Переход, который должен был вывести Неферт к реке, медленно поднимался вверх. Привыкнув к запутанности подземного пространства, Неферт нисколько этому не удивилась.
Другое заставило ее насторожиться. Какое-то неуловимое дуновение, коснувшееся ее лица с первых шагов по новому ходу, подсказало ей, что все вокруг изменилось. Темнота сгустилась… Глаза вновь не могли ничего различить…
Там, впереди, темноту рассеивал рыжеватый колеблющийся свет. Охваченная неясной тревогой, Неферт почти побежала. Крутой угол, о
который она в спешке ушибла локоть, заставлял ход резко поворачивать налево.
Неферт застыла на месте.
…Всего в нескольких шагах от нее, на каменном карнизе, ярко горел оставленный ею светильник.
XXX
— Но почему так вышло, Миура, почему так могло случиться?
— Почему ты не заметила этого выхода, когда шла туда?
— Да нет же!! Ты знаешь! Почему я не вышла к подземной реке?! Ведь я ничего не боялась! Я так ее искала! Я так хотела ее найти!
— Ты хотела невозможного. Переходы не могли тебя к ней вывести сейчас, потому что ты — живая.
— Потому что я — живая?!
— Ну разумеется. Глупая змейка, река, которую ты слышала, протекает в Царстве Мертвых…
Некоторое время Неферт тихо молчала.
— Миура… Так для чего я там все-таки побывала? — наконец спросила она. — Я не чувствую, что во мне что-то изменилось.
— Не чувствуешь потому, что еще не научилась этим пользоваться. Что ты увидела, когда вылезла из колодца?
— Как что? Сад.
— Какой он был? Такой, как обычно?
— Да… То есть нет. Не такой! Все было ярче, чем всегда, — и цветы, и солнце, и камни даже были ярче… И еще я никогда не замечала, какое над ним небо… Я словно другими глазами все это увидела.
— Вот ты и ответила на свой вопрос. Именно, что другими глазами. Со временем ты научишься всегда ими видеть… А еще… Ты не заметила, что снова сменила кожу. Ответь сама: от кого тебя увели эти переходы?
— От Инери.
— Да. Человеческое и нечеловеческое начала боролись в нем много яростнее, чем в тебе. Это, видишь ли, были равносильные противники. Он не выдержал испытания. Он останется человеком.
— Ты всегда непонятно говоришь? Как это — останется человеком? А я разве не человек?
— Об этом поболтаем как-нибудь в другой раз. Понимаешь ли ты хотя бы, чего он так испугался?
— Нет! Он же не трус! Он на самом деле утопился бы, я знаю! Но я не могу понять, отчего ему легче было утопиться, чем туда полезть?
— Когда-то я говорила тебе о том, как сильно люди боятся изменения. Плохо, что ты забыла. Здесь дело касалось одного из самых важных и самых необратимых изменений… Инери храбр — как человек. Но человеческой плоти недоступны пустые переходы. В нем заговорил страх перед нечеловеческим.
— Я тоже боялась.
— Но ты пошла. Не твоя заслуга, что в тебе меньше этого страха, а все же — жаль… Да, жаль… Я думала, что с тобой вместе… Теперь ему неоткуда взять силы победить этот страх.
— И теперь он никогда?..
— Да уж лучше на это не рассчитывать.
— Значит — нам не бывать вместе!
— Отчего же? Если, к примеру, ты захочешь уйти туда, куда ушел он…
— Ни за что!
— Так значит, пустые переходы дороже тебе, чем живой Инери? Инери, который окутывает тебя золотым облаком?
— Не делай мне больно! Я все равно не смогу этого объяснить!
— И не надо. Кстати, там с тобой случилась еще одна вещь. Но как раз о ней я тебе ничего не скажу.
XXXI
Носилки привычно плыли в бурном течении базарной толпы. Они казались Неферт не носилками, а ладьей, скользящей по волнам голов и плеч, выкрикивающих ртов и размахивающих рук — волны эти бурлили чуть повыше сандалий Неферт, иногда грозя опрокинуть или унести лодку…
«А все-таки ты грустишь, змейка. Я не могу тебя понять — ведь Инери за такое небольшое время не мог занять в твоей жизни столько же места, сколько занимал Нахт!»
«Но в том-то и беда, Миура!»
«Ну-ка, объясни…»
«Понимаешь, с Нахтом было очень много хорошего. А с Инери еще не успело ничего быть, как все кончилось. Я только поняла, что должно быть — как уже ничего не стало. Знаешь, Миура, потерять то, чего не было, оказывается, много больнее, чем то, что было…»
«А ты становишься не такой глупой…»
— Нильская вода, холодная нильская вода!
Неферт мельком взглянула на мальчишку с глиняным кувшином, чей звонкий голос отвлек ее от размышлений… Но мальчишку уже отвлекло в сторону, и на его месте возник высокий продавец в белом переднике, устало отирающий ладонью полное лицо. Сладкий горячий пар поднимался от его товара — ячменных, липко залитых медом лепешек… Почему простолюдинам всегда нужно что-то есть прямо на улицах? Смешно заревел осленок, не желающий куда-то идти… Ларь менялы — с разложенными по горкам серебряными и медными колечками…
