«Быстро гаси фары и включай свет в салоне!!!»
Просить его дважды не пришлось. Так, что дальше? Сидеть и ждать? Чего? Когда у них нервы не выдержат? Расколошматят. Выскакивать из машины и разбегаться по кустам — еще хуже. Поверьте, я совсем не герой — просто ничего лучшего не придумал:
«Сидеть в машине, я иду к ним, а ты, Серега, снимай».
Выхожу. Темнота — глаз выколи. Иду прямо — туда, откуда стреляли. Редкие далекие вспышки ракет позволяют различить смутные контуры какой-то конструкции там, впереди.
Они же в дым пьяные уже и на нервах! Что им стоит шмальнуть по моей одинокой фигуре, наверняка хорошо различимой на фоне освещенного изнутри автомобиля. Они же не знают, что я — это я. Мало ли кем я могу быть? И вообще, имеют право. И пьяные… И тут — ужас! Я понимаю, что сжимаю в кулаке перчатки. Но они-то не знают, что это — перчатки. Они сейчас решат, что это — граната. И все! Что делать — сунуть за пазуху? Еще хуже. Они это увидят и точно шмальнут. Единственное верное решение — уронить их на землю не глядя. Показать, что руки свободны. Так и делаю. Сколько метров прошел — не знаю, но «это» уже близко.
Из темноты раздался голос — надтреснутый и… истеричный, что ли:
«Стоять! Кто такой?!»
Пытаюсь объяснить спокойно, внятно, доходчиво. Руки над головой.
«Бегом сюда! Быро!»
Бегу «туда». В темноте налетаю на чью-то подставленную ногу, потом мордой — на кулак, потом мордой же — на стену. А потом лежу на земле лицом вниз, а чьи-то руки меня обыскивают. Довольно обидно, но куда лучше, чем могло бы быть.
Это был новгородский ОМОН. И никуда мы уже не поехали. Первое знакомство было коротким — довольно быстро разобрались, кто я такой, и вежливо объяснили, что дальше не пустят, потому что дальше — хана. В самом городе точно подстрелят, и никакой очереди над головами не будет. Это они — добрые, а там… На мой, как мне казалось, весомый аргумент, что очень надо снять встречу Нового года на улицах Грозного, синекамуфлированные люди ответили хохотом. Смысл хохота сводился к тому, что если мы сунемся в город, то нам светит только встреча старого Нового года. В моздокском морге в качестве трупов. Юмор… Я заметно расстроился. Но ребята были и вправду добрые. Похлопали по плечу и сказали, что обеспечат мне классные съемки прямо здесь. Водки, мол, достаточно.
Потом я вприпрыжку, уже не таясь, побежал к моим изумленным товарищам. Автомобиль был поставлен на парковку рядом с БТРом — уютно смотрелся, и мы начали… Работать… Встречать…
Мы снимали все подряд — разговоры, тосты, байки, оценку бойцами ОМОНа международной и внутренней обстановки. Рыжего котенка, спящего в перевернутой каске. Материал явно получался.
Потом один из них предложил выпить за мое здоровье. Лично за мое. Я удивился.
«А я, — говорит, — тебя на мушке держал. Командир, говорю, можно стрельнуть? Не разрешил. А так хотелось…»
Это уже не журналистская, это личная удача: выпить с человеком, который «так хотел тебя стрельнуть». Разумеется, ответный тост я остроумно предложил за командира, который «не разрешил».
Праздник удался. Поработали. И отпраздновали. Водка была так себе, бесланская (не было еще тогда никаких ассоциаций), но ее было много. Стол ломился от сала. Ну, еще было немного тушенки и помидоров.
Потом было утро. Вы понимаете — утро первого января, бесланская водка накануне. Я лежал на любезно предоставленном сине-камуфлированном бушлате и думал, что чего-то не хватает в моем репортаже.
— Мужики, а с пивом у вас как?
— А пиво только в городе, на рынке.
— А если сгонять? (Ничего себе заход, правда?
Сгонять! Люди тут конституционный порядок наводят, а я им — сгонять.)
— Да денег нет.
— Спонсирую!!! (Я так был обрадован, что мое дикое предложение не вызвало адекватной реакции!) Спонсирую! «Один+» — богатый канал!
Сказано — сделано. Вот это было просто захватывающее дух приключение! За пивом — на БТРе!!! Вдумайтесь! Вам доводилось? То-то.
Все действие Серега, разумеется, снимал. Как ехали на рынок. Как вооруженные до зубов (действительно до зубов) устрашающего вида омоновцы покупали у обомлевшей чеченки четыре (!) ящика чешского (!) пива. (Откуда оно там? Кому война, а кому мать родна?) Как грузили эти ящики в чрево БТРа. А из рыночных динамиков звучала «Рио-Рита». Про это невиданное зрелище чеченские старики через сто лет будут рассказывать внукам.
А на обратном пути нам встречались БТРы с менее обеспеченными синекамуфлированными коллегами. И мы снимали поздравления с Новым годом, объятия, угощения пивом.
Впоследствии все это стало самой светлой частью фильма «Новый год в Грозном». А еще чуть позже мне стало стыдно. Начальство наших новых друзей посмотрело фильм и сделало им изрядный втык. А я не подумал о том, что у него (начальства) другое чувство юмора. И кондовые представления о дисциплине. А должен был. Вот за это нас и не любят.
А ребята были классные. Я таких ОМОНов ни до, ни после не встречал.
Но я отвлекся. Это было давно. Это был другой блокпост…
— Костик, мотор.
— Уже…
Хода сбавлять не стали, подъехали сразу к «змейке». Правила у них, что ли, другие? Подошли воины с автоматами. Бородатые — вы догадались. Солнцезащитные очки, зеленые береты (рейнджеры, мать вашу), грудь в пулеметных лентах, рукава завернуты до локтя — чем дальше фронт, тем больше понтов. Везде так.
Прафэсор перекинулся с ними несколькими фразами на чеченском. Кивнул в нашу сторону головой. Ему что-то ответили.
— Документы просят.
Опять документы! Это уже было. Сейчас будет «Бэроза, „лымон“ баксов, чэрэз полгода дэнги папалам и в Маскву»? А аргумента у меня больше нет.
Старший внимательно разглядывает наши ксивы, потом смотрит на нас. Отдает. Мы трогаемся. Пронесло!
У меня откуда-то возникает чувство, что столь неожиданные гости для них не стали сюрпризом. Все идет по какому-то сценарию? Вообще-то это хорошо, вот только бы знать — по какому? Но спрашивать у Прафэсора пока не буду. Не надо дергаться. Лучше посмотрим, как выглядит теперь независимая Ичкерия. С 96-го не виделись.
Въехали в Ведено. Как тут? Вроде как и прежде. Серые заборы, зеленые железные ворота. На некоторых символика Олимпиады-80. На завалинках — старики в костюмах — ровесниках Олимпиады. Без галстуков. В своих обычных смешных шляпах в мелкую дырочку и с полями. Женщин почти не видно.
А вот и рынок. Народу много. Стоят группами и что-то обсуждают. Преобладают кожаные пиджаки и камуфляж. Те, что в камуфляже, с оружием. При нашем приближении все разом оборачиваются и пристально смотрят. Неприятное чувство. Я-то знаю, чего они смотрят. «Такой товар уплывает!» Что им стоит нас тормознуть? И переговоров не будет. Про Надира им не объяснишь — они люди вольные. И тогда — зиндан, отстреленные пальцы, видеообращение к родственникам… Брр…
