— Вот оно что. Не волнуйтесь, у меня есть средства.
— Отлично. Пришлите мне список, и в следующий раз я привезу — как его? — сапропель, торф и все такое.
— Мне еще нужны качественные луковицы. И никакого дешевого дерьма, которое продают по Интернету.
— Дерьма не будет. Обещаю. Я попрошу Джо раздобыть все самое лучшее.
— Кто-то готовит тушеное мясо, — говорит Луи, когда я приоткрываю входную дверь.
— Внизу. Чувствуете запах? Кто-то тушит грудинку.
Я принюхиваюсь. Ничего. Я еще чуть-чуть приоткрываю дверь, только чтобы можно было проскользнуть в образовавшуюся щель. Большой Луи просит, чтобы я не открывала дверь настежь, а то у него ладони покроются потом. Я стараюсь изо всех сил.
— Да. На следующей.
— Точнее не бывает.
— Нет. Обещаю. Я позвоню.
— Ну хорошо.
— О'кей.
Я прохожу пятьдесят ярдов до лифта, трясусь в жестяной погремушке и только внизу замечаю, что к горечи застоявшейся мочи примешивается что-то сладкое. Это аромат тушеного мяса. Большой Луи прав. Кто-то в здании готовит грудинку.
11
— Ты это нарочно подстроил.
— Ничего подобного.
— Нет, нарочно. Ты специально отправил меня в самую гадкую, запущенную и ветхую трущобу в Лондоне, чтобы я прониклась отвращением к городу и переехала с тобой в деревню.
— Вот уж неправда. Не смеши людей. Если бы я знал, что все так плохо, я бы тебя туда в жизни не послал.
— У тебя был адрес.
— Да, но туда ездил Пит и все осмотрел. Он сказал, что все нормально. Ведь правда, Пит?
— Не вмешивай меня во все это.
— Ты говорил, что дом рядом с вокзалом.
— Он рядом.
— Да, только с тыльной стороны. Этакий мешок. Зона боевых действий. Там полно пергидрольных алкоголичек средних лет и уличных банд свирепого вида. С ножами.
— С ножами?
— Ну, с ворованными сигаретами.
— Извини. Обещаю: больше никогда не буду сваливать на тебя свои дела.
— Слишком поздно.
— А что такое?
— На следующей неделе я опять отправляюсь туда.
— Это еще зачем?
— Великан хочет, чтобы именно я завершила фронт работ.
Вечер. Мы с Джо и Питом пьем пиво, и никто не воспринимает мой рассказ про великана всерьез.
* * *
— Я просто уверен, что не может он весить под триста кило. Это физически невозможно.
— Но это так. Самое меньшее — триста.
— Сколько весил самый толстый человек всех времен и народов? Как там его звали?
— Роберт Уодлоу.
— Нет, — говорю я, — этот был самый высокий. Самый толстый был Роберт Эрл Хьюз.
— Откуда ты знаешь?
— В детстве я любила читать Книгу рекордов Гиннесса.
— Она и сейчас ее читает. — Джо хрустит орешком.
— Да. Я и сейчас в нее заглядываю. Иногда. Надо идти в ногу со временем. Сведения-то устаревают.
— А как он умудряется выживать? — У Пита скептический тон.
— Кто?
— Твой великан. Откуда он берет продовольствие и все прочее?
— Ему все доставляют на дом, я полагаю.
— А откуда у него деньги?
— Не знаю. Ему хватает, чтобы прилично питаться, у него есть компьютер, а всяких чистящих жидкостей столько, что можно заполнить полки приличного супермаркета. Но откуда он берет деньги, я не знаю. Он мне не сообщил.
* * *
— Наверное, он террорист.
— Не думаю, Пит.
— Может, он преступник, объявленный в международный розыск? По виду ведь не скажешь. Может, он подпольный торговец оружием?
— Не торговец он оружием.
— Откуда тебе знать?
— Он такой… обаятельный.
— Он помешан на маринованных огурцах, — ухмыляется Джо. — Вот на этом основании она и оценивает людей. Если любит все маринованное, значит, человек порядочный.
— Говорю вам, огурцы были замечательные. Не забыть спросить, где он их берет. В следующий раз, когда к нему поеду.
— Постой-ка. Ты серьезно собираешься наведаться туда еще раз?
— Почему бы и нет?
— Это небезопасно.
— В деревне безопаснее, правда? — Я подозрительно гляжу на Джо.
— Да уж конечно. Даже ты это признала.
Вот оно. Нужный момент настал.
— Джо?
— Да?
— Ты когда-нибудь видел «Плетеного Человека»[19]?
— Кажется, нет.
— Ясно. Во сколько закрывается видеомагазин?
* * *
— О господи!
— Вот именно.
— Какая гадость!
— Ага, не очень-то приятно на это смотреть, правда? Как здорово, когда свора по пояс голых язычников привязывает тебя к плетню и сжигает живьем на какой-то открытой всем ветрам возвышенности! Вот что может с нами случиться, если мы переберемся в деревню.
— Ты так думаешь?
— Если такое произошло с самим Эдвардом Вудвордом про прозвищу Волына, то, уж конечно, может случиться и с нами.
— Но это приключилось в шотландской глуши. На Гебридских островах.
— Вот так все и начинается. Сначала ты говоришь, что мы переедем не далее чем в Хэмел-Хэмпстед, а потом вдруг оказывается, что на нас одежда из рыбьей кожи, мы живем на берегу какого-нибудь Лох-Несса и за нами по лиловому вереску гоняется шайка полуголых сатанистов.
— Мужчин или женщин?
— Какая тебе разница.
— Вообще-то разница большая.
— Тогда мужчин.
— Уверена?
— Абсолютно.
— Не женщин?
— Нет.
— А по-моему, все будет замечательно.
— То есть как? — возмущаюсь я, не веря своим ушам.
