Мими взяла с серебряного подноса ягоду клубники в шоколаднойглазури и принялась медленно жевать ее, разглядывая вещи. Она закупила осеннийгардероб еще в августе, но никогда не помешает взглянуть, вдруг пропустилакакую-то модную тенденцию? Мими ласково провела рукой по золотому бальномуплатью от Ланвин, короткому жакету «Прада» и цветочному платью для коктейля отДерека Лэма.
— Это я беру, — сказала Мими. — А тут у насчто? — проворковала она, обнаружив на мягких плечиках нечто из струящегосяшифона.
Она забрала находку с собой в примерочную и несколько минутспустя вышла оттуда в потрясающем шелковом платье леопардовой расцветки отРоберто Кавалли. Мими взглянула на себя в зеркало. Разрез от шеи до пупкавыставлял напоказ ее бледную кожу цвета слоновой кости и завершался дымкойперьев, что, трепеща, ниспадали до самых икр.
— Беллиссима!
Мими подняла голову. На нее смотрел какой-то красивыйитальянец, взгляд его был прикован к разрезу на платье.
Мими прикрылась руками и продемонстрировала емусоблазнительную спину. Ее черные трусики-бикини поднимались чуть выше талии.
— Не поможете застегнуться?
Итальянец подошел и поддел пальцем полоску трусиков,поигрывая кружевной тканью. От его прикосновения по коже Мими побежали мурашки.Он погладил Мими по ягодицам и улыбнулся ей в зеркало. Мими ответила такой жедовольной улыбкой. Итальянцу на вид было чуть за двадцать, самое большее —двадцать три. На запястье у него поблескивали золотые часы «Патек Филип». Мимиузнала его: она видела это лицо на страницах, посвященных светским новостям.Знаменитый манхэттенский плейбой, по слухам, разбивший сердца едва ли неполовине девушек высшего света.
— Это платье выглядит на вас сногсшибательно, —произнес он, медленно застегивая молнию.
Мими отступила на шаг, склонила голову и изучающе взглянулана платье, едва прикрывающее соски. Определенно весьма впечатляющее декольте.
— Тогда почему бы нам не отправитьсякуда-нибудь? — поинтересовалась Мими.
Глаза ее опасно поблескивали. Она ощущала ток крови под егокожей и почти чувствовала на губах ее великолепный, сладкий, сочный вкус.Неудивительно, что она так раздражена и ослабла: со всей этой нервотрепкойвокруг похорон Эгги у нее не было времени найти себе нового парня.
Многие наверняка посоветовали бы юной девушке не садиться в«ламборджини» к незнакомцу. Но Мими, устраиваясь поудобнее на пассажирскомсиденье — черные пакеты из «Барниз» были аккуратно уложены в багажник, —лишь улыбалась. На ней по-прежнему было то самое платье от Роберто Кавалли.
Итальянец включил зажигание, нажал на педаль акселератора,газанул, и желтый приземистый спортивный автомобиль, взвизгнув покрышками,понесся по Мэдисон-авеню. Водитель хищно взглянул на девушку, закинул правуюруку на спинку ее сиденья и по-хозяйски положил ладонь ей на плечо.
Мими и не подумала возражать. Вместо этого она сдвинула егоруку вниз. Итальянец сжал ее грудь сквозь тонкую ткань, и Мими ощутилавозбуждение. Второй рукой он умело вел машину, лавируя в потоке транспорта.
— Так хорошо? — спросил он с сильным итальянскимакцентом.
— Очень хорошо.
Мими медленно облизнула губы. Этот плейбой понятия не имел,во что он вляпался.
Глава 12
— Расскажи-ка мне еще раз, что произошло.
Блисс полулежала на белой кожаной кушетке в кабинете доктораПат. Родители записали ее на прием после того, как прошлой ночью она разбудилаих истошными воплями.
— Вчера вы были в храме, — подсказала доктор Пат.
— Да, именно. В египетском крыле«Метрополитена», — подтвердила Блисс. — Он просто убрал руку с моихглаз, и я увидела этот храм.
Блисс толком не была уверена, что же собственно лечит докторПат. Кабинет ее походил на кабинет дерматолога, но в смежных кабинетах делалиУЗИ нескольким беременным женщинам.
— Да, это ты уже сказала.
— А потом… — Блисс покраснела. — Думаю, онхотел меня поцеловать. Наверное, и поцеловал, но точно не уверена, я накакое-то время отключилась. Следующее, что я помню, как иду с ним поамериканскому крылу и рассматриваю мебель.
— И больше ничего не помнишь?
— Я помню крик.
— Твой крик?
— Нет-нет, чей-то чужой. Вдалеке, — ответилаБлисс.
Она оглядела кабинет доктора Пат. Ей в жизни еще невстречался кабинет чище и белее этого. Блисс заметила, что даже медицинскиеинструменты сверкают и что они очень художественно разложены в итальянскихстеклянных контейнерах.
— Расскажи об этом.
Блисс еще больше покраснела. Она не решалась открыть то, чтотак сильно ее беспокоило. Родители уже решили, что она свихнулась, что, если идоктор Пат подумает так же?
— Ну, это было очень странно, но как-то вдругоказалось, что я стою перед храмом, который совсем целый. В смысле, что я вЕгипте. Было очень жарко, и храм возвышался такой огромный… Я как будтоочутилась внутри фильма.
Внезапно доктор Пат улыбнулась. Это было настольконеожиданно, что Блисс невольно тоже улыбнулась в ответ.
— Я знаю, как это звучит, но у меня было такоеощущение, будто я перенеслась во времени.
Теперь доктор Пат точно развеселилась. Она закрыла блокнот иотложила его.
— Это совершенно нормально.
— Что, правда? — переспросила Блисс.
— Это синдром регенеративной памяти.
— А что это такое?
Доктор Пат пустилась в длинные разъяснения по поводу эффекта«феномена клеточного реструктурированного узнавания», явления, влекущего засобой эффект «искривления времени». Но ее объяснения были для Блисс китайскойграмотой.
— Это примерно сопоставимо с дежавю. Такое случается сомногими.
— Ага. То есть я не чокнулась? Такое бывает и сдругими?
— Ну, не со всеми, — поколебавшись, произнесладоктор Пат. — Но с некоторыми — да. С особыми людьми. Тебе следовалораньше рассказать об этом родителям. В понедельник ты идешь на собраниеКомитета?
А откуда доктору Пат известно про Комитет? Блисс кивнула.
— Все разъяснится в свое время. А пока можешь выброситьэто из головы.
— Так со мной все в порядке?
— В полном порядке.
Тем вечером Блисс проснулась с чудовищной головной болью.«Где я?» — подумала девушка. У нее было такое ощущение, словно ее сбилгрузовик. Тело стало тяжелым и непослушным, голова кружилась и напрочьотказывалась соображать. Блисс посмотрела на часы рядом с кроватью.
