Айрин подняла голову и посмотрела на Мигеля. Его сердце забилось тяжело и быстро.
― Я договорился обо всем с метрдотелем, — сообщил он, подходя к столику. — В нашем распоряжении комната, где можно будет переодеть Федерико. Кофе сейчас принесут, — добавил он, усаживаясь рядом с Айрин и слегка задевая ногой ее бедро.
Ее бросило в жар. Еще никогда ни один мужчина не вызывал в ней такую бурю чувств и желаний всего лишь случайным прикосновением. Как это могло получиться? Казалось, только что она его презирала, и вдруг, в следующее мгновение, уже не может оторвать взгляда от его лица, сгорает от такой страсти, о существовании которой даже не подозревала.
Принесли кофе, но Айрин даже не заметила восхищенного взгляда официанта. Она все пыталась разобраться в себе, в своих чувствах.
— Кофе остынет.
Она вздрогнула от звука его голоса. Граф тем временем снова подозвал официанта, чтобы заказать обед.
— Советую вам взять спагетти с говядиной, — сказал он, когда им принесли меню. — Это здешнее фирменное блюдо. А если вы хотите рыбу...
— Нет, спасибо, пусть будут спагетти. — Айрин улыбнулась официанту, протягивающему ей бутылочку с подогретой детской смесью. — Федерико стал есть гораздо лучше, — заметила она, усаживая малыша поудобнее у себя на коленях и начиная его кормить. — Дети очень чувствуют настроение взрослых, которые их окружают. Наверное, он так скучал по маме... — Она вдруг сбилась, подумав, что и Мигель, должно быть, тосковал по своей жене. То, что их брак был несчастливым, еще не означает, что граф не любил ее.
— Вряд ли он по ней скучал, — жестко ответил Мигель. — Габриэла никогда не хотела ребенка, а когда он все-таки родился, старалась проводить с ним как можно меньше времени. Она ведь хотела быть актрисой, а мальчик только мешал ей жить своей жизнью.
Нет, в его голосе не было любви. Обида, боль, но только не любовь. Неужели меня это радует, испуганно подумала Айрин.
— Он такой чудесный, такой замечательный! — Она нежно погладила Федерико по щечке. — Как можно его не хотеть!
Лучше помолчать, спохватилась она тут же. Какое она имеет право осуждать погибшую женщину, жену своего хозяина. Да и сама Айрин далеко не идеальна, тем более в глазах Мигеля, который уверен, что она пыталась угнать его машину. Подумать только, что он все-таки решился взять ее на работу!
Обед принесли как раз тогда, когда Федерико доел свою смесь. Усаживая малыша в коляску, девушка вдруг растерянно заметила, что официант наливает в ее бокал вино. Айрин не привыкла пить днем, но ей подумалось, что возражать было бы глупо и как-то по-детски. Осторожно пригубив вино, она сразу оценила его глубокий бархатный вкус и тонкий аромат.
Почти все столики вокруг были теперь заняты посетителями — мужчинами в строгих деловых костюмах, женщинами средних лет в модных туалетах, с большими пакетами и сумками, украшенными именами известных модельеров. В зале стоял несмолкающий гул, отовсюду раздавались то смех, то восклицания. Молодая женщина за соседним столиком улыбнулась Айрин. Ее двое малышей — на вид им было года полтора-два, — щеголяли в роскошных тесных шелковых костюмчиках и, похоже, прекрасно себя при этом чувствовали. Айрин снова с удовольствием пригубила вино и широко улыбнулась в ответ.
* * *
— Нет-нет, спасибо, я, правда, больше не могу.
Ей было очень хорошо после полной тарелки спагетти, большого бокала красного вина и шоколадного мороженого, но вот для капуччино просто не осталось места. После такого обеда хорошо бы немного пройтись.
— Пожалуй, я пойду в номер, переодену Федерико, — сказала она Мигелю.
— Конечно.
Он поднялся одновременно с ней, помог провезти коляску между столиками и провел ее к лифту.
— Это на четвертом этаже, — сообщил он, нажимая на кнопку вызова.
Поднявшись, они прошли длинным широким коридором и остановились у высокой тяжелой двери. Мигель достал из кармана большой, похожий на старинный, ключ.
— Когда-то это был частный дом. — Он распахнул дверь, пропуская девушку вперед. — И во время реконструкции архитектор постарался сохранить некоторые детали — лепнину, мозаику.
Посреди огромной комнаты стояла такая же огромная кровать с пологом и витыми столбиками. С высокого потолка свисала тяжелая бронзовая люстра. Сквозь узкую дверь, ведущую на балкон, виднелась сверкающая на солнце река.
— Я отнесу Федерико в ванную.
Почему-то Айрин не ожидала, что Мигель поднимется в номер вместе с ней. И сейчас его присутствие смущало ее, мешало думать, точнее — наводило насовсем иные мысли.
Ванная оказалась такой же гигантской, как и спальня. Раздевая Федерико, Айрин сквозь приоткрытую дверь слышала, как Мигель звонит куда-то по телефону и спрашивает, готова ли его «Альфа-Ромео». Девушка поежилась, но тут же снова переключилась на малыша.
— Кто у нас такой красивый? — приговаривала она, поглаживая его по животику. — Кто у нас такой вкусный? Так бы и съела тебя.
В другой комнате Мигель замер, крепко сжимая в руке телефонную трубку. Эта женщина влекла его к себе с неодолимой силой. Он сходил с ума от одного звука ее голоса, — готов был повторить ей те же самые слова, которые она говорила сейчас Федерико. И не только повторить.
Через некоторое время Айрин вышла из ванной.
— Теперь можно идти, — сказала она, усаживая малыша в коляску. Федерико потерся щекой о ее грудь, и Мигель понял, что не в силах больше сопротивляться своим желаниям.
Едва коснувшись коляски, малыш мгновенно заснул. Улыбаясь, Айрин сделала шаг назад и тут же испуганно ойкнула, натолкнувшись спиной на Мигеля. Она не заметила, когда он успел подойти к ней. Девушка попыталась повернуться и сразу же пожалела об этом, поскольку Мигель даже и не подумал отодвинуться, и теперь они стояли вплотную друг к другу.
Айрин чувствовала, как сгущается воздух вокруг, ей хотелось оказаться за тридевять земель отсюда и в то же время... хотелось прижаться еще плотнее к его широкой груди.
— Почему вы на меня так смотрите? — Голос ее дрожал. — Если это из-за вашей машины, то я готова заплатить за ремонт.
— К черту машину! — Его трясло. — При чем здесь машина?
Казалось, между ними проскакивают электрические разряды, но Айрин упорно делала вид, что ничего не замечает.
— Тогда почему... что... — Она попыталась отвернуться, но Мигель крепко взял ее за плечи. Он не просто сжал, он массировал, гладил их. Айрин зажмурилась, чувствуя, как ее ведет куда-то, как кружится голова. Она снова открыла глаза и посмотрела прямо ему в лицо. Ей безумно хотелось коснуться его рта, провести по его губам пальцем, языком. Голова Мигеля, словно в замедленной съемке, склонялась все ниже и ниже, его губы приближались к ее губам. Все ее тело сладко заныло, когда он мягко коснулся ладонью ее затылка, провел пальцем за ухом.
