— Она не глупа!
Венера поспешно, хотя и с неохотой отвела взгляд от заинтересовавшего ее мужчины и огрызнулась на Персефону. У нее слегка кружилась голова, и ей вдруг захотелось плакать.
— Она просто нуждается в помощи. На самом деле она очень милая. Стеснительная, возможно, но милая.
— Венера, что ты успела натворить? — спросила Персефона, хватая богиню любви за руку и стремительно таща ее к выходу из ресторана.
— Я сделала то, что должна была, как ты и говорила.
— Что это значит?
— Ведь это именно ты сказала, что, если кто-то из современных смертных обратится ко мне за помощью, я должна буду даровать ее.
— Я такого не говорила.
— Нет, говорила!
— Нет, не говорила!
— Нет, говорила!
— Венера! — Персефона повернулась лицом к богине любви. — Что. Ты. Сделала?
— Я пошла в дамскую комнату, а Пия как раз...
— Пия?
— Та смертная, которую ты считаешь жалкой и трогательной. И не перебивай меня!
— Извини. Продолжай.
— Пия как раз начитывала заклинание.
Венера взглянула на богиню весны, ожидая вопроса: «И что дальше?» Но поскольку Персефона промолчала, она продолжила.
— Одно из моих заклинаний. Она просила у меня помощи. Взывала ко мне. Называла по имени. А ты и сама знаешь, что бедная девочка действительно в этом нуждается.
— Ты хочешь сказать, что сообщила ей, кто ты такая?
— Ну да, конечно. Она ведь меня звала.
— И ты брякнула, что ты — Венера, богиня любви?
— Разумеется, я так и сказала. Я ведь и правда Венера, богиня любви.
Персефона нервно потерла висок.
— И что же эта особа, Пия, ответила на твое заявление?
— Она выглядела удивленной, но, похоже, потому, что у нее немножко заторможенное восприятие.
— Ты хочешь сказать, она тебе не поверила.
— Ну, можно и так объяснить.
— Отлично. Тогда особой беды не случилось. Идем. Давай вернемся домой, пока ты не попала в вечерние новости.
— Куда?
— Забудь. Я тебе объясню попозже. Давай возвращаться. Деметра взбеленится, если я снова опоздаю.
Они вышли из ресторана, и Персефона глянула на темнеющее небо.
— Да, мы вовремя... Никто, ни смертный, ни бессмертный, не хотел бы попасть под ужасную оклахомскую грозу, а очень похоже, что она вот-вот разразится.
Венера вздохнула и не добавила больше ни слова, лишь ускорила шаг, чтобы не отстать от богини весны. Она чувствовала себя как-то странно, совершенно непонятно, как будто какая-то ее часть грустила, и была смущена, и очень-очень устала. Персефона взяла ее за руку, и Венера зашагала рядом с ней по тротуару, а дождевые облака клубились над ними в темно-фиолетовом небе. Богини перешли улицу и поднялись на пешеходный мостик над железнодорожными путями. Они быстро добрались до верхней точки моста, которую местные жители называли Центром Вселенной; стоило остановиться точно в центре выложенной из кирпича и цементных блоков спирали, как сразу же возникал особый, весьма странный акустический феномен,— на самом деле здесь находился вход в портал, ведущий с Олимпа в современный мир.
Персефона огляделась по сторонам.
— Ну, гроза определенно облегчает нам дело. Никого вокруг нет.
Богиня весны взмахнула рукой, и воздух перед ними заволновался и завибрировал. А потом сгустился в сферу размером примерно с обычную входную дверь; богиня весны без колебаний шагнула в нее и мгновенно исчезла. Венера вздохнула и тоже сделала шаг, но тут же наткнулась на что-то твердое и непроницаемое и, тихонько взвизгнув, отпрыгнула назад, потирая нос.
Голова Персефоны возникла в центре сферы, как будто богиня выглянула из занавешенного алькова.
— Почему ты медлишь?
— Я не знаю. Я...
Венера неуверенно двинулась вперед, держа перед собой вытянутую руку. Когда она коснулась поверхности светящейся сферы рядом с лицом Персефоны, воздух внезапно отвердел, преграждая ей путь.
— Я не могу пройти... — чуть слышно пробормотала Венера.
— Не говори глупостей. Разумеется, ты можешь, просто...
Персефона схватила подругу за руку и, попытавшись втащить в портал, обнаружила, что, хотя ее собственная рука движется свободно в обоих направлениях, из одного мира в другой, рука Венеры натыкается на неодолимое невидимое препятствие.
— Неужели случилось что-то такое, из-за чего я потеряла силу? — спросила Венера, когда Персефона снова выбралась в современный мир.
— Не может быть, — возразила Персефона. — Даже современные смертные могли бы пройти через портал Деметры, почему я и стараюсь изо всех сил, чтобы меня никто не видел, когда я прихожу или ухожу.
Венера повернулась к симпатичному деревцу, росшему неподалеку. Она щелкнула длинными пальцами, глядя на по-зимнему обнаженные ветки, и те мгновенно покрылись нежными белыми цветками — брэдфордская груша расцвела, как будто уже была середина весны.
— Нет, сила в порядке, — пожала плечами Венера.
— Давай еще раз попробуем. Может быть, дело в самом портале, и он уже пришел в норму. Мы войдем вместе. — Персефона снова взяла Венеру за руку. — Готова? Раз... два... три!
Богини шагнули в светящуюся сферу. Персефона проникла в нее без труда, но богиня любви как будто налетела на стеклянную стену.
— О, блудливые сатиры и их волосатые яйца! — в растерянности воскликнула Венера. — Что за чертовщина могла случиться с этой проклятой богинями штуковиной?
Но пока Венера произносила свои ругательства, у нее мелькнула некая мысль... мысль, вернувшая ее в ресторан Лолы, в дамскую комнату, к простенькому заклинанию, почему-то совершенно неожиданно затронувшему ее душу...
— Заклинание! Я ответила на то заклинание и согласилась помочь Пие! — сообщила Венера Персефоне, когда та выбралась из портала.
— И что? Мы отвечаем на призывы бесконечные сотни лет. Это никогда не мешало возвращаться на Олимп.
— Да, я знаю, но на этот раз все сработало как-то по-другому. Не понимаю, в чем тут в точности дело, но это обращение затронуло меня так, как ни одно другое не затрагивало прежде.
Венера помолчала, сосредоточенно размышляя.
— Я связана с ней!
— С ней?..
— С Пней. Вот почему я так странно себя чувствую... это не мои чувства! Я оказалась связанной с той смертной!
— Ох нет! Венера, но о чем именно просила тебя та смертная?
— Пия просила, чтобы я даровала ей счастье и экстаз, — с несчастным видом ответила Венера.
