Перед Кэтрин, на коленях которой лежал толстый альбом в сафьяновом переплете, прошла вся жизнь миссис Браун в фотографиях. Вот она маленькая девочка в светлых кудряшках и пышной юбочке. Потом — школьница с огромными карими глазами и книжкой в руках. Через пару страниц — юная девушка с локонами до плеч и кокетливой позой начинающей актрисы. А дальше — калейдоскоп фотографий театральных сцен, в большинстве из которых Луиза Тайлер — в главной роли. Вот Офелия в том самом костюме, в который наряжалась Кэтрин.
— Ты видишь? Мы действительно похожи! — убеждала ее миссис Браун.
— Да, — удивленно протянула Кэти. — пожалуй, вы правы. Как удивительно!
— Ты знаешь, милая моя, — задумчиво произнесла миссис Браун. — Это, конечно, удивительно, но неспроста. — Она помолчала немного и добавила: — Ты мне заменила то, что я потеряла десять лет назад. Похоже на дар свыше!
Она указала пальцем в потолок и многозначительно посмотрела на Кэти, но девушка смутилась, понимая, что та имеет в виду. Однако она не стала возражать хозяйке, а только глубоко и немного виновато вздохнула и ласково улыбнулась пожилой даме, ставшей ей близким человеком. Потом наклонилась к миссис Браун, и та дружески обняла ее.
С самого утра этой пятницы установилась ужасная жара. Казалось, что раскаленный воздух исходил и от зеленых лужаек парка. И даже в обычно прохладном доме перестали гулять спасительные сквознячки. Миссис Браун неважно себя чувствовала: она лежала в постели и обмахивалась китайским веером, подаренным Гарри. Горьковатый аромат сандалового дерева, витавший в комнате, волновал душу Кэтрин, напоминая запах дорогого одеколона, которым пользовался ее любимый. Ароматные дуновения веера наполняли ее теплыми воспоминаниями о поцелуях в полумраке гостиной и необыкновенных словах, произносимых страстным шепотом.
— Почитай мне что-нибудь, — слабым голосом попросила миссис Браун. — Только чтобы дело происходило зимой.
— Может быть, «Снежную королеву» Андерсена? — предложила Кэтрин.
— Хорошо, — согласилась хозяйка. — Надеюсь, от этого станет немного прохладнее.
Миссис Браун была замечательным слушателем. Создавалось впечатление, что она сама участвует в действиях сказки: маленькой Гердой она горюет об исчезнувшем друге, Снежной королевой мчится на оленях по Лапландии, заледеневшим сердцем Кая внимает словам самоотверженной девочки, преодолевшей все преграды и добравшейся до самого Крайнего Севера.
После «Снежной королевы» Кэти прочитала ей про мокрую и замерзшую принцессу на горошине, постучавшуюся в дверь принца, про гадкого утенка, плавающего холодной-прехолодной зимой по замерзающей полынье… А когда Кэтрин закончила читать о приключениях «стойкого оловянного солдатика», хозяйка даже прослезилась.
Богатое воображение актрисы, наивная непосредственность и талант перевоплощения позволяли ей получать такое же удовольствие от детских сказок, как от сонетов и трагедий Шекспира.
А ведь у нее добрая душа, подумала Кэтрин. А все ее «выходки» происходят от глубокой боли, поразившей ее в самое сердце, как льдинка Кая. И, наверное, мое доброе отношение к ней смогло растопить эту льдинку, и она опять стала нежной и милой Луизой Тайлер, которую великая Грета Гарбо запомнила на многие годы.
Видя, что миссис Браун засыпает, Кэтрин взяла веер, выпавший из ее рук, и стала слегка обмахивать ее все еще красивое лицо. Она заметила, что вертикальная морщинка на лбу пожилой дамы почти разгладилась, лицевые мышцы, находившиеся в напряжении многие годы, расслабились, и обычно холодное и суровое выражение лица стало мягким и по-детски беззащитным. Когда дыхание женщины стало ровным и глубоким, Кэти на цыпочках вышла из комнаты и спустилась в кухню, чтобы попить чаю и поболтать с Полли.
К вечеру зной усилился, но сгустившиеся облака и погромыхивающий вдали гром предвещали скорую грозу. Природа изнывала от жары, но уже была в ожидании неизбежного дождя. Верхушки деревьев нетерпеливо трепетали от предчувствия очищения, наэлектризованный воздух, казалось, звенел от перенапряжения, а умолкнувшие птицы уже взмахивали крыльями в густой листве, сопротивляясь сильным порывам мгновенно поднявшегося ветра.
Кэти стояла у окна гостиной и наблюдала за приближением грозы. В парке стало темно, как в сумерках поздней осенью. За воротами усадьбы девушка увидела свет фар остановившегося у ворот автомобиля, и ее сердце радостно забилось. Она попыталась унять волнение, но переполнявшая ее радость была сильнее доводов разума.
От стоянки Гарри бежал к дому, уже пробиваясь сквозь стену дождя. Когда он раскрыл объятия у входа в гостиную и Кэтрин безоглядно бросилась в них, он был совершенно мокрый. Но девушка этого не чувствовала, вернее, ей было все равно, а может быть, даже нравилось. Ей казалось, что она обнимает его, вымокшего в волнах, заливающих плот при сплаве по верховьям Юкона. Утолив долгим полубезумным поцелуем жажду встречи после почти недельного отсутствия, они отстранились друг от друга. После этих крепких объятий Кэти стала почти такой же мокрой, как он.
— Подожди меня, я сейчас переоденусь, — умоляюще попросил Гарри.
— Мне тоже надо переодеться, — засмеялась Кэти.
— Встретимся здесь же через пять минут, — почти приказал молодой человек.
Кэти молча кивнула и побежала по длинному коридору в свою комнату. Она, почти срывая, сбросила с себя мокрую «униформу» — темное платье в белый горошек с кружевным воротничком — и надела просторную рубашку в мелкую клеточку. Открыв платяной шкаф, в котором когда-то хранилась одежда сбежавшей Джеки, Кэтрин точным движением вытащила широкую льняную юбку. Ее бюстгальтер тоже был мокрым от страстных объятий Гарри, но она не стала его менять, и легкая прохлада немного охлаждала жар ее тела.
Вбежав в гостиную, она не увидела Гарри, но в то же мгновение вскрикнула от неожиданности. Он спрятался за дверью и обнял ее сзади. Она повернулась в его объятиях и, обхватив руками его сильную шею, прильнула к его горячим губам, еще обветренным и шершавым после путешествия на север. Этот поцелуй был таким искренним и страстным, что без всяких слов поведал о том, что творилось в их душах.
Гарри легко поднял Кэти на руки и усадил ее в то самое кресло, в котором разворачивались основные эпизоды их отношений. Он встал рядом с креслом на колени и, взяв лицо девушки в свои ладони, стал медленно и нежно целовать ее глаза, щеки, нос, губы. Потом сел на пол перед ней и изумленно проговорил:
— Ты видишь, что происходит?
— Вижу, но не понимаю, — ответила Кэти.
— И себя не понимаешь? — с недоверием спросил Гарри.
— Себя-то я понимаю. — Она убежденно закивала головой. — Я влюбилась в яркого, интересного, сильного мужчину, который привык очаровывать и покорять женщин.
— И ты, бедненькая, не устояла, — нежно произнес он, целуя каждый ее пальчик.
— Да, бедная девушка влюбилась в своего барина и теперь надеется на его честность и порядочность, — трагическим актерским голосом вторила она ему. Но, сразу став серьезной, Кэти спросила: — Нет, пожалуйста, ответь, что ты нашел во мне? Только честно…
