Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
На пленке, подаренной летчиками, я обнаруживал раз за разом кадры, о которых не сразу вспоминалось. Они были в начале пленки. Ах вот оно что. Я просто подтягивал моток, отщелкивая три-четыре кадра «в воздух»... Вот огромный железный сарай – столовая, вот Махно выходит из какого-то подвала с набитым рюкзаком – продпаек получил, вот укрытая кусками жести яма, из которой торчит труба, – это дизельная штаба и управления. Быт. Мать его, не забыт.
Совет организаторам будущих походов в теплые края: входя в чужую страну, захватывайте все самое лучшее. Живите в дворцах и виллах, купайтесь в чистой воде, ешьте то, что едят богатые люди этой страны, берите их женщин. Вы, завоеватели, этого заслуживаете. В противном случае вас не поймут, перестанут уважать, будут использовать как дешевую девку и, в конце концов, выкинут, для того чтобы освободить место другому победителю. Народ любит героев!
– Вы завещательное распоряжение оформляли? – строго спросила меня накрашенная ведьма в строевой части.
В ответ через барьер мне сунули серый бумажный листок, в котором я узнал продукцию родной типографии. В листе значилась, кроме обязательных ФИО и в/з (воинское звание), личного номера и пр., графа, в которую я должен был занести собственной рукой, кому завещаю имущество в случае гибели, смерти. О, силы небесные! В Великую Отечественную так же было?
Но я заполнил. На жену и на мать. Они были далеко. Они знали, где я. Все остальное – неважно. Жена была по роду казачка, мать тоже – кубанская. Там было все в порядке с пониманием. Мать молилась, жена – ждала и смотрела за сыном. Какое завещание? Но я заполнил. Иначе денег – чеков – не дали бы.
«Акции» великого облома
Я помню, снимал для истории чеки – эти «афганские советские бабки». Дойду еще до этого кадра. А в целом с финдовольствием история такая.
Офицер в Афгане получал двойной оклад по должности (не примешивать сюда выплату по званию!), из этого двойного оклада для младших офицеров в 1981 году вычиталось, помнится, сорок пять рублей. Они обменивались на специальные чеки ВПТ (Внешпосылторга) в соотношении за один советский рубль – четыре чека. Итого что-то около ста восьмидесяти чеков. Старшие офицеры получали 220 чеков. Махно как-то вздохнул: вот бы получать, как старшие! Сорок бы тратил на мелочи, а остальное копил. Он не курил, был молод, красив, и жена ждала ребенка. Но в долг никогда не отказывал, не был жадным. Бережливым – да.
Советские деньги переводились на вкладную книжечку, даже проценты шли какие-то. А чеки ВПТ выдавались ежемесячно, но по счету дней, проведенных в Афгане. Всем одинаково. Будь ты хоть трижды героем. Точкой отсчета служил день пересечения границы, отмеченный в служебном заграничном паспорте. Если офицера или прапорщика направляли в Союз в командировку, по ранению или болезни, то все денежные льготы отменялись. Ну зачем больному деньги, скажите?
Солдатам тоже давали чеки. По семь рублей, кажется. А на ком еще экономить в нормальной армии?
У чековой системы были бумажки от одной копейки до 100 рублей. Вот не помню, были ли в то время бумажки покрупнее? Чеками расплачивались в «чекушках» и с «чекистками». Ну, «чекистки», об этом здесь коротко, так называли женщин, которые отдавались за плату осатаневшим от воздержания офицерам и солдатам пошустрее. Благослови господь этих женщин. Каждая из них достойна славы св. Магдалины. Они брали эти деньги, чтобы поддержать детей и родителей в Союзе или скопить на жилье. О них я еще буду писать. Но здесь скажу: низкий поклон им. А насчет прозвища... Так в армии остряков хватает. Вот анекдот по случаю. Офицер возвращается из Афгана, обнимает жену. Та спрашивает: «А чеки где?» – «В мешках», – говорит воин-интернационалист. «А мешки где?» – «А под глазами...»
Теперь о «чекушках». В крупных гарнизонах, но не ниже полковых, были магазины Военторга, в мелкие наезжали изредка автолавки.
Набор такого магазина был примечателен. Смесь бакалеи и ширпотреба из соцлагеря (я описываю магазины в 1981 году) и отечественные товары первой необходимости. И все это за чеки. И понемногу в одни руки, особенно прохладительные напитки, чтобы афганцам не перепродавали. Афганские дуканы (лавки, они достойны отдельного описания) были набиты нашими товарами из «чекушек» и продовольственных складов.
Что запомнилось из ассортимента.
Неплохие спортивные костюмы. Их обожали «полевые жены» начальства.
Едкий кислый сок «Донна» – с водкой о’кей.
Густой апельсиновый сок – со спиртом хорош.
«Сиси», точнее, «зизи» («Sisi»), – искусственный газированный напиток в банках. Солдаты в нем что-то растворяли на солнце и ловили от этой смеси жесткий кайф. Говорили, что полиэтилен, порезанный на мелкие кусочки. Но это бред. «Сиси» стоил копеек сорок за банку. Кстати, первую в своей жизни алюминиевую банку я увидел в Афгане. И первое кольцо с нее сдернул именно там. Вроде как ощутил причастность к загранице.
Конфеты-леденцы «Бон-бон» – все югославские.
Минералка – советская. Сгущенное молоко – без мыльного привкуса, комков и песчинок сахара, не то что на паек выдавали.
Сухая колбаса (квазисалями).
Ну и все такое: ручки, тетради, конверты. Все по советским ценам.
Но чек-то, он был, как Фантомас. Если растратил чеки государственные, плати за один – четыре рубля. Когда получаешь, то за один рубль дают четыре чека. А в Союзе за чек давали до четырех рублей. Только не в Ташкенте. Там быстро научились интернационалистов облапошивать. Для чего чек в Союзе – понятно. Он давал доступ в магазины ВПТ – младшие братья «Березки», системы валютных магазинов. Кроме того, 25% от стоимости «Волги», уплаченные в чеках, позволяли купить машину без очереди по госцене в тех же валютных магазинах или по специальному списку. Мистика, одним словом.
В конце рабочего дня все вырученные чеки надрезали ножницами посередине, выхватывая изрядный треугольничек. А затем складывали в большие конверты. Жизнь у магазинного чека была короткой. А вот те, что попадали к афганцам, гуляли долго, выполняя роль настоящих денег. Хотя таковыми не были. И когда мы ушли из Афгана, дуканщики чеками ВПТ стенки обклеивали. Ведь к 1989 году сеть валютных магазинов тихо умерла. На смену пришел доллар и рынок. Позже, в середине восьмидесятых, вводили купюры и более высокого достоинства с красной полосой и с печатями, чтобы не сдавали афганцам. А все одно – гулял по Афгану советский чек ВПТ и возвращался в Союз с афганскими товарищами. А те уж знали, как его потратить с толком и пользой для души и тела.
Вечерний чай
Стас Марзоев решил довести до ума боеготовность батальона. За боевым охранением, километрах в двух, был яр. А в том яру...
Представьте себе лощинку, усеянную останками бронетехники и автомобилей, ржавыми бочками, битым стеклом и мусором, перепаханную траншеями. Фон такой, что можно снимать итоги третьей мировой. Вот здесь и решили комбат майор Федор Кастрюлин и замполит Стас Марзоев оттачивать боевое мастерство десантников.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
