двери восприятия», в которой тот описал свои опыты с приемом мескалина. Он объяснил мне, что у этого писателя, а я даже не знал, кто он такой, обнаружили рак горла, и последние дни своей жизни Хаксли провел в постели и не мог говорить. Он написал своей жене записку, в которой просил сделать ему инъекцию ЛСД, и умер утром на следующий день, в тот самый день, когда был убит президент США Джон Фицджеральд Кеннеди. Потом он еще рассказал мне, что Джим Моррисон под влиянием наркотиков часто забирался на крышу своего дома в Венисе, читал там книги и писал стихи.