Период студенчества оказался самым счастливым периодом в его жизни. Спортивные награды сыпались на него как из рога изобилия, одна за другой происходили нескончаемые вечеринки. Друзья обожали Алана. И им нравилось проводить время в его компании. Флоренс гордилась тем, что являлась его девушкой.
Но когда годы учебы в университете закончились, реальность жизни показала свое истинное лицо, на котором сменялось множество выражений. Предстояло много работать, чтобы умножить свое состояние. Спортивные победы Алана тоже постепенно свелись к тому, чтобы лениво выигрывать у друзей в гольф. И он превратился в совершенно другого человека. А тот, которого она так хорошо знала раньше, странным образом исчез.
* * *
И вот они приехали. Флоренс приветливо поздоровалась с Аланом, словно между ними никогда ничего вообще не было.
Говард же и представить себе не мог, что будет пребывать в таком отчаянии. Алан Брук считался одним из старейших его друзей, единственным университетским другом, с которым он продолжал общаться и вспоминать о замечательных годах учебы. Они вместе пережили всевозможные жизненные передряги и как-то по инерции считались друзьями в этой новой взрослой жизни.
Говарду тоже не нравилось то, каким Алан стал теперь, но он принимал его и таким тоже.
Что же касалось его приезда, то дело было даже не в том, что Говарда раздражала перспектива многодневного пребывания в его доме Алана с невестой.
Если бы он был честен с собой, то признался бы в следующем: невозможно ходить с безразличным видом, когда на самом деле хочется целовать Флоренс каждый миг. Всякий раз, когда он смотрел на нее.
Он ловил себя на мысли, что изучает ее губы. И воспоминания о каждом их поцелуе просыпались с новой силой. Это было невыносимо и удивительно. Кто бы мог подумать? Говард Севидж был очень серьезно увлечен своей лучшей подругой. И он уже не мог обвинять в этом буйство юношеских гормонов.
Удивительно и немыслимо!
– Говард!
Он посмотрел на Алана так, словно не видел его сто лет.
– Извини, что мы так свалились вам на голову.
Алан широко улыбнулся, и на его щеках появились обаятельные ямочки.
– Что ты, я рад вновь встретиться с тобой.
– Знаешь, а ты изменился. Я не припомню, чтобы когда-нибудь видел тебя настолько сосредоточенным. Если бы не знал тебя столько лет, подумал бы, что ты по уши влюблен в какую-нибудь красотку.
– Я? – Говард громко засмеялся. – Такой убежденный холостяк? Брось, старик.
– Ты выглядишь так, как, наверное, выглядел я, внезапно поняв, как ко мне относится Лив.
– Нет, – сказал он, сделав глоток пива, – только не это. Мне нравится то, как я живу. Никакого давления. Никаких отчетов.
Алан облокотился на перила крыльца и сжал руку приятелю.
– Зря. Мой дорогой друг, ты даже не знаешь, что теряешь.
– Правильно. Вот почему мы оба стоим здесь и ждем, пока наши милые леди приготовятся к обычному ужину.
– Ну, зная Флоренс и Лив так хорошо, как мы их знаем, можно с уверенностью сказать: ожидание того стоит.
В этот момент на крыльцо вышли Лив и Флоренс, одетые с большим вкусом. Говард чуть не задохнулся от восхищения, глядя на Флоренс. Она затеяла нечестную игру. Кто бы мог подумать, что она пойдет на это. Ее укороченное черное платье в стиле Коко Шанель наилучшим образом подчеркивало безупречную форму длинных ног.
– Вы обе просто великолепны! – Алан высказал вслух то, о чем подумал Говард.
Ему же, Говарду, хотелось крикнуть, что он сходит с ума от Флоренс, но пришлось ограничиться лишь сухой похвалой:
– Да, вам не откажешь во вкусе. Флоренс подошла к нему и шепнула ему на ухо:
– А теперь аккуратнее, Севидж! – И добавила громко: – Говард может вскружить нам головы похвалой.
– Удивительно, как Миранда до сих пор не добралась до тебя, – высказала недоумение Лив.
Алан снисходительно улыбнулся своей невесте, и с любопытством спросил у друга:
– Но ведь она все еще продолжает охоту, не так ли?
Поддевали его Алан и Лив, но Говард почему-то разозлился на Флоренс. Он кинул на нее испепеляющий взгляд, прежде чем ответить:
– Ты же знаешь, дружище, я совершенно невыносим для женского общества. Со мной трудно. Фло знает об этом.
Она посмотрела на Говарда с едва скрываемой нежностью.
– Да, Севидж, было трудно справиться с тобой. Но потом я поняла, что небо всегда будет голубым, солнце встает и заходит, меняются времена года. Жизнь проходит. Поэтому остальное – только мелочи.
– Ты стала философом, Флоренс. Я не знал, – рассмеялся Алан. – Но картина мне ясна. Если бы вы оба поженились, то на утро мы нашли бы в вашей спальне два трупа. Хорошо, Говард, что ты не в ее вкусе.
В воздухе повисло тяжелое молчание, но ситуацию спасло внезапно подъехавшее такси. Алан и Лив поспешили к машине, а Флоренс с Говардом шли сзади. Он взял ее за локоть, помогая спуститься с горки вниз.
– Мисс, вы ведете нечестную игру. Флоренс посмотрела на него лукаво.
– Неужели?
– Ты что, намеренно пытаешься свести меня с ума?
Остальные ничего не могли слышать, поскольку Алан и Лив о чем-то спорили с таксистом. Флоренс кокетливо произнесла:
– Зная меня так хорошо, неужели ты мог подумать, что я делаю это специально?
Говард глубоко вздохнул.
– Просто пойми, что у такого поведения могут быть последствия.
Флоренс натянуто улыбнулась и произнесла в ответ:
– Не знаю, почему, но у меня такое чувство, что я получу от этого вечера удовольствие.
Он пропустил свою спутницу вперед, зачарованно наблюдая за ее плавной походкой и соблазнительным покачиванием бедер. И подумал, что его состояние можно охарактеризовать лишь одним точным словом – сумасшествие. Да. Он не мог реагировать на Флоренс спокойно. И она должна за это ответить.
* * *
Игра в намеки продолжалась весь ужин. Страстные взгляды, случайные соприкосновения, соблазнительные улыбки… Казалось, Флоренс и Говард потеряли голову друг от друга. Но они пытались скрыть это от Алана и его невесты.
Говарду казалось, что в зале невыносимо жарко. Услышав медленную романтическую музыку, Алан пригласил Лив на танец.
Флоренс проводила их долгим взглядом, потому что не хотела оставаться наедине с Говардом. Она улыбнулась собственной глупой мысли. Почему она стала бояться своего лучшего друга? Это же глупо. Она знает его всю жизнь. Севидж никогда не причинит ей вреда.
Она ласково улыбнулась и спросила нежным голоском:
