Джейн подумала, что происхождением из Новой Англии можно объяснить то, что этот дом и обстановка — такие мрачные и старые, такие не похожие на обычные яркие дома местных жителей.
К тому же миссис Гриффин не любила жизнь на открытом воздухе, в отличие от большинства жителей Флориды. Она призналась юной медсестре, что старательно избегает солнечного света. От солнца у нее болит голова, и она думает, что солнечный свет очень вреден для женской кожи, а загар идет далеко не всем. Ее собственная кожа казалась такой белой по сравнению с черными волосами и глазами, что такой контраст даже наводил страх.
Джейн предположила, что легкий золотистый загар, который она приобрела — и которым так гордилась, — в глазах миссис Гриффин совершенно не подходил настоящей даме. Но Джефф как-то сказал, что загар ей идет, особенно, добавил он, по сравнению с ее белой формой.
— Я никогда не ем у себя на террасе, — объяснила миссис Гриффин, наливая очередную чашку чаю и настаивая на том, чтобы Джейн последовала ее примеру. Хотя на самом деле той совсем не хотелось больше пить. — Я не выношу жуков. Они такие антисанитарные. Полагаю, вы, как медсестра, со мной согласны.
Джейн согласилась с тем, что ей не очень нравятся жуки. По крайней мере, подумала она, у них нашлось нечто общее.
Но почему миссис Гриффин не начинала говорить о том, что было у нее на уме?
Джейн заметила, что рождественская вечеринка для детей была очень милой.
— Я так и поняла. — Черные глаза, похожие на пуговицы, засверкали, как будто невинное замечание Джейн предоставило миссис Гриффин желанную возможность перейти к интересующей ее теме. — Я так поняла, что Джефферсон Уоллес сыграл роль Санта-Клауса.
Судя по блеску черных глаз и особой интонации резкого голоса, Джейн сделала вывод, что миссис Гриффин было также известно о маленькой сценке у нее в кабинете, когда она помогала Джеффу надеть костюм. Мисс Тайлер, должно быть, все это невероятно преувеличила. Джейн почувствовала, что ее щеки заливаются румянцем, хотя произошедшее было совершенно невинным, это уж точно.
Однако она сомневалась, что ей удастся хотя бы отчасти убедить в этом миссис Гриффин. Она просто сказала: мол, да, Джефф оказался очень милым Санта-Клаусом; дети были от него в восторге.
Должно быть, она совершила какую-то ошибку. Возможно, не следовало называть по имени председателя правления. Потому что глаза миссис Гриффин засверкали еще сильнее, а ее тон стал резко осуждающим. Она резко поставила на стол чайную чашку и наклонилась вперед:
— И еще я так поняла, что вы и Джефферсон проводите вместе очень много времени, — я имею в виду за стенами больницы.
Джейн почувствовала себя так, будто ей пришлось выступать свидетелем в суде. Румянец смущения проступил даже через золотистый загар. В то же время она осознала причину, которая стояла за этим приглашением на чай в дом миссис Гриффин.
— Я решила, когда мне рассказали о том, что происходит… Я считаю своим долгом, как старшей и опытной женщины, — и к тому же я прожила здесь так долго, — предупредить вас, мисс Арден, что вы себя ведете, скажем так, несколько неосмотрительно. Молодой женщине никогда не идет на пользу, когда о ней ходят слухи. Девушке так легко потерять свое доброе имя. А когда она занимает ответственную должность, как вы, ситуация становится гораздо хуже.
Джейн так разозлилась, слушая речь миссис Гриффин, что поняла: прежде чем что-то ответить, ей необходимо овладеть собой.
Вероятно, миссис Гриффин решила, что ее молчание — знак того, что Джейн признает себя виновной и ей нечего сказать в собственную защиту. Может быть, она также приняла яркий румянец на хорошеньком личике юной медсестры за очередной знак ее виновности. По мнению миссис Гриффин, мисс Арден была чересчур уж хорошенькой: этот мягкий оттенок светло-каштановых волос, и эти большие прозрачные карие глаза, и фигура, которой не нужны диеты. Такая особа представляла опасность для любого молодого человека. Поскольку мать Джефферсона Уоллеса была одной из ее лучших подруг, миссис Гриффин считала себя обязанной присматривать за ее сыном.
— Я уверена, что вы со мной согласитесь — для вас было бы гораздо лучше ограничить ваши отношения с Джефферсоном больничными делами. Мужчинам не всегда приходит в голову, что они могут поставить молодую женщину в сложное положение. Так что женщина сама должна позаботиться о защите своего доброго имени. И к тому же надо принять во внимание доброе имя больницы. А как подчеркнул доктор Андерсон на нашем первом заседании правления, ваше назначение на должность директора стало результатом того, что покойная мисс Джулия Фридмонт ясно выразила соответствующее пожелание.
Ее доброе имя, надо же! И еще вмешивает в это мисс Джулию, — Джейн была вне себя от негодования. Но она знала, что должна сохранять спокойствие. Не только ради себя самой, но и ради мисс Джулии и больницы.
Она сделала глубокий вдох:
— Я ценю ваш совет, миссис Гриффин. И ваше намерение выполнить свой долг, как вы его понимаете. — Джейн взглянула своими бездонными карими глазами в черные, похожие на пуговицы, глазки миссис Гриффин и не отвела их. — Однако я считаю, что способна самостоятельно принимать решения, которые касаются меня лично. В том числе моего поведения. Я так и поступаю, причем довольно давно. И моя родная мать безоговорочно мне доверяет. Как я полагаю, мне безоговорочно доверяла и моя дорогая мисс Джулия.
Меньше всего на свете я хотела бы обмануть их доверие, — продолжила Джейн, и на этот раз молчание хранила миссис Гриффин. — Я всегда была уверена в том, что то, чем я занимаюсь за стенами больницы, — исключительно мое личное дело. Так же как мое личное дело — выбирать себе друзей.
Я не хочу быть грубой, миссис Гриффин. — Джейн говорила холодно и твердо, не выказывая гнева, который испытывала. — Но пока моя совесть чиста, и я не позволяю ни посторонним интересам, ни друзьям мешать мне выполнять мои обязанности. Я и дальше стану встречаться с кем мне нравится и ходить туда, куда хочу. Что касается моего доброго имени, я никогда не сделаю ничего, чтобы его запятнать.
На этот раз Джейн пришлось сделать небольшую паузу, чтобы перевести дух. Но миссис Гриффин до сих пор, кажется, так и не обрела дара речи.
Джейн отставила в сторону чашку и встала на ноги, не поспешно и не неуклюже.
— Я уверена, миссис Гриффин, что вы не опустились бы до распространения сплетен. С вашей стороны было очень мило пригласить меня на чай. Но теперь мне пора возвращаться в больницу. Я сказала мисс Тайлер, что вернусь в пять часов.
Миссис Гриффин тоже встала, но при этом ударилась коленями о стол, отчего задребезжал серебряный сервиз. Поскольку Джейн направилась к двери, хозяйка дома последовала за ней.
Большой пес запрыгал вверх по ступенькам, когда Джейн открыла дверь. Каким светлым и чистым показался ей солнечный свет после этой мрачной комнаты и этого разговора, полного ужасных намеков. На этот раз пес не залаял, а завилял хвостом и позволил Джейн погладить себя по голове, как будто она была его старым другом.
