Книга Батальон смерти - Мария Бочкарева

Наш путь до Амги занял около шести дней. Это был небольшой городок со смешанным населением. Половину его домов составляли маленькие лачуги, построенные русскими ссыльными. Многие из них женились на якутках, которые охотно выходили замуж за «белых». Мужчины-якуты обходились с ними дурно и были ленивы, поэтому женщинам, как правило, приходилось много работать, чтобы содержать семью. Некоторые якуты были очень богаты, владея иногда тысячами оленей. Мужчины, женщины и дети носили одинаковые меховые одежды. Хлеб они пекли из грубой муки, молотой ручным способом.

В Амге проживало тогда пятнадцать политических ссыльных. Пятеро из них были выпускниками университетов, а один – человек весьма известный, князь Александр Гайтемуров. Его арестовали восемь лет назад, и в ссылке он успел поседеть.

Я оказалась первой русской женщиной в Амге, и политические обрадовались моему приезду несказанно. Так как якутские женщины никогда не стирали одежду, ссыльные жили в невообразимой грязи и имели запущенный вид. Они сдались на милость насекомым-паразитам и почти не боролись с болезнями. Ни за какие деньги нельзя было достать ни здоровой чистой пищи, ни безопасного для питья молока. Деньги в Амге не имели большой цены. Так, например, князь получал в месяц сто рублей жалованья, но даже за тысячу не сумел бы как следует помыться.

Я немедленно взяла дело в свои руки, сняла за два рубля в месяц небольшую халупу, которая вскоре превратилась в культурный центр колонии. Распорядилась сделать стол, лавки и кровать. В магазине, которым владел некто Карякин, сосланный сюда за убийство в 1904 году и процветавший здесь благодаря своей коммерции, я приобрела муку, стала выпекать настоящий русский хлеб, готовить нормальную домашнюю еду и устраивать чаепития, приглашая всех политических на обед и чай.

Такая трапеза казалась им сказочным пиром, и те из них, кто был одинок, просили разрешения столоваться у меня. И я не только брала их на довольствие, но и обстирывала, чинила им одежду. Маленькую избушку я превратила в баню, и прошло немного времени, как все политические стали снова выглядеть по-человечески. Обязанности по дому поглощали все мое время и силы, но я была счастлива тем, что помогала людям. Они считали меня своей матерью и не переставая хвалили за добрые дела.

Я завела огород и кое-что посеяла. Благо что община выделяла земли сколько угодно – ведь переселенцев было мало, несмотря на природные богатства этого края. Реки Сибири полны рыбы, а лесному богатству нет конца. В нескольких сотнях верст от нас находились золотые прииски. Владея мясной лавкой в Якутске, мы смогли купить в кредит лошадь и даже призанять немного денег.

Моя популярность среди политических ссыльных раздражала Яшу, вызывала в нем ревность, и он постоянно подозревал, что за мной кто-то ухаживает. Поскольку делать ему было нечего, все его мысли сосредоточились только на одном: верна ли я ему, и вскоре ревность захлестнула его полностью. Он начал играть в карты, что было весьма распространено у якутов, и постепенно стал заядлым картежником. Яша уезжал из дома в какой-нибудь соседний якутский поселок и оставался там зачастую на несколько дней, тратя все свое время на игру. И в конце концов это вошло у него в привычку. Он неожиданно исчезал и так же внезапно появлялся, и всегда в разном настроении.

Когда он выигрывал, то возвращался, весь сияя, с карманами, полными звенящих монет, привозил мне подарки и вообще выказывал великую щедрость. Но так случалось не всегда. Чаще всего он проигрывал и тогда возвращался домой в мрачном настроении, подавленный и удрученный, нервный и раздражительный, отыскивал повод и вызывал меня на скандалы.

Особенно сильно неистовствовал он, когда обнаруживал в доме кого-то из политических. Сжигаемый ревностью, Яша зло насмехался надо мной, а нередко прибегал и к кулакам.

– Да ты, Яшка, рассудок потерял, что ли? – говорила я ему. – Деньги понадобились? Ты знаешь, я всегда рада тебя выручить.

И я отдавала ему свои скромные сбережения, зная, что он спустил последнюю копейку. Но это не смягчало моих страданий. И я всякий раз уже с облегчением ждала его отъезда и с тревогой ожидала возвращения.

Спустя три месяца мы получили разрешение приехать в Якутск за деньгами, причитавшимися нам за мясную лавку, однако человек, которому мы передали свое дело, отказывался вернуть долг, утверждая, что уплатил все сполна еще при нашем отъезде в Амгу. Произошла бурная ссора, но денег мы не получили. Ведь я передала ему лавку на веру, без документов, и подтвердить свои требования мы ничем не могли, как не могли и лишить его права на владение. Ничего нельзя было поделать, кроме как вернуться назад с пустыми руками и с грузом долгов на шее, которые мы наделали в Амге. Меня ждали годы тяжелого и непрерывного труда, необходимого, чтобы расплатиться со всеми долгами.

Однажды летним днем в Амгу прибыла новая партия ссыльных. Среди них был один молодой парень лет двадцати. Яше он понравился, и он предложил оставить его в нашем доме в помощь мне. Зная Яшину ревность, я возражала.

– Ну что ты делаешь, Яша? – говорила я. – Ты же знаешь, как сильно ревнуешь, когда к нам кто-то заходит из колонии. А теперь хочешь, чтобы я терпела этого мальца здесь, в то время как ты почти всегда отсутствуешь. Сам хочешь накликать на меня беду. Я не хочу держать его здесь, мне не нужно никакой помощи. Пожалуйста, не вешай мне его на шею.

– Маруся, – ласково отвечал мне Яша, – клянусь, что никогда больше не стану тебя ревновать! Не буду, дорогая моя. И прости ты мне всю ту боль, которую я тебе причиняю.

Яшины слова не могли полностью меня успокоить, но он отверг все мои возражения, обещая быть в будущем благоразумным. В тот же день к вечеру его навестил знакомый якут, и они вместе отправились в какое-то игорное заведение. Юноша остался со мной. В первые два дня ничего дурного не произошло. Потом, проснувшись как-то ночью, увидела, как молодец склонился надо мной. Я оттолкнула его, попыталась пристыдить, но он упорствовал, добиваясь своего. Тогда я изо всей силы ударила его, соскочила с кровати и, схватив табурет и крича не своим голосом, выгнала его из дому. Был примерно час ночи, и в это время князь Гайтемуров возвращался домой после вечера, проведенного у приятеля. Он видел, как я выставила парня из дома на улицу. А парень затаил злобу и решил оклеветать меня. Встретив Яшу у околицы деревни, рассказал, какая я неверная.

– Хороша у тебя подруга! – обратился он к Яше, как только увидел его.