– Разве ты ничего не ответишь на это, сын мой? – Это был Кенехир. – Если то, что ты сообщил, правда, ты не можешь позволить этим людям заставить тебя молчать.
Я посмотрел на него, ничего не понимая… Потом я перевел взгляд на Катрин. Она не отвела глаза. Четверо из пяти. Кенехир был за меня. Четвертым была Катрин, мой друг и наставник.
Такого удара я не мог перенести. Я повернулся к Исанне:
Моя жена сидела на дубовом стуле так прямо, словно ее спина тоже была вырезана из куска дуба, она ответила сразу, без раздумий:
– Я не вижу причин противостоять Совету. Твоя деятельность Смотрителя прекращена. Ты освобожден от клятвы.
На лице Талар появилось подобие улыбки.
Я вышел из комнаты. Из резиденции. Из деревни. Лучи вечернего солнца играли в зеленых кронах. В высокой цветущей траве звездами проглядывали венчики желтых купальниц. Весна уже почти стала летом, но все казалось мне черным в этот яркий вечер. Я всегда нес мою клятву Смотрителя в своей душе, амулет, спасший меня от ужаса, талисман, вынесший меня из глубин боли и разрушения. Теперь все кончено, я ощущал на себе груз лет, несправедливости и горя.
– Сейонн! Погоди! – Катрин. Но я не отозвался. Зачем, если все смешалось вокруг меня, как пейзаж за гибнущими Воротами. – Ты должен выслушать! – Но я не стал слушать и не стал ждать. Я побежал и бежал, пока моя прежняя жизнь не исчезла за горизонтом.
ГЛАВА 6
Кролик испуганно застыл в темноте. Зверек окаменел, слившись с куском скалы, но я чувствовал исходящую от него тревогу, так же как и он ощущал мое дыхание, нарушающее живую структуру воздуха, улавливал мой запах, смешивающийся с запахами нагретого за день камня, земли и ручья. Он ждал, шевеля усами. Я неподвижно лежал на животе и ждал. Два паука промчались мимо меня, как крохотные шакалы, спешно покидающие поле боя двух крупных хищников. Я держал руку у лица, аркан был готов упасть на беспомощного зверька. Все было готово. Победа у меня в руках. Но внезапный раскат грома нарушил тишину, моя жертва сбежала, отдаляя петлю от своей шеи еще на один день, еще на один день оставляя меня с пустым желудком.
Я перекатился на спину и засмеялся, когда первые капли дождя упали на разгоряченное лицо. Отличный результат. Передо мной был один-единственный противник, но я не смог его побороть. За долгое лето, полное кошмарных снов, я трижды в ночь побеждал демонов. Я снова уничтожал Повелителя во всех его воплощениях. Убивал демонов, резал дерзийцев и душил эззарийцев, пока не прогнал из своей души все остатки злости, ненависти и презрения. Мои сны истощали меня. Я отдыхал только днем, сидя на своем каменном насесте и глядя в бездонное небо.
Кол-Диат был разрушенной башней, возведенной строителями древности, которые оставили свои изящные каменные творения во всех частях Азахстана, Манганара, Эззарии и Базрании. Никто не знал, что это были за строители и как получилось, что все их творения оказались разрушенными. Наши ученые интересовались этими башнями, поскольку руины всегда находили в местах, богатых мелиддой, но ни они, ни исследователи в других землях так и не смогли понять, кто были эти таинственные строители. Эта башня стояла у северной границы Эззарии, на вершине голой скалы, здесь были только камни и небо. Я еще в юности убегал сюда, когда искал уединения или слишком уставал от занятий, когда ощущал таинственные перемены в своем теле, в один прекрасный день давшие мне крылья, когда я сомневался в себе и своих способностях, нуждался в покое.
У меня над головой клубились тучи, дождь усилился, разбавляя водной прохладой стоящий все лето зной. Крошечный ручеек, дававший мне воду, уже много дней назад превратился в грязную, едва живую струйку. Сейчас по моему лицу стекали холодные потоки, норовившие нырнуть мне в рот. Талар была бы в гневе: эта вода смывала с меня грязь и пот и в то же время она утоляла мою застарелую жажду. Но я еще не был готов сойти с моей башни. Не теперь.
С момента вынесения мне приговора прошло два месяца. Я все еще не мог успокоиться. Сначала я вымещал свою злость в кровавых кошмарах и утомлял себя созерцанием пустоты. Я ругал себя, что не сообразил раньше, как можно магией облегчить свои страдания. Я проводил дни и ночи, представляя себе сына, взявшего от Исанны изящное сложение и прямой нос, а от меня – выносливость, бронзовую кожу и глубоко посаженные глаза. Я представлял его младенцем, потом ребенком постарше и, наконец, юношей. Я создавал заклинания часами. Но каждый раз, когда я пытался обнять его или сказать ему, как я хотел бы спасти его, образ таял, а я проклинал богов и свои руки, не способные создать жизнь. Только смерть. Я знал толк только в смерти. Я пережил это тяжелое время. Страх… что я все-таки ошибся. Я снова начал спать – долгие дни и ночи. Сначала мне снились полеты. Я летел через потоки солнечного света и рваные облака, через алые рассветы и серебристые ночи, мимо луны и звезд, летел в неведомые земли, оставив позади все сожаления, забыв любовь, отдав страдания и беспокойство ветру. Я начал думать, что справился с горем и готов к будущему. Но потом мои сны изменились. Новые видения посещали меня по ночам. Они так обессиливали, что я сжимался в комок на своей башне, охваченный таким страхом, что не мог ни есть, ни двигаться, ни думать, не говоря уже о том, чтобы снова заснуть и вернуться к только что увиденному. Сон всегда начинался с заснеженной и покрытой коркой льда земли…
…перед башнями замка изо льда, сияющего серо-голубым в холодном свете. Я прятался в темноте от этого сияния, я замерз так, что не чувствовал ни рук, ни ног. Колючий ветер забирался мне под одежду, неся с собой тысячи крошечных ледяных осколков. Не знаю почему, но я непременно должен был попасть в эту ледяную цитадель, словно мог найти там что-то необходимое для себя. Не для того, чтобы согреться. Согреться уже невозможно никогда.
Я был здесь не один. В замок тянулся поток пеших и конных, они пересекали радужный мост, мерцающие, полупрозрачные, я скорее чуял, чем видел их. Они походили на свет, преломляющийся в кристалле. Только когда они заворачивали за угол, их тела приобретали четкие контуры. Они были прекрасны… и я хотел быть с ними. Я рыдал и кричал в темноте, но, как бы сильно ни желал, не мог найти дороги, ведущей к мосту. Порыв ветра ударил мне в лицо, я задохнулся и закашлялся. Все мое тело сотрясалось от этого кашля, я выплюнул на снег сгусток крови. Потом рухнул на снег, не чувствуя его под собой.
Поток призрачных людей иссяк. Несколько отставших бежали по мосту. Но я по-прежнему был не один. Кто-то… что-то… было рядом со мной в темноте. Безымянный ужас. Это он царапал мою кожу, оставляя длинные кровоточащие полосы, он искал способ попасть внутрь меня. Я снова начал кричать, зовя на помощь. Один из призраков на мосту остановился, начал вглядываться во тьму, но потом поспешил дальше. Я сделал несколько шагов и в который раз упал в снег. Потом пришла всепожирающая тьма. Безымянный кошмар проник в мои поры, в глаза, в уши и рот, заполнил меня всего, ослепил, почти задушил, а потом начал отступать, чтобы начать все сначала…
