В ожидании сигнала к началу ужина Голицын принялся оглядывать зал. Из российской делегации он по-прежнему занимал худшую позицию: ближайший из товарищей – Меньшиков – сидел за соседним столом, остальные занимали еще более престижные места. Переведя взгляд в противоположную сторону, Иван заметил своих вчерашних соседей. Американец Грант и немец Фриц так и оставались среди записных аутсайдеров, а японец Танака и индус с непроизносимым именем сделали по шагу вперед. Эмма пока так и не подошла.
Между тем стал заполняться и его новый стол. Первыми подошли два индуса – оба в смешных тюрбанах, сразу за ними – американец, и чуть позже – девушка-европейка. Судя по всему, все они были между собой уже неплохо знакомы – возможно, сидели вместе еще вчера, потому что между ними сразу же завязался довольно оживленный разговор. На Голицына, удостоенного слабыми кивками, поглядывали без неприязни, но и без особого интереса – как на случайного попутчика. Иван решил пока платить им той же монетой.
– Привет всем! – знакомый звонкий голосок, раздавшийся над ухом, едва не заставил Голицына подскочить на месте.
Поднос Эммы лег на стол рядом с его.
– Здравствуйте, Иван! – персонально поприветствовала Голицына девушка, присаживаясь. – Я смотрю, вас можно поздравить?
– Как и вас, – рот курсанта помимо его воли расплылся в широкой, чуть глуповатой улыбке. – Очень рад вас видеть, Эмма!
– Уже познакомились с нашими новыми соседями? – спросила Маклеуд.
Иван промычал что-то неопределенное.
– Я – Эмма Маклеуд! – провозгласила девушка, обращаясь к остальным. А вас как зовут?
В течение ближайших секунд выяснилось, что имя американца – Тед Гор, европейки – Сандра Бринк, индусов – Сварам Сингх и Далджит Сингх.
– Вы что, братья? – тут же поинтересовалась у последних Эмма.
– Нет, – покачал головой Сварам. – Мы сикхи.
Оба синхронно продемонстрировали девушке стальные браслеты на правой руке.
– И что? – не поняла Эмма.
– Сикхи – это такая религиозная группа в Индии, – вступила в разговор Сандра Бринк. – У них всех одна и та же фамилия – Сингх, что в переводе означает «лев», они обязательно носят чалму и такой вот стальной браслет на руке. Так требует их закон.
– Браслет? – переспросила Эмма. – А разве правила Школы не запрещают ношение ювелирных украшений во время занятий? Меня вот, например, сережки заставили снять, – отведя с уха прядь волос, она продемонстрировала дырку в мочке.
– Браслет – не украшение, – на не очень хорошем английском гордо проговорил Далджит. – Воины не носят украшений. Браслет – это напоминание о том, что я – сикх. Каждый раз, глядя на браслет, я должен спросить себя: достойно ли сикха то, что я делаю сейчас?
– Все сикхи – воины, – продолжил Сварам. – Костяк нашей армии и флота – в основном сикхи.
– Круто, – кивнула Маклеуд.
Следя за их разговором, Иван то и дело переводил взгляд с Сандры Бринк на Эмму и обратно. На фоне блеклой голландки – европейка оказалась родом из Роттердама – австралийка смотрелась еще более выигрышно. Ее пышные волосы были сегодня распущены, длинный завитой локон спадал на лицо – время от времени Эмма изящным жестом левой руки отбрасывала его назад, но не проходило и четверти минуты, как он снова возвращался на прежнее место. Обрамленные длинными ресницами глаза весело смотрели из-под светлых изогнутых бровей. Маленький, чуть вздернутый носик придавал лицу выражение милой детской наивности.
Определенно, Эмма ему все больше нравилась.
Сам испугавшись этой мысли, Иван тряхнул головой и, нахмурившись, уткнулся взглядом в свою тарелку. Лезет, понимаешь, в голову всякая ерунда! Надо думать, как призовые баллы набирать, а не о симпатичных соседках по столу! К тому же, кстати, конкурентках.
На вечернем разборе Гайдуков был мрачен.
– Сегодня за ужином разговаривал с Лао Синем, китайским куратором, – начал кавторанг. – И знаете, что он мне сказал? Поздравил с третьим командным местом! – в голосе Гайдукова звучало неприкрытое раздражение. – Третьим! И гаденько так улыбался при этом! Знаете, какое у них уже преимущество перед нами? Пятьдесят пять очков! Пятьдесят пять! И это – на второй день. Что же дальше-то будет? А? Я вас спрашиваю, товарищи курсанты! Отвечайте!
Некоторое время никто не решался раскрыть рта. Курсанты молча переводили взгляд друг на друга. Наконец глаза всех сошлись на Глебе, и тому ничего более не оставалось, как только оправдывать свой статус лидера по набранным очкам.
– Ну и что, что пятьдесят пять? Всего-то меньше чем по десять баллов на брата! Да если постараться, мы их за день доберем! – осторожно проговорил он.
– За день, говорите, – криво усмехнулся Гайдуков. – Может, и доберем за день. Только китайцы что, ждать нас будут этот день? Не будут, я полагаю. Пока на каждый наш балл они отвечают полутора, а то и двумя!
– Нагоним, од-сун! – с напускной уверенностью бросил из-за спины Соколова Генка Семак.
– Только попробуйте не нагнать! – хмыкнул кавторанг.
– Да что мы, не понимаем, что ли? – проворчал Климов.
– Приз-то каждому получить хочется, – тихо добавил Пашка.
– По вам, Хохлов, не очень-то это скажешь, – заметил кавторанг. – Такое хорошее начало – и на тебе, вылет из призовой шестерки. На сегодняшний день похвалы заслуживают лишь Соколов и взявшийся, наконец, за ум Голицын. Поздравляю, товарищи курсанты!
– Служим России! – рявкнули Глеб и Иван.
– Ладно, – проговорил несколько подобревшим тоном Гайдуков. – Наша ближайшая задача – обойти американцев и выйти на второе место. И при этом не отпустить китайцев уж слишком далеко. Темп они, конечно, взяли сумасшедший – посмотрим, долго ли удержат.
– Ну, китайцы китайцами, а уж пиндосов-то мы быстро обойдем, – заявил, осмелев, Пашка.
– Кого обойдем? – обернулся к нему Климов.
– Ну, пиндосов. Америкосов.
– Погоди, как ты их назвал? – переспросил Александр.
– Пиндосы… А что такое? – слегка растерялся Пашка.
– Да просто не слышал никогда, – пожал плечами Климов.
– У нас все их так называют, скажи, Серег, – он повернулся к Меньшикову.
– Угу, – кивнул тот.
– А что это значит? Просто ругательство? Ассоциации, знаешь ли, сразу возникают…
– Понятия не имею, – развел руками Хохлов. – Может, и ругательство…
– Нет, не ругательство, – вмешался в разговор Гайдуков. – Скорее, обидное прозвище.
– А что оно означает… од-сун? – не унимался Климов.
– Означает военнослужащего армии США, или – шире – американца вообще. Широкое распространение получило после так называемой миротворческой операции ООН в Косово – так наши десантники, стоящие в аэропорту Приштины, прозвали своих американских соседей. Происхождение самого слова, надо сказать, не совсем ясно. По одной версии, в переводе с одного из южно-славянских языков оно означает «пингвин». Американские военнослужащие никогда не передвигаются налегке – поступая в армию, они подписывают договор, что если получат ранение, и при этом на них не будет полной экипировки, то им не будет выплачена страховка. Поэтому на них всегда полный комплект – бронежилеты, рации, фонарики и прочие причиндалы, из-за чего ходят они, слегка переваливаясь с ноги на ногу. Вот вам и пингвины… По другой версии, слово, наоборот, пришло из американского сленга. В период между Первой и Второй мировыми войнами американцы называли так выходцев с Балкан и юга Италии. Возможно, наши миротворцы в Косово услышали слово «пиндос» от самих американцев, вот оно к ним и прилипло… В общем, версий много, и все друг другу противоречат, но важен результат: слово прижилось. Звучит красиво, вкусно, что ли, скажешь «пиндос» – и сразу перед глазами картина маслом. Американцы, естественно, были недовольны. Кажется, даже что-то там официально писали нашему командованию в Косово. Известен случай, – Гайдуков хитро улыбнулся, – когда командующий российскими миротворцами генерал Евтухович сказал, обращаясь к подчиненным: «Товарищи офицеры, я вас прошу не называть пиндосов «пиндосами», а то пиндосы на это очень обижаются!».
