Когда, как выразился академик, «первая перемена блюд» была съедена, гости разошлись по квартире и даже вышли на лестничную площадку, чтобы немного размяться. Услышав, что отец о чем-то разговаривает с Лизой на кухне, Гоша быстро нырнул в кабинет. Конверт лежал на старом месте — между полками отцовского шкафа. Гоша быстро спрятал его за пазуху и, воровато оглянувшись, вышел из комнаты. Хорошо, что отец его так и не увидел…
Лиза, видевшая маневры Гоши сквозь завешенную цветной занавесью стеклянную дверь кухни, только пожала плечами: черт его знает, что ему могло там понадобиться? Все-таки Гоша прожил в этой квартире больше двадцати лет…
Гоша вернулся в столовую. Большинство гостей вышли на лестницу покурить, на диване в столовой осталась одна Настя, с интересом рассматривавшая заполненную сувенирами комнату. Он сел рядом с женой, не забыв прихватить со стола недопитый бокал хванчкары.
— Значит, Егор твой брат… — произнесла Настя, глядя на висящую на стене семейную фотографию. Она как бы даже не спрашивала, а с удивлением констатировала факт, что два таких непохожих человека, как Егор и Гоша, могут быть родственниками…
— Сводный, у нас разные матери… — уточнил Гоша, разглядывая вино на свет.
— А Олег — это кто? — поинтересовалась Настя, переведя взгляд на стул, где висел баженовский пиджак.
— Баженов? Он и Максим Куликов ученики отца… — Гоша с удовольствием сделал большой глоток густо-красного напитка.
— Они с ним дружны так… — восхищенно отметила Настя, — не забывают, в гости приходят… — Настя взяла из рук мужа его бокал и сама отпила немного…
— Все ученики отца с ним дружны… и все хотели бы прийти в гости… — хмыкнул Гоша, отбирая бокал обратно.
— А почему их не приглашают? Их что, так много? — удивилась Настя и чуть-чуть отодвинулась от мужа. Она постаралась сесть вполоборота, чтобы видеть его лицо.
— Ты даже не представляешь, как их много… — выразительно произнес Гоша, постукивая пальцами по деревянному подлокотнику дивана, и добавил со значением: — Отец, он ведь для многих настоящий бог.
— Бог — это как? — с лукавой улыбкой поинтересовалась Настя. — Вроде Юпитера, умеет молнии метать?
— Умеет, да еще как… — заверил ее муж.
— Что-то я не слышала раскатов молнии, — продолжала подшучивать над мужем Настя.
— Да слышала, слышала, — сказал Гоша, — просто внимания не обратила…
Он посмотрел на опустошенный бокал и встал с дивана, чтобы налить новую порцию вина себе и Насте.
— И когда же это было? — поинтересовалась Настя, тоже вставая с дивана.
— Да вот хотя бы сегодня утром… — Гоша налил им обоим вино и поставил пустую бутылку на подоконник, где уже громоздилась целая батарея стеклянной тары.
— Сегодня утром? — Настя посмотрела на мужа с искренним удивлением.
— В гостинице, — уточнил Гоша. Он обнял Настю за талию и повлек ее обратно к дивану.
— В гостинице? — Настя явно не могла понять, о чем идет речь, и даже начала немного сердиться: — Да объясни ты, в конце концов, человеческим языком!
Гоша усадил ее рядом с собой и уточнил:
— Мне старый приятель с утра звонил, Серега.
— А… — разочарованно протянула Настя. Она явно ожидала услышать что-нибудь более впечатляющее.
Проигнорировав ее восклицание, Гоша продолжал:
— Два года назад Серега был аспирантом отца, участвовал в работе над научным проектом, писал диссертацию. Затем через зарубежных знакомых отправил статью в престижный американский журнал. Его там опубликовали…
— И что? — поинтересовалась Настя.
— Отец на следующий же день сделал все, чтобы Серега ушел из его проекта и от научного руководства отказался…
Настя недоуменно покосилась на мужа:
— А работа у него была стоящая?
— Вполне… — заверил ее Гоша, снова отпивая вино. На этот раз глотки были маленькие и неторопливые.
Настя недоуменно пожала плечами:
— Так пошел бы и устроился в другой институт, вон их сколько по России.
— Он и пошел… — Гоша отложил бокал в сторону, пристроив его между лежащими на этажерке сувенирами, — сначала по московским институтам, потом по ленинградским, потом поехал в Хабаровск, потом в Минск. Еле-еле в Киеве младшим научным устроился, через два года с огромным трудом перебрался под Москву, в Жуковский. Диссертацию, конечно, так и не защитил…
— Почему конечно? — Настя посмотрела на мужа непонимающим взглядом.
Гоша терпеливо стал объяснять ей:
— Потому что все известные специалисты, кто сейчас по Союзу в этой области работает, либо ученики Александра Николаевича, либо ученики его учеников. Кто же возьмется руководить аспирантом, от которого сам Иванов отказался. Это значит с отцом на конфликт идти, а кому это надо?
— Его так боятся? — Настя была искренне заинтригована.
Гоша пожал плечами.
— Люди в больших городах вообще многого боятся. Это ты Сталина не помнишь, тебе в 53-м всего четыре года было. А они помнят, и, если что делают — так исподтишка, в лоб никто биться не станет…
— Но твой-то отец не боится? — уточнила Настя, бросая невольный взгляд на написанный маслом портрет академика, гордо украшающий центр одной из стен.
— Боится, — хмыкнул Гоша, тоже невольно посмотрев на портрет, и добавил: — Только скрывать умеет лучше других.
Они ненадолго замолчали, а затем Гоша решил продолжить:
— Они все, все их поколение этим страхом отравлены. У отца в детстве приятель был. Дружили, школу закончили… Вместе работать начали… А потом он исчез.
— Как исчез? — не поняла Настя.
— Просто… пару раз слишком активно выступил на собраниях, а однажды на работу не вышел… Думали — заболел… А потом пришли ребята в штатском и объяснили, что искать его не надо… А то можно найти… и там же оказаться…
Настя была потрясена:
— Так его арестовали?
— Может, и арестовали, может, и расстреляли… Сестра его два года назад попыталась что-нибудь узнать… В результате перестала ездить в зарубежные командировки. Не пускают.
Настя в задумчивости нахмурила лоб.
— Подожди, а что же с Сережей? Я так и не поняла, за что на него Александр Николаевич разобиделся?
Гоша с легким раздражением, как родитель непутевому ребенку, пояснил:
— Настя, ну пойми, он же его подставил! Статью в американский журнал послал. Если бы у отца не было таких хороших отношений «в верхах», запросто могли бы измену Родине приписать!
Настя начала ему энергично возражать:
— Так не приписали же! И статью отправил Сережа, а не Александр Николаевич!
