Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
7
«Сойти с ума от любви. Раньше мне казалось, что это просто слова. Преувеличение. Люди обожают разглагольствовать о жизни, смерти, безумии, любви. Хотя большинство даже не очень понимают, что это такое.
Когда я смотрю вокруг, вижу благополучные семейные пары. Скучные, как выцветшие ковры. Все в отношениях правильно, все предсказуемо, все заурядно. У меня с мужем было так же. Со стороны кажется, что у нас идеальный брак. А я задыхаюсь рядом с ним. Мы говорим друг другу пустые, ничего не значащие фразы. Обмениваемся формальными поцелуями. Наносим вежливые визиты. Выцветаем, как ковры. День за днем…
Нет, уж лучше сойти с ума от любви, чем от пустоты и отчаяния. Я хочу другой жизни. Настоящих чувств, страстных объятий, ярких красок…»
Да уж, кто не хочет. Обычно я понимаю Екатерину Арцилович. Нелюбимый муж, серость будней и перспективы головокружительного романа. Кто бы отказался? Но сегодня я бы предпочла размеренное существование. Без потрясений. Как хорошо, когда все идет своим чередом, не происходит ничего странного и необъяснимого.
Последние события заставили меня сомневаться в трезвости собственного ума и твердости собственной памяти. Я была в таком шоке, что даже не спросила у Артема, как поживает его супруга и как здоровье его тещи. А ведь момент был удобный. Да, мое сообщение об убийстве не подтвердилось, но я могла воспользоваться случаем и заявить о новом преступлении – похищении Ларисы. И если бы ее супруг начал юлить перед людьми в форме, они бы начали его хоть в чем-то подозревать. Пока же подозревают лишь меня. Во лжи или пристрастии к галлюциногенам…
И главное, посоветоваться не с кем. Юра не балует меня своим вниманием. У Ритки своих забот хватает. Свинством было бы разбудить ее и близнецов, ведь уже полночь. Меня же мучила бессонница. И я прочитала пару страничек из архивных документов, которые дала мне Татьяна Злотникова.
Стоп, вот оно! Вернее, она. Она меня поймет, потому что сама прошла через нечто подобное. С этой мыслью я и заснула…
Следующей была суббота. Но это не означало, что я могу валяться в постели до обеда, бегать по магазинам до ужина и смотреть телевизор до отхода ко сну или во время очередного приступа бессонницы.
По субботам у меня уроки. Все-таки по образованию я учитель английского языка и дважды в неделю преподаю в школе-интернате. Некоторые до сих пор удивляются, что сирот чему-то учат, тем более иностранному языку. Мол, аттестат им дадут в любом случае, как и жилплощадь. И вообще, что из них может вырасти, если папа сидит, а мама пьет?
Но я вам скажу, что этим ребятам другие языки даже нужнее. Во-первых, у нашего интерната тесные связи с заграницей, и детишки регулярно ездят за кордон на каникулы. Некоторые даже остаются жить в приемных семьях.
И вообще, директор нашего учебного заведения Николай Сивоброд строго-настрого запретил педагогам относиться к воспитанникам как к сиротам. Мы – учителя, а они – ученики. Впрочем, я не раз замечала, что и они меня чему-то учат. Вот и сегодня я решила поделиться с ними своими сомнениями. Конечно, не в чистом виде, а в переводе на английский язык, заодно и тему антонимов повторим.
– Life and death. Жизнь и смерть. Ребята, вспомните случаи, когда мертвый человек воскресал.
Такое задание удивило моих учеников. Даже на задней парте стих шум.
– Христос, – неуверенно предположил кто-то. – То есть Jesus.
– «Живой труп», – сказала Нина Потапова, а потом задумалась над переводом.
– Living corpse, – подсказала я.
– Это литература, а не история, – возразил Вася Забиякин. – This is literature. This is not history.
– Почему же, – не смутилась Нина. – Толстой был реалистом и многие сюжеты брал из жизни. В частности, историю живого трупа ему поведал знаменитый Кони. Один муж так достал пьянкой свою жену, что она решила его «утопить». Бросила на берегу его одежду, купила ему билет на поезд, опознала супруга в каком-то утопленнике и, получив свидетельство о смерти, вышла замуж за другого. Но обман вскрылся. Алкаш не смог держать язык за зубами. Его судили за подлог, ее – за двоемужество.
– Николай Николаевич рассказывал, что, когда императору Александру I надоело царствовать, он инсценировал свою смерть в Таганроге. А сам удалился в монастырь под Томском, где жил еще долгие годы под именем старца Федора Кузьмича, – продемонстрировала эрудицию отличница Катя Демьянова.
– А кто же в царской могиле лежит? – удивилась я.
– Ходили слухи, что фельдъегерь, который погиб за несколько дней до этого на глазах императора. Его карета перевернулась, – ответила Катя.
– Но документальных свидетельств этому нет? – не унимался Вася.
– Нет, это всего лишь гипотеза. Однако не могла же она возникнуть на пустом месте. Недаром говорят, что нет дыма без огня. Кстати, могила старца Федора Кузьмича стала местом паломничества. Посещали ее и Романовы. Николай II был там во время своей поездки по Сибири.
Я уже не требовала перевода, а просто слушала и восхищалась, какие умные у меня ученики. Вернее, у Николая Николаевича. Сиво-брод ведет у них историю и сумел всерьез увлечь их этой наукой.
Я взглянула на часы – три минуты до звонка. Пора записывать домашнее задание. Что ж, урок не прошел даром. История знает примеры чудесного возвращения к жизни. Значит, я еще в своем уме. И смирительную рубашку мне можно пока не надевать. Очень уж она немодная.
Все уладится и прояснится. Я должна воспринимать произошедшее не как ситуацию, в которой я выглядела безмозглой дурой, страдающей галлюцинациями, а как приключение, загадку, которую мне предстоит разгадать.
В учительскую я вошла в приподнятом настроении. Меня всегда удивляло, что мои коллеги в основном являются в эту комнату с деловыми лицами и кипами книг и тетрадей под мышкой. Как будто это библиотека конгресса, а не просто угол, отгороженный от детей. Лично я заглядываю сюда, чтобы позвонить по телефону, посмотреться в зеркало, поболтать и выпить стакан чаю. А не для того, чтобы написать авторскую программу преподавания с дифференцированным подходом к каждому индивидууму.
Вот и сейчас я первым делом подошла к электрическому чайнику и наполнила свою кружку: большую белую с красными сердечками. В МИДе из такой не попьешь. Купая в ней пакетик с заваркой, я размышляла, доставать из сумки шоколадку с кокосовой начинкой или немедленно прямо здесь и сейчас сесть на диету.
– Привет, Виктория! – Чей-то звонкий пионерский голос орал мне прямо в ухо.
Я обернулась. Ираида Менделева, которую дети прозвали Таблицей Менделеева за серьезность и научный подход ко всему на свете. Но сейчас она сияла, как отдраенная алюминиевая сковородка. Что-то не припомню, чтобы она раньше так радостно кричала и бросалась ко мне со всех ног. Неужели ее авторская программа уже написана и представлена к награде?
– Здравствуйте, Ираида, – отозвалась я.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
