Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 19
Биограф наших героев пишет: «Четыре раза ядра и картечь топили лодки, каждый раз погружая его (Хвостова – В. Ш.) в воду и четыре раза возникал он из глубины моря, не теряя немало присутствия духа, повсюду разъезжая впереди, распоряжался, ободряя людей и повелевая следовать за собою. Когда одна лодка была под ним разбита и он, вытащенный из воды. Сел на другую, тогда первое его слово было „вперед“ и когда, ударившее в нос второй лодки ядро, сделало пробоину и убило несколько человек, команда пришла в смятение. Видя, что лодку заливает, он снял мундир и заткнул пробоину, крича: „Ребята, греби вперед!“» Не правда ли более чем красноречивое признание заслуг!
В последнем бою Давыдов был ранен в ногу. Состояние Хвостова было весьма тяжелым. Хотя он и не был ранен, но сказались все перенесенные за долгие годы лишения. Видя это, Буксгевден забрал Хвостова к себе на яхту для восстановление здоровья и поручил его своему врачу.
Из письма командующего корпусом генерала Буксгевдена: «Все нижние чины его (Хвостова – В. Ш.) превозносят и вообще, где он только появлялся, храбрость ожитворялась».
Очень высоко о профессионализме и храбрости Хвостова и Давыдова отзывался и вице-адмиралом Мясоедовым, под командой которого они потом находились.
После окончания войны в следующую зиму командующий граф Буксгевден причислил их, в виде награды, к своей свите и возвратил в Петербург. Оба были представлены к наградам: Хвостов – к ордену святого Георгия 4-й степени, а Давыдов – Святого Владимира 4-й степени.
Казалось бы, что здесь наконец-то должны была восторжествовать справедливость, но вновь вмешалось провидение! К императору Александру бумагу о награждении принесли одновременно с прошением Фондезина об аресте офицеров. Подумав немного над обеими бумагами, император начертал: «Неполучение награждения в Финляндии послужит сим офицерам в наказание за своевольства противу японцев». Так наказание за одну победу во славу Отечества было компенсировано другой победой.
– За что же мы несем крест свой тяжкий, когда ни в чем не виноваты? – обиделся, было, Давыдов, когда узнал о царском решении.
– Ладно, Гаврила, – обнял его Хвостов, – Чего тут правду искать! И на что они нам эти ордена!
Таинственная смерть и рождение легенды
Осенью финляндские озера замерзли, и боевые действия на них прекратились. Пользуясь передышкой, друзья выправили себе небольшой отпуск и отправились в Петербург отдохнуть и навестить родных. Но праздно время друзья не проводили. Давыдов, по настоянию адмирала Шишкова, берется за описание путешествия. Очевидно, свою лепту должен был внести и племянник Шишкова Николай Хвостов, но пока дело обстоит именно так. Тем временем Шишков готовит к печати первую книгу «Двукратного путешествия в Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова, писанного сим последним». Разумеется, ему деятельно помогает Хвостов.
Сам же Давыдов спешно дописывает второй том с описанием острова Кадьяк и жителей оного, языка айнов, их нравов, обычаев и готовит материалы для описания второго путешествия в Америку.
4 октября 1809 года Хвостов и Давыдов были в гостях у старого своего друга – личного врача Резанова натуралиста и естествоиспыталеля Григория Ивановича Лангсдорфа (будущего академика) на Васильевском острове. Доктор, он же известный ученый, натуралист, а позже и российский дипломат, принимал еще одного дорогого гостя из Америки – бывшего хозяина «Юноны» и давнего приятеля Хвостова и Давыдова Джона Вульфа. На следующий день тот уезжал в Кронштадт, где стояло его судно, которое должно было уйти в Америку. Что касается Лангсдорфа, то он в это время заканчивал работу над своим трудом о кругосветном путешествии «Замечания о путешествии вокруг света в 1803–1807 гг.» (книга была издана в 1812 году на немецком языке), так что Давыдову и Хвостову было о чем переговорить и с хозяином, и с его гостем. За разговорами и воспоминаниями подзадержались. Думается, не обошлось и без хорошей выпивки. Возвращались поздно…
В два часа ночи, возвращаясь с пирушки, друзья подошли к разведенному Исаакиевскому мосту. Разве это преграда для отважных морских офицеров? Под мостом как раз проходила барка. Хмель ли, всегдашняя ли удаль явились тому виной, но им показалось, что не составит труда соскочить на судно, а с него – на другую половину моста… Больше Хвостова и Давыдова никто не видел.
Николаю Хвостову шел тогда 33 год, а Гавриилу Давыдову всего 26! Сколько они моги бы еще сделать для Отчества, увы, не пришлось…
Из воспоминаний Ф. В. Булгарина: «Вдруг оба они пропали без вести, а как в это же время американский купеческий бриг прошел без осмотра, при сильном ветре, мимо брандвахты, за Кронштадтом, и не заявил бумаг, то многие, зная беспокойный дух Хвостова и Давыдова, полагали, что они, по страсти к приключениям, ушли в Америку. Это казалось тем более вероятным, что шкипер американского брига был приятель Хвостова и Давыдова, оказавших ему услугу в Ситхе. Наряжена была комиссия для исследования дела, но она ничего не открыла.
Два года прошли в неизвестности о судьбе наших храбрых моряков, а на третий год прибыл в Петербург тот же самый американский шкипер. Он объяснил дело. За день до отъезда его из Петербурга в Кронштадт, Хвостов и Давыдов обедали у него, на Васильевском острове. Они пропировали долго за полночь, и возвращались, когда уже начали разводить Исаакиевский мост. Только один плашкоут был выдвинуть наполовину. – „Воротимся!“ сказал американский шкипер, провожавший их. – „Русские не отступают!“ возразил Хвостов: „Вперед! Ура!“ Хвостов и Давыдов хотели перепрыгнуть через пространство, казавшееся небольшим в темноте, упали в воду – и поминай, как звали! Опасаясь задержки, шкипер тогда промолчал, а люди, разводившие мост, также боялись ответственности, и несчастный случай остался тайной. Замечательно, что тел не выброшено нигде на берег».
В одном из исторических изысканий я встретил намек, что, якобы, в воду упал с моста Давыдов, а Хвостов бросился вслед за ним, чтобы попытаться спасти друга. Это вполне реально, так как у Давыдова имелась легкое ранение ноги и, прыгая с моста на барку, или с барки на мост он вполне мог недопрыгнуть. Впрочем, никаких доказательств этому нет.
Многие, зная беспокойный дух Хвостова и Давыдова, долго считали, что герои не погибли столь нелепо, а, учитывая их страсть к приключениям, вместе с Вульфом отправились в Америку. Насколько далеко может зайти фантазия, свидетельствует и такое предположение: «Ходил один любопытный слух, конечно, ни на чем не основанный, и потому более забавный, чем заслуживающий внимания, именно будто знаменитый Боливар был ни кто иной, как считавшийся погибшим Хвостов».
К версии бегства в Америку наиболее был причастен Фаддей Булгарин, названные выше воспоминания которого полны домыслов и непроверенных фактов. В своих бойких воспоминаниях он представил Хвостова и Давыдова как лихих героев молодечества и удальства, видевших все наслаждения в жизни в том, чтобы «играть жизнию». Однако на самом деле фактически обвинив наших героев в дезертирстве, ведь они состояли в рядах действующей армии и находились всего лишь в зимнем отпуске! Позиция Буларина вызвала гневную отповедь флотских офицеров, хорошо знавших Хвостова и Давыдова.
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 19
