— Поздравляю вас, — сказала она, постаравшись хотя бы ради приличия не быть равнодушной. — Это вам.
И подала ему маленькую коробочку в яркой обертке.
— Чудно. Если не возражаете, я потом посмотрю.
Галя не возражала. Она бы не вынесла, если бы он начал восхищаться ее подарком — расписным глиняным горшочком, напоминавшим первые опыты хомо сапиенс в гончарном мастерстве.
Музыка оборвалась, и на небольшой эстраде появился человек в смокинге и с микрофоном в руке.
— Друзья, друзья! Внимание! Надеюсь, никто не забыл, зачем мы здесь собрались? Этот удивительно теплый вечер организован в честь дня рождения одного нашего очень хорошего друга. Что я о нем могу сказать? Он шалопай. Он баловень судьбы. Он сын своих родителей, давших ему в этой жизни все, о чем только может мечтать молодой человек. И еще он образ. Образ человека, который скоро будет управлять этой страной. Образ человека дела, человека капитала! Юра! Юра! Юра!
Этот клич, хлопая в ладоши, подхватила толпа.
Откуда-то сверху ударил луч света, пошарил по залу и остановился на их столике, почти ослепив всю троицу.
— За тебя, Юрик! Долгих лет тебе жизни… Активной мужской жизни (зал засмеялся). И самое главное, найди свою половинку, свой надежный тыл. Счастья тебе!
Из дальней двери появился на тележке огромный торт.
— С днем рожденья те-е-бя, с днем рожденья те-е-бя, с днем рожденья тебя Юра, с днем рожденья те-е-бя!!! — заорал весь зал на американский манер, после чего взорвался свистом, криками и хлопаньем.
Галя растерялась. В один миг вокруг них образовался водоворот из разгоряченных людских тел. Этот водоворот оглушил ее, ослепил, подхватил и увлек за собой в центр зала, где светился от зажженных свечей торт. Под свист и одобрительные крики Юра задул свечи, а потом неожиданно мягко подтолкнул Галю вперед и вручил ей лопатку для разрезания.
— Я вам помогу, — шепнул он ей на ухо.
Теперь она чувствовала, что все взоры обращены к ней, словно все они задавали один вопрос: «Интересно, что это за девица, удостоенная такой чести? Откуда она явилась? И что такой человек, как Юра, в ней нашел?».
Это настороженное внимание разозлило Галю. Назло всем этим разряженным людям она вмиг обрела смелость и кураж, особенно ласково улыбнулась виновнику торжества и сделала первый надрез.
Зал снова взорвался криками и аплодисментами.
Когда волнение улеглось и заиграла спокойная мелодия, ее новый знакомый вновь оказался рядом.
— Разрешите?
Они вышли на танцплощадку перед эстрадой.
В нем не было неловкости. Он не сомневался ни в чем. Он походил на ладно построенный механизм, движения которого были выверенными, отточенными, доведенными почти до совершенства. От него тонко пахло мужским лосьоном и флером того самого благополучия, которое нельзя сымитировать посредством одежды, речи… короче, внешнего антуража.
— Я вас, вероятно, смутил? — спросил он. — Если так, то сразу прошу прощения. Просто вы мне показались такой естественной и такой… грустной.
— Я действительно чувствую себя не в своей тарелке, — призналась она.
— Почему?
— Кажется, сегодня я прыгнула не на тот шесток.
— Что за глупости! — хохотнул он. — Это попахивает бразильскими сериалами, где мнящие себя аристократами герои дружно презирают людей «не своего круга». Вы смотрите сериалы?
— Чтобы произвести на вас впечатление, я могла бы сказать «нет», но я скажу — да, смотрю.
— Значит ли это, что вы слишком правдивы или что вы не хотите произвести на меня впечатление? — усмехнулся он.
— И то, и другое. А вы привыкли к другому?
Он в изумлении уставился на нее.
— Что? Что такое? — улыбнулась она.
— Вы бесподобны, Галя.
— В каком смысле?
— В моем кругу не так много людей, которые…
— Ага! «В моем кругу»! Что я вам говорила!
— Ладно, ладно! Сдаюсь! У нас есть богатые и бедные. Признаю. Но это не имеет для меня никакого значения.
— Разве? Вам все равно — быть бедным или богатым?
— Я тот, кто я есть. Просто мне безразличны все эти условности, линии, границы…
— То, что вы сейчас со мной танцуете, еще не значит, что вы переступили какие-то границы. Мы незнакомы, и после этого вечера вряд ли увидимся еще раз.
— Вы так уверены в этом?
— А разве нет?
— Ну, того, что рассказала о вас Оксана, хватило, чтобы заинтересовать меня…
Галя неожиданно отстранилась.
— Что вам наговорила моя подруга? Несчастная, одинокая, незамужняя девушка жаждет познакомиться с преуспевающим молодым человеком, вроде вас? Так вот, я вполне счастлива, так как у меня есть любимая работа и друзья, и знакомств «из-за границы» мне не надо. Я вполне довольна теми, что у меня уже есть.
Она хотела уйти, но он мягко удержал ее.
— Галя, чем я заслужил в собственный день рождения такую отповедь?
— Простите… Я, наверное, пойду. Плохо себя чувствую, и вообще…
— Я провожу вас.
— Сама ходить умею. Научилась в юном возрасте. Простите еще раз, Юра. И с днем рождения.
Ощущая себя совершенной негодяйкой из-за своих грубостей по отношению к человеку, с которым была знакома всего полчаса, она пробралась из зала на лестницу, спустилась в гардероб, получила свой плащ и вышла на улицу.
В воздухе стояла неприятная сырая взвесь, которая делала вечера в Москве особенно неуютными.
Голова от выпитого вина немного кружилась и гудела.
На душе было мерзко и как-то неприкаянно.
Чтобы немножко разогнать это чувство, Галя решила пройтись до станции метро пешком.
Ей было ужасно стыдно за то, что она наговорила. Возможно, это произошло только потому, что все в ней самой перепуталось. Все, что касалось глубоко личных отношений, странно пугало ее, словно не Оксанка, а она сама была когда-то обманута близким человеком. Что же вдруг случилось? И почему вдруг?
Были и у Гали поклонники («кавалеры», как говорила бабушка), но ни один из них «не зацепил» ее душу, не тронул сердце. С внутренней снисходительной улыбкой подмечала и недостатки «кавалеров», и их немудреные приемы обольщения. И понимала, что так нельзя, что и она не из эфира небесного сделана, но ведь сердцу-то не прикажешь.
Все вокруг очертя голову влюблялись, сходились и расходились, а она только отмахивалась рукой, мол, придет время, тогда уж…
— Галя! Подождите, Галя!
К ней подъехала сверкавшая в водяных каплях машина. За рулем сидел Юра.
