А потом она развернулась и ушла. Бенджамин Мортон грустно посмотрел ей вслед.
Поздно вечером Бенджамин Мортон лежал с холодным полотенцем на голове. Ричард Дармер с бутылкой в руках ждал у телефона портье каких-либо изменений в личной жизни. А начинающий сценарист Квентин Домунд успел пригласить Марти Кейл в ближайший японский ресторан, опередив колоритных братьев Дозенталь.
Официанты заставили их стол большим количеством японских яств, половину из которых Марти Кейл уже не очень хотела пробовать. Квентин Домунд налил саке в маленькие чашечки и стал вести светскую беседу.
— Вы — самая лучшая, — сказал он.
— Да что вы, — рассмеялась Марти, — лучших полным-полно.
— Да, но вы — самая лучшая.
Марти посмотрела на него повнимательнее.
— А вы кто вообще в жизни? — заинтересованно спросила она.
— Вообще-то я корректор, — скромно ответил Квентин.
— А-а, — понимающе сказала Марти, — у каждого корректора...
— Да-да, — Квентин гордо улыбнулся, — в кармане лежит сценарий.
— Нет. Я совсем уволился.
— Ну теперь же моя жизнь с кино связана.
— А, ну-ну.
Они улыбнулись друг другу.
— Скажите мне, Квентин, вы этот сценарий целиком и полностью сами написали? — задумчиво спросила Марти.
— Нет, там только моя задумка осталась, — признался он, — Бенджамин там все до неузнаваемости переделал.
Марти кивнула.
— То-то мне кажется все там знакомым.
— Характеры героев. Трагедия их отношений. Неоправданные надежды.
— Но почему — неоправданные? — не понял Квентин.
Марти подумала.
— Долго объяснять, — сказала она.
15
На следующий день в трейлер-столовую с белым букетом роз для Марти Кейл явился Джон Дозенталь. Им уже позанимались гримеры, и он разительно отличался от своих рыжих и веснушчатых братьев.
Темноволосый, с длинными густыми и чуть ли не наклеенными ресницами, он был хорош во всех отношениях. Пыхтя и отдуваясь, с большим букетом в руках, он неловко вошел в трейлер.
Аманда Мур, Клоди Томас и Мадлен Кроу в это время как раз случайно завтракали за одним столиком и никак не могли придумать объединяющей темы для разговора. При виде еще одного букета для Марти Кейл они чуть салатами не подавились.
— Да, наверное, она действительно тут самая красивая, — вздохнула Аманда.
— Она слишком худая, — сказала Мадлен.
— Зачем же мы все тогда пытаемся худеть, если это немодно? — не поняла Клоди.
— Мы пытаемся похудеть, — сказала вредная Мадлен, — но не до такой же степени.
— А до какой степени мы пытаемся похудеть? — спросила Аманда.
— Я не поняла, ты на чьей стороне? спросила Мадлен, и Аманда заткнулась.
Марти Кейл взяла цветы и сказала спасибо Джону Дозенталю.
— Да, еще, пока не забыл, — сказал Джон.
— Я слушаю, — улыбнулась Марти.
— Я приглашаю вас в ресторан сегодня вечером после съемок.
— Хорошо, — кивнула Марти, — только давайте пойдем не в японский, а в какой-нибудь другой ресторан.
— Возле гостиницы только японский ресторан, — растерялся Джон.
— Хорошо-хорошо, — утешила его Марти, — пойдем в японский.
В этот день снимали зарождавшуюся любовь между Марти Кейл и Питером Голдом, и поэтому съемочной группе нужно было придумать что-то необычное. Но с древних времен ничего выразительнее обычного человеческого взгляда, говорящего о любви сильнее любых слов, еще никто не придумал.
Поэтому сегодня должны были снимать красноречивые взгляды Марти и Питера друг на друга. Эти взгляды перемежались ничего не значащими разговорами о погоде, облаках на небе и температуре воды в океане.
Главные герои пока только нащупывали невидимые дорожки друг к другу. Они были уже не так молоды, и у каждого из них был за плечами груз ошибок и разочарований, радостей и побед.
И к новым историям в своей жизни они относились мудро и осторожно. Кидаться в омут головой не собирались, разочаровываться уже устали, но и не теряли надежды, что все непременно должно кончиться хорошо.
«Режиссер» Билл Колман якобы выстраивал кадр и снимал, как Питер Голд страстно и выразительно смотрел на Марти Кейл. И Марти должна была как бы отвечать Питеру взаимностью.
Но вся соль этой сцены была только в отношении Марти к «режиссеру» Биллу Колману. Потому что во время этих съемок Мадлен Кроу пристраивалась поближе к Биллу и пыталась ненавязчиво делать ему массаж спины.
Хотя Мадлен желала бы делать этот самый массаж Бенджамину Мортону, который как раз и выстраивал настоящий кадр, как Билл Колман снимал взгляды Марти Кейл и Питера Голда.
Бенджамин должен был снять, как Марти было больно от того, что Мадлен Кроу стоит так близко к Биллу Колману. И что Марти даже самой себе не могла показать эту боль.
— Марти, — сказал Бенджамин, — ты смотришь на Питера, но в поле твоего зрения должен быть только Билл. Мы снимаем твою любовь с одним мужчиной. Но знаем, что ты любишь совсем другого мужчину. Покажи это зрителю.
— Я готова, — сказала Марти.
— Мотор, — сказал Бенджамин.
— Мотор, — сказал Билл Колман по роли.
И Марти Кейл показала Питеру Голду весь мир в своем влюбленном взгляде. Но все увидели, что в этом мире для Марти Кейл есть только один человек. И этот человек — не Питер Голд.
А вечером Марти и Джон Дозенталь сидели в ресторане.
— Так, — решительно сказала Марти, — все это надо есть руками, а Бенджамин снимает свой фильм не ради меня.
— Я не собирался об этом разговаривать, — растерянно пробормотал Джон.
— Ой, тогда извини, раз ты не собирался, — сказала Марти.
— Я и так знаю, что он делает все это только ради тебя, — продолжил Джон.
Марти захотелось вылить свое саке на его рубашку.
Поздно вечером, по традиции, Бенджамин Мортон лежал в своем гостиничном номере с мокрым полотенцем на голове, когда к нему пришла Аманда Мур. Ей было скучно жить на свете, она жаждала внимания, а прийти в номер к режиссеру фильма можно было, не придумывая особо важного предлога.
Актрисой Аманда Мур была средней. Ее приглашали играть нервных женщин неброской внешности с простыми биографиями. А Аманда Мур жаждала мировой славы, поклонения и почитания.
Но в этой жизни всегда было так: кому-то всё, а кому-то жалкие крохи. А как бросить вызов судьбе и переменить все к лучшему, Аманда не могла пока придумать.
