Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
Между тем за окнами погасли последние отблески заката. Наступила ночь.
Челядинки, сновавшие между гридницей и поварней, зажгли масляные светильники, стоящие на высоких подставках из бронзы.
— Не спеть ли нам, а? — воскликнул Сулирад, хлебнув еще вина. Он взглянул сначала на Велижану, потом на Тереха. — Какое застолье без песен!
Терех охотно закивал головой, поскольку был с полным ртом. Он дал знак Сулираду, мол, ты запевай, а я подхвачу.
Развалившийся на стуле Сулирад не заставил себя ждать и громким хрипловатым голосом затянул одну из популярных в то время застольных песен:
Жил во граде Киеве славный муж Добрыня,
сын Никитович,
Пригласил однажды князь
Владимир Красное Солнышко
Богатыря Добрыню и других гостей
да на почестен пир…
Дожевав кусок рыбного пирога, Терех стал подпевать Сулираду, поскольку хорошо знал слова этой песни, которая частенько звучала и на пирах в тереме рязанского князя Юрия Игоревича. Разгоряченные вином Беляна и Велижана поддержали пение Сулирада и Тереха своими чистыми звонкими голосами.
Неожиданно в гридницу вбежал караульный с воротной башни в мохнатой собачьей шапке в виде колпака и овчинном тулупе. Стук тяжелых двустворчатых дверей и топот ног стражника грубо нарушил царящую в трапезной веселую идиллию. Вся четверка поющих разом умолкла при виде торопливой поступи стража и его обеспокоенного раскрасневшегося на морозе лица.
— Что стряслось, Парфен? — спросил Сулирад, поднявшись со стула.
Терех поставил на стол недопитую чашу с вином. Беляна замерла с полотенцем в руке, которым она собиралась обтереть свои губы, вымазанные медом. Велижана торопливо одернула на себе платье, прикрыв длинным подолом свои белые голые бедра, на которых только что лежала тяжелая потная рука огнищанина.
— Там… прискакал верхом на коне твой слуга Тришка, — задыхаясь после быстрой ходьбы, вымолвил стражник. — Ворота были заперты, но я велел их открыть, чтобы впустить конника в замок. Я узнал, что это Тришка, токмо когда снял его с седла.
— Снял его с седла… — чуть растерянно пробормотал Сулирад. — Тришка что, пьян иль без чувств?
— Он мертв, господине, — печально ответил караульный. — У него в спине торчит стрела.
— Час от часу не легче! — вырвалось у Сулирада, который вмиг протрезвел. — Ну-ка, Парфен, веди нас к Тришке. Где ты его оставил?
— В дворцовой караулке он лежит, господине, — сказал стражник, ткнув большим пальцем себе за плечо.
Опрокидывая стулья и на ходу хватая шубы и шапки, Сулирад и Терех поспешили прочь из гридницы вслед за Парфеном, который шагал впереди них, переваливаясь на коротких ногах, как медведь.
Беляна и Велижана остались сидеть за столом, объятые тревогой после всего услышанного.
Пройдя темным переходом в дворцовую башню, Парфен и идущие за ним Терех и Сулирад спустились по ступеням, проложенным во чреве каменной башни, к боковому выходу из дворца. От выхода из башни до караульного помещения было шагов двадцать по заснеженным плитам широкого двора. В караулке была сложена печь, поэтому там было тепло. Свет двух горящих факелов озарял все углы в этом прибежище дворцовой стражи.
Возле печи сидели на табуретах три гридня в распахнутых полушубках, ведя негромкую беседу. При виде огнищанина они вскочили со своих сидений, взяв в руки дротики.
Не обратив на них никакого внимания, Сулирад сразу же подошел к широкой скамье у стены, на которой лежало лицом вниз бездыханное тело Тришки. В спине у мертвеца торчала длинная черная стрела с пестрым оперением на конце. Перья то ли сокола, то ли ястреба были накрепко прикручены к древку стрелы тонкими волокнами бычьих сухожилий.
— Сказал ли тебе Тришка, кто стрелял в него и где это случилось? — обернулся к Парфену Сулирад. — Он хоть что-то успел тебе сказать?
— Нет, господине, — тяжело вздохнул Парфен. — Когда я стал снимать Тришку с седла, то он лишь негромко застонал и тут же отдал Богу душу. — Парфен снял шапку и перекрестился.
Сулирад чуть слышно выругался, с досадой всплеснув руками.
— И что теперь делать? — Сулирад взглянул на Тереха. — Как узнать, что за злодеи убили Тришку?
— Чего тут гадать, друже? — промолвил Терех, внимательно оглядывая стрелу, пронзившую несчастного Тришку. — Татары убили твоего челядинца. Это татарская стрела, можешь мне поверить.
— Не может этого быть! — заволновался Сулирад, изменившись в лице. — Откель здесь взяться татарам?
— Со стороны града Владимира, откуда еще, — проворчал Терех. — Похоже, наши обозники по пути из Суздаля сюда наткнулись на татарский дозор. Нехристи очень далеко рассылают своих дозорных от основной своей орды, такая у них тактика.
Сулирад велел Парфену вытащить стрелу из мертвеца. Осмотрев окровавленный наконечник стрелы, ее древко и оперение, он опять взглянул на Тереха. В его глазах был тот же молчаливый вопрос.
— Татарская это стрела, не сомневайся, — уверенно промолвил Терех. — Вооружение мунгалов я неплохо изучил, покуда был у них в плену.
Сулирад вновь выругался и сердито прикрикнул на стражников, веля им не рассиживаться у печи, а нести дозор на крепостной стене замка. Стражники торопливо покинули караульное помещение. Собрался идти на воротную башню и Парфен, но Сулирад задержал его, приказав ему поутру схоронить Тришку где-нибудь на внутренней стороне крепостного вала. Сулирад отдал это приказание именно Парфену, поскольку тот являлся десятником, верховодя всеми прочими дворцовыми стражниками.
— Нужно убираться отсель побыстрее! — твердил Сулирад Тереху, быстрым шагом возвращаясь вместе с ним в гридницу. — Плевать на добро княжеское, своя голова дороже. Оседлаем двух лошадок и ускачем к Суздалю.
— А на мунгалов наскочить не боишься? — спросил Терех. — Ежели обозники наши на нехристей наткнулись, то и мы с тобой можем запросто на них напороться. Вдвоем-то нам от татар не отбиться.
— Вот поэтому, друже, нам следует выступить в путь ночью, — сказал Сулирад. — В темноте-то татары нас не сразу заметят. Темнота же и укроет нас в случае опасности.
Терех после некоторых колебаний согласился с затеей Сулирада. Побывав в плену у татар, он теперь был готов на все, лишь бы избежать встречи с этими безжалостными степняками.
Однако жадность так сильно владела Сулирадом, что он решил взять с собой хотя бы что-то из княжеского добра. Рыская по темному дворцу со светильником в руке, Сулирад шарил в сундуках, в комнатах и кладовых. Он заглянул даже в помещения слуг, в поварню и на чердак в поисках ценных вещей. С собой у Сулирада был холщовый мешок, куда он толкал все, что ему приглянулось. Прежде всего Сулирад хватал меха, добротную одежду и обувь, серебряную посуду и различные безделушки из цветного стекла, янтаря и слоновой кости. Наполнив различным добром один мешок, Сулирад тут же принялся набивать другой, поскольку любая шкатулка из слоновой кости, любая терракотовая статуэтка или парчовая занавеска с золотой бахромой являлись для него ценностью, и он не мог пройти мимо них, не прихватив с собой.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
