Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Между тем в сентябре, когда батарея находилась в резерве, унтер-офицер Космин был произведен (практически минуя промежуточное звание, с учетом гражданского образования) в чин прапорщика. Конечно, в воюющей армии сказывался и огромный недостаток офицеров. Но в рапорте капитана Горста командованию было отмечено, что означенный унтер-офицер достоин повышения «за воинское умение и доблесть, проявленные в летних боях 1916 года, а также за спасение раненого на поля боя». Теперь на плечах Космина красовались офицерские погоны с одной звездочкой на каждом, а слева к его офицерским ремням была приторочена сабля. Корнет Пазухин был также произведен в прапорщики, что послужило предметом большой попойки, вскоре устроенный друзьями.
В начале октября 7-ю кавалерийскую вновь вернули в подчинение 8-й армии, а 11 октября направили на юг фронта — в Северную Буковину, за 250 км от соединений 8-й армии. Там у города Коломыи и реки Прут дивизия влилась в состав 11 армейского корпуса 9-й армии. Все понимали, что это или малозначимое, или почти бесполезное движение пешек на огромной шахматной доске Юго-Западного фронта. Но теперь всем офицерам дивизии стало ясно, что их кавалерийскими частями прикрыли правый фланг Румынского фронта.
А жизнь русской армии шла своим чередом. Космин как-то заметно для других и незаметно для себя возмужал и даже заматерел за последние месяцы пребывания на фронте. Он похудел, стал легок, подвижен и по-солдатски собран. Нос на лице заострился, серые внимательные глаза обрели настороженность и даже злость. Светлые волосы, спрятанные под армейской фуражкой, все быстрее оставляли высокий лоб. Ранее красивые, слегка раскрытые по-юношески губы с ярко выраженной верхней чайкой, теперь все время были плотно сжаты. Фуражка выгорела почти добела. Офицерская шинель, галифе и гимнастерка вытерлись, сапоги потрепались, хотя зачастую были вычищены им, как ранее. Но главное — внутри него произошла какая-то серьезная перемена, столь же заметная, как и внешняя, но еще не понятая им самим. Томик стихов «Чтеца-Декламатора» он теперь редко доставал из своего походного вещмешка. Одно Кирилл знал: он стал сильным и готовым, наверное, ко всему.
К исходу осени 1916 года больше половины румынской территории было захвачено войсками Четверного союза. Возникновение Румынского фронта еще более растянуло Юго-Западный фронт России, рассеяло и ослабило ее силы. Боевые действия в Северной Буковине велись без напряжения. Однако 1 ноября 7-ю кавалерийскую дивизию перебросили западнее — к самой линии фронта — городам Надворная и Делатынь. Поздняя осень и зима 1916–1917 года стали для русских армий Юго-Западного фронта последним испытанием позиционной войны. Кавалеристы спешились, и их загнали в окопы. Артиллеристы также заняли позиции между первой и второй линиями окопов. Тут и пошли проливные, холодные дожди. Через несколько дней все дороги раскисли. Люди вязли в дорожной грязи по голенище. В окопы налилось по колено воды. На фронт пришли болезни. Однако Космин благодаря своей молодости и выносливости остался здоров. Горст выбирал для батареи места посуше — на пригорках, высотках, среди крестьянских садов, овинов и риг. Артиллеристы стреляли только в случае крайней необходимости, чтобы не открывать места своего расположения.
В начале декабря выпал первый снег и слегка подморозило. Дороги высохли. 7-й гусарский полк передали в кавалерийский отряд генерал-лейтенанта Хелмицкого. Космин скучал. Все чаще вновь доставал томик стихов, с упоением читал Блока, Гумилева, Надсона. В батарею доходили редкие известия, что гусарский полк вел боевые действия и маневрировал далеко от расположения дивизии. Лишь под новый год гусар вернули в состав 11 армейского корпуса. И вслед за этим началась широкая переброска частей 8-й ударной армии в Северную Буковину — на юг Юго-Западного фронта. Командование явно готовилось к новому весенне-летнему наступлению 1917 года.
Глава II. Агония и любовь
В январе кавалерийские полки и конно-артиллерийские батареи отвели в резерв 8-й армии. Зима на Буковине была мягкой, снега было много. Стояли легкие морозы. Продовольствия и горилки хватало всем. На постое в хатах люди успели хорошо отдохнуть, выспаться. Пришло и пополнение. Казалось, с приближением весны жизнь начала пробуждаться вновь. 28 февраля части 7-й кавалерийской дивизии выступили на позиции.
— Может быть, последнее наступление, да и конец войне!? — думали многие.
Но весна 1917 года принесла совсем иное…
Первым ударом, обрушившимся во время февральско-мартовской оттепели, словно снежный ком с крыши на голову, стало для всех небывалое известие. Пришло оно утром 3 марта. На батарее солдаты и унтера только что окончили завтрак и готовились к утреннему построению, курили. Горст, выйдя из хаты на улицу и застегнув шинель, неторопливо делал последние распоряжения. Вдруг на батарею прискакал малознакомый посыльный в чине поручика. Он представился командиру батареи и доложил, что привез сообщение, запечатанное в пакет. Передавая с седла Горсту из рук в руки конверт, поручик негромко произнес:
— Капитан, в штабе дивизии приказано всем командирам частей ознакомиться с содержанием, а затем в устной форме изложить нижним чинам на утреннем построении.
С тем отдал честь, разворачивая коня.
— Благодарю, поручик, — отвечал Горст, принимая сообщение из штаба, козырнув в ответ и внимательно рассматривая тяжелую литую печать на конверте.
Посыльный тронул жеребца, пришпорил его и ускакал, разбрызгивая дорожную грязь и лужи талой воды. Неторопливо сломав сургучную печать, вскрыв конверт, Горст принялся читать. Уже в первую минуту по лицу командира Космин понял, что вести ошеломляющие. Брови Горста резко поползли вверх, глаза слегка округлились. Когда он дочитал до конца и взглянул на примолкших артиллеристов, лицо его порозовело. Затем молча махнул рукой прапорщику Власьеву.
— Становись! Строиться! — прозвучала громкая команда.
— Ра-авняйсь! Сми-ирно! Ваше благородие, господин капитан, личный состав 1-й конно-артиллерийской батареи для утреннего развода построен! — громко начал докладывать прапорщик, приложив руку к козырьку фуражки.
— Солдаты! Слушай меня! Я с вами служу в этой батарее уже два года, вы знаете цену моему слову. Теперь же долг обязывает меня объявить вам, братцы… — Голос командира дрогнул. — Из штаба пришло сообщение. Нет у нас более государя-императора! Что случилось там, в Ставке, наверху… не знаю. Пусть это объяснят политики из Думы. А наше дело — служивое. Одно могу сказать, из штаба пришел пакет. Там написано, что государь Николай II отрекся от престола в пользу младшего брата — Великого князя Михаила. Верховным главнокомандующим вновь назначен Великий князь Николай Николаевич. Надеюсь, позднее последуют разъяснения. Вольно, — закончил Горст совсем негромко.
Личный состав батареи, как стоял смирно, так и замер, не исполнив команды «вольно». Ни радости, ни печали в глазах солдат, только удивление и испуг…У Космина при этой вести засосало под ложечкой, и он почувствовал сильную дрожь в коленях. Сердце подсказало голове, что привычная доселе река российской жизни со всеми своими вековыми устоями навсегда вышла из своих берегов и потекла по другому руслу. Вскоре приказом по частям известили, что власть в Петрограде перешла к Временному Комитету Государственной Думы, а следом к Временному правительству, которое поддерживал какой-то Петроградский Совет депутатов.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
