— Шед?
— Да. Он только что был здесь.
Хелена ухмыльнулась:
— Да неужели?
И движением бедра захлопнула дверь.
— Был! Он украл мое серебро! Если ты отпустишь меня, я, может быть, еще смогу догнать его.
Она покачала головой:
— Это несерьезно.
Если бы не веревки, он бы схватил Хелену за шиворот и показал, насколько он серьезен.
— Будь все проклято, девчонка, это правда! А теперь развяжи меня, пока он не ушел далеко.
Хелена многозначительно улыбнулась Колину и с безразличием, которое еще больше разъярило его, направилась к очагу.
Внутри его кипело отчаяние.
— Ты не веришь мне!
— Действительно не верю.
— Тогда как ты объяснишь это?
Колин показал подбородком в сторону сумки, которую случайно забыл вор.
Хелена проследила за его взглядом и нахмурилась, глядя на черную холщовую сумку. Медленно она бросила травы в один горшок, а кролика в другой.
— Откуда это взялось? — бросила она взгляд в сторону сумки.
Колин зарычал:
— Я только что рассказал тебе!
— Шед? — Хелена быстро взглянула на него. — На самом деле?
— Да!
— Ты уверен, что это был он?
Колин страдальчески выдохнул:
— Весь в черном? Маленький? Гибкий? Быстрый как молния?
Наконец, к его величайшему облегчению, Хелена, похоже, поверила ему. Она кивнула, вытаскивая кинжал.
— Хорошая девочка. Разрежь веревки. — Колин повернулся, чтобы ей было удобнее дотянуться до веревок. — Оставайся в коттедже! — приказал он. — Он не будет искать тебя здесь. Если я не вернусь…
Но Хелена, похоже, не слушала. И не двигалась с места. Колин нахмурился. Что происходит в ее своенравной голове? Она все еще сжимала кинжал в руке, но, похоже, не спешила разрезать его путы.
— Умоляю, миледи. Время не ждет. Сейчас он, наверное, на полпути к…
Хелена уставилась на дверь, ее глаза сузились от мрачной решимости. Колин вдруг отчетливо понял, о чем она думает.
Проклятие! Она же не собирается…
— Подожди! — Он чувствовал себя как рыцарь, вдруг обнаруживший, что его конь мчится прямиком к пропасти. — Подожди!
— В какую сторону он пошел? — спросила она, сжимая пальцы на рукоятке кинжала.
— О нет. Ты не выйдешь отсюда од…
— В какую сторону?
Колин закрыл рот, не желая отвечать. Да будь он проклят, если поможет ей убить себя.
— Прекрасно, — процедила она. — Я сама выслежу его.
— Нет! Подожди!
— У меня нет на это времени, норманн. Как ты сам сказал, время не ждет.
— Но я… — он выпалил первое, что пришло в голову, — я солгал.
— Что?
Колин вздохнул и уставился в землю.
— Я солгал, — пробормотал он, пожимая плечами. — Это вообще был не Шед.
Хелена колебалась, взвешивая его слова.
— Ты солгал?
Он кивнул.
— Ты солгал? — Она бросила взгляд на оставленную сумку. — Тогда кто…
— Вор действительно был, — поправился Колин, — но он… он ушел час назад. Я надеялся…
Ее взгляд медленно наполнился презрением.
— Да? — не без иронии спросила она.
Боже, как же ранил его гордость такой взгляд, как будто он был бесхребетным червяком. Но насмешка Хелены была малой ценой за ее безопасность.
— Я думал…
— Ты надеялся, — закончила она за него, — что я разрежу твои веревки, чтобы ты мог сбежать. — Она убрала кинжал в ножны, и Колин незаметно вздохнул с облегчением. — Как я и сказала, норманн, — презрительно усмехнулась она, — вы жалкие трусы.
Колин мрачно скривился. Как же мучительно разыгрывать из себя труса! Кровь Христова, ведь он как-никак рыцарь де Уэр! И даже среди этого прославленного класса сэр Колин дю Лак был известен своим бесстрашием. Он руководил битвой при Морее. В турнирах он завоевал бесчисленное количество призов за свою отвагу. Однажды он даже бросился в горящий дом, чтобы спасти горстку шлюх. Действительно, жалкий трус.
Хелена вздохнула, странно разочарованная. Она уже было начала думать, что этот норманн не такой, как все, что он может обладать какой-то крупицей смелости. Но нет, он оказался таким же малодушным, как остальные его соплеменники.
Может, и хорошо, что он оказался трусом, подумала Хелена. В конце концов, с пленниками-трусами гораздо легче управляться, чем с героями. И все же она почему-то чувствовала разочарование.
С неодобрительной ухмылкой она нагнулась над черной сумкой, которую оставил преступник, и развязала шнурок. Ей следовало догадаться, что норманн лжет. Шед был скрупулезно осторожен. Он не забыл бы сумку. На самом деле единственными свидетельством, которое когда-либо оставлял после себя Шед, была его «подпись» — черный нож, который он иногда втыкал в стену после совершения преступления.
Хелена открыла сумку. Внутри лежало несколько маленьких свертков. Возможно, вор забыл что-то ценное. Она осторожно развернула один из тряпичных свертков. В нем лежали два куска сыра. В другом лоскуте была завернута дюжина овсяных лепешек. В третьем свертке был увесистый кусок соленой свинины. И спелые вишни в кульке. Вор невольно устроил им настоящее пиршество.
— Может быть, твои монеты пропали и не зря! — крикнула она Колину. — Тут достаточно провизии как минимум еще на день.
— Провизии? Так он это оставил?
— Да, и в наказание за его преступление сегодня вечером ему придется страдать от пустого желудка.
— За ту цену, что я заплатил, это должны быть, по меньшей мере, инкрустированные золотом лебединые яйца, — сердито проворчал Колин. — У меня при себе было шесть шиллингов.
Хелена вскинула бровь:
— Без сомнения, шиллингов, выигранных у моего отца.
Лорд Геллир имел слабость к азартным играм и предавался им почти ежевечерне. У людей в Ривенлохе уже вошло в привычку тайно передавать основную массу своих выигрышей сестрам, чтобы они вернули их в казну замка. В таком случае частые проигрыши лорда не влияли на сундуки. Однако чужеземцы — дело другое. Они забирали свой выигрыш с собой, иногда только для того, чтобы проиграть его Шеду.
— В любом случае, — сказала Хелена, раскладывая свертки, — теперь мы не будем голодать.
— Если ты развяжешь меня, я начну заниматься кроликом.
— Развяжу тебя? После того как ты пытался сбежать? — Она покачала головой: — Нет, я тебе не доверяю.
