— Что вы здесь делаете?!
— Деточка, извините, ради бога… — захныкала Нино Вахтанговна, мгновенно преобразившись в испуганную пенсионерку. — Я, видите ли, пошла искать туалет… мне так неудобно… Я боялась заглянуть и спросить… Ведь у госпожи Бриджит сеанс магии! Простите, нехорошо вышло…
— Ну, что вы, ничего страшного! — красивая негритянка взяла старушку под руку, ненавязчиво выпроваживая из комнаты. — Пойдемте, я покажу вам туалет. И принесу чаю, и телевизор включу! Госпожа Бриджит может работать подолгу, вы соскучитесь…
— А сериал про Галкиных еще не кончился?! — оживилась «пенсионерка». — Включите, миленькая, сделайте милость! Ах, как вы любезны…
Тем временем Соня, сидя в темном зале возле полированного стола, украдкой оглядывалась. Казалось, в этой комнате совсем не было окон: лишь смутное свечение угадывалось за тяжелыми задернутыми портьерами. Стены были завешены догонскими масками и яркими полосатыми ковриками, напомнившими Соне картины Аскольского. Везде горели свечи, по стенам ходили тени. Пахло какими-то пряными, сладкими духами. На столе возвышалось большое зеркало, стояла круглая чаша, полная воды, лежали мелкие белые ракушки, и сердито скалило зубы деревянное изображение какого-то бога.
— Моя дорогая… — мягкий грудной голос заставил Соню отвлечься от созерцания злой физиономии божка. — Моя дорогая, хотите рассказать Маме Бриджит о своей печали? Или вам трудно говорить, и я все скажу сама?
Соня подняла глаза — и вздрогнула. Напротив, в ярко-желтом одеянии и белейшей повязке на волосах сидела черная женщина с рекламной открытки. Натурщица Вадима Аскольского. На вид ей было около сорока лет. Изящные пальцы были унизаны кольцами, на тонких запястьях поблескивали браслеты. Чуть раскосые светлые глаза пристально смотрели на Соню. Женщина улыбалась, но во взгляде ее Соне снова почудилось что-то недоброе. Вблизи это ощущение оказалось еще сильнее. Преодолев минутный испуг, девушка громко высморкалась и нерешительно пробормотала:
— Ах, мне так трудно говорить…
— Хорошо, — улыбнулась Мама Бриджит, и улыбка ее еще больше напугала Соню. — Я сама увижу вашу судьбу в зеркале Ифа. Закройте глаза, девочка моя, и не думайте больше ни о чем. Я помогу вам, и ориша[2]вознесут вашу судьбу на небеса.
Через час Нино Вахтанговна и Соня пили чай с пирожными в кафе напротив дома Мамы Бриджит. Молодая официантка разлила ароматный напиток по чашкам, придвинула Соне блюдо с эклерами, а Нино Вахтанговне — пепельницу, улыбнулась и исчезла.
— Соня, ничего, если я закурю? Знаю, дурная привычка, но в мои годы завязывать смешно… Итак, что с этой колдуньей? — затянувшись сигаретой, спросила старая актриса.
— То, что мы с вами и предполагали, — брезгливо пожала плечами Соня, откусывая от эклера. — Ум-м, как вкусно… Где это Полторецкого носит? Надо ему немного оставить… Самая обычная аферистка эта Мама Бриджит.
— Ты ей рассказала то, что мы сочинили?
— Она вздумала рассказать мне все сама, — поморщилась Соня. — И начала вещать о том, что меня бросил женатый возлюбленный, что он для меня единственный-ненаглядный, что я готова утопиться и вообще не могу без него жить!
— А ты?
— Кивала и ревела, как вы велели. Кажется, убедительно. Собиралась даже упасть в обморок, но боялась переиграть.
— И правильно! Ты ничего не пила?
— Нет, хотя она предлагала какой-то странный чай. Пахло отвратительно. Я его тихонечко вылила в карман… ужас, теперь вся юбка мокрая! А потом она гадала мне на раковинах, на картах, на зеркале… Взяла с меня двести долларов и сказала, что через неделю чужой муж ко мне вернется. Предлагала купить амулет.
— И?..
— Ничего похожего на те черные перья. Обычные бусины, как-то по-особому связанные шнурком. Я пообещала купить в следующий раз, сказала, что больше нет при себе денег. Вот и все! — неожиданно Соня хихикнула. — Надеюсь, Полторецкому по ночам теперь кошмары сниться не будут?
— Чепуха! — уверенно сказала Нино Вахтанговна. — Ну, а я, закосив под старую идиотку, пошла бродить по комнатам. Похоже, наша колдунья и живет прямо там, где гадает. Во всяком случае, за стеной у нее самая обычная спальня… Я сунула нос в ее водительские права и сперла несколько визиток. Где же они?.. Ага, вот! Маму Бриджит на самом деле зовут Роза Аута Сентейрос, она гражданка России. Теперь мне осталось только попросить сына навести справки по их оперативным каналам и…
— Реваз Ильич согласится? — с сомнением спросила Соня.
— Куда он денется? — беззаботно отмахнулась Нино Вахтанговна. — Мой сын меня знает всю жизнь! Если он мне откажет в невинной просьбе — я ведь начну добывать информацию сама! И тогда он узнает, что такое настоящая головная боль!
— Нино Вахтанговна, это шантаж! — строго сказала Соня. — Лучше я попрошу Пашку! Он вообще не имеет никаких принципов, это вам не Реваз Ильич! Полторецкий найдет вашу Сентейрос еще быстрее полиции!
— Пожалуй, ты права! — усмехнулась старая актриса. — Боже, какое счастье, когда в тебя влюблен авантюрист!
— Вы считаете?.. — изумленно спросила Соня.
— Боже мой, конечно! Это так расширяет возможности! А что, например, толку в том, что мой старший сын — следователь по особо важным делам?! Он даже не разрешает мне сдать экзамен на права! Говорит, что на машине я покалечу себя и пол-Москвы! Дождется, что я эти права попросту куплю, и…
— О, ни в коем случае! — торопливо сказала Соня. — В Москве так опасно водить! Реваз Ильич абсолютно прав!
— Вот и ты туда же… — огорчилась Нино Вахтанговна. И тут же озабоченно нахмурилась. — Что ж, теперь осталось только отправить детей на концерт, и…
— Я пойду с ними, — решительно произнесла Соня, принимаясь за четвертое пирожное. — В своей Бэле и вашей Натэле я уверена, но их друзья… Очень хорошие дети, не спорю, — но совершенно дикие! О, как же вкусно… Девушка! Пожалуйста, принесите еще!
В ожидании заказа Соня принялась перебирать визитные карточки, которые Нино Вахтанговна не глядя выхватила из борсетки.
— Ну да… Мама Бриджит, адепт древней магии кандомбле… Помощь в любых делах… В общем, та же ерунда, что и на закладке из книги.
— Интересно, какое отношение к ней имеет Тереза Аскольская? — задумчиво спросила Нина Вахтанговна. — Мы ничего и не выяснили — кроме того, что Тереза села в электричку как раз на станции Апрелевка.
— Может быть, они родственницы? — предположила Соня, внимательно разглядывая карточки. Внезапно ее карие глаза округлились. — Ой! Нино Вахтанговна, смотрите!!! Она, оказывается, еще и… Смотрите!
Старая актриса надела очки, взяла из пальцев Сони белый картонный прямоугольничек и прочла:
— «Роза Сентейрос, преподаватель португальского языка на детских и молодежных курсах. Бразильский культурный центр на Таганке». Тот самый?..
